Княжич, Который Выжил - Григорий Володин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нас зделяли «исплавляшками, а Катю Илину и Дюниса Милонова — 'лучиками». Но нечесдно. Им дяли лёгкие тести, а нам — сложные, — обстоятельно разъясняю.
Ксюня кивает, топает ножкой и шлёпает маленькими ладошками по своим коленкам, прикрытым платьицем, выражая максимальное негодование:
— Дааа! Нам даяли оооочень сложные тести! Мы их люлююююяе решяли, чем «ляботяшки»! А у «ляботяшок» они ваще лёгкие! Но мы всё рамно были «исплавляшками»! У-а-а-а!!
И Ксюня разрыдалась, не выдержав, и бросилась к маме, вцепившись в неё ручонками. А я застыл. Даже не подозревал, какой стресс это было для подруги. Хотя должен был догадаться. Ксюня не переселенец с запасом выдержки и памятью взрослого. Она просто маленький ребёнок.
Мама тут же подхватывает её на руки, прижимает к себе, утешающе гладит по волосам. Но в глазах княгини уже плещется огонь.
— И почему мне не рассказали? Слава?
— А зашэм? — искренне не понимаю.
Ну, правда, зачем? Я ведь мужчина! Я должен сам решать свои пяоблемы…тьфу ты, проблемы! Это мама должна мне рассказывать, а я её защищать!
Мама грозно выдыхает:
— Затем, чтобы я разнесла этот садик к чертям… — она резко замолкает, осекается, а потом, поморщившись, поправляется: — Чтобы я поговорила с директором и решила эту проблему.
Мама растерянно замолкает, смотрит на меня, продолжая машинально поглаживать Ксюню по спине. Потом медленно качает головой, и на лице у неё странная каша из эмоций: то ли досада, то ли недоумение… а где-то в глубине, кажется, даже что-то похожее на гордость.
— Понятно… — протягивает она наконец.
Ксюня быстро успокаивается, уткнувшись носом в маму. А я тем временем болтаю ногами в детском кресле, размеренно покачиваясь.
Ну да, наш садик — это действительно школа жизни. Где еще тебе дадут возможность потренироваться в подрывной деятельности?
Я не зол на княжну Ильину. Даже благодарен. Вот честно. Она пробудила во мне азарт, дала повод развиваться в разрушении системы. Ну а что? Всё-таки враг лёгкого уровня, мини-босс. Садик не может реально навредить моей жизни, зато дал стимул качаться в Разрушении.
Ильина мне здорово помогла, но радоваться рано — она ещё не добита. А загнанная в угол змея может и ужалить. Уже потрёпана, но не до конца.
По дороге домой я, поразмыслив, попросил маму позвонить семье Артёма и договориться, чтобы они вернули «игрушку»-Дена.
Артём взял его с собой, так что в курсе, что «игрушка» — кодовое слово. Не дурак. Поэтому сразу сказал, что да, отдаст.
Мама кивнула и сказала, что дружинники из усадьбы уже выехали к дому Артёма. Она тоже не хочет спалить Дена — всё-таки это эхозверь Разрушения, мой. Если Дена засветим, дальше и до моей настоящей Атрибутики докопаются. А это уже начнется совсем другая история…
Глава 4
Усадьба Опасновых, Рязань
Когда княгиня с детьми наконец приезжает в усадьбу, Ирина Дмитриевна первым делом направляется в лабораторию. Хочется запереться там, уйти с головой в работу, отвлечься от навязчивых мыслей о том, как её детей унижали. Руки сами тянутся к телефону — позвонить Ильиной, вылить всё, до последней капли. Каждое слово — с нажимом, с солью, в таких красках, чтобы надолго запомнила.
Но это было бы опрометчиво. И бесполезно.
Методика воспитания «Юных нобилей» утверждается Попечительским советом, в котором сидят не последние дворяне. Система выстроена годами, крепкая, как броня, — лбом её не пробить и наскоком не свалить.
Да и Ильиной и так достанется после сегодняшнего инцидента. А уж Ирина Дмитриевна проследит, чтобы досталось по полной. Её сын нанёс удар — и княгиня добьется, чтобы он пришёлся точно в цель и не прошёл бесследно.
— Ирина Дмитриевна.
Она оборачивается. К ней подходит Матвей, улыбающийся в бороду.
— Я достал зверька, как вы просили.
Ирина Дмитриевна бросает на него короткий взгляд:
— Паука можете вернуть сыну.
Матвей качает головой:
— Речь не про Дена. Хотя его тоже забрали у Козулевых. — Он делает небольшую паузу. — Я говорил про зверей Порядка и Земли. Можно провести ритуал с княжичем и Ксенией Тимофеевной.
Ирина устало вздыхает, потирает переносицу:
— Думаешь, стоит сегодня?
Матвей пожимает плечами, словно это и правда пустяк:
— А почему бы и нет?
Ирина колеблется.
— Слава и так за сегодня хватил через край… Не уверена, что сейчас подходящий момент.
Матвей разводит руками:
— Его уже осмотрели лекари. Я специально спрашивал у Мефодия Кирилловича — княжич в полном порядке. Да и зверь Порядка попался нервный до ужаса. Долго в клетке не протянет, сгинет сам по себе. А так хоть дело будет. Лучше не тянуть, пока Атрибутика цела. Жалко будет, если впустую пропадёт.
Ирина задумчиво вздыхает.
— Ну ладно… Хорошо. Тогда пойдём в песочницу. Дети сейчас как раз там.
* * *
Дома мы с Ксюней сразу топаем в песочницу. День ещё не кончился, мама забрала нас из садика пораньше, так что на улице светло — затмение прошло, небо чистое. Самое то для тренировок.
А почему бы и не да?
Конечно, я подустал. Взрывать лампочки — это тебе не мыльные пузыри лопать. А ведь была ещё и каша, и дымовая шашка, и целая дипломатическая миссия с мамой — объяснять, раскладывать по полочкам, кто виноват, кто неправ и кто по заслугам получил.
Но силы ещё остались. А раз остались — глупо держать про запас. Надо использовать с толком. Хотя бы немного попрактиковаться в Паутинке. Это такая же базовая техника Разрушения, как и Взрывы.
Сначала строю замок — ровненький, с башенками, как положено. Песок суховат, рассыпается в пальцах, приходится брызгать из лейки. И пробую наложить плетение. Ну как пробую… Паутинка расползается трещинами по песку, но неглубокими. Силёнок маловато. Усталость даёт о себе знать.
И вообще, жаль, что Дена мне ещё не вернули. Был бы тут — можно было бы тренироваться эффективнее. Мама обещала отправить дружинников забрать «забытую игрушку», но пока тишина. Артём должен передать, но когда — вопрос.
Я пробую ещё раз. Паутинка выходит со слишком широкими ячейками. Топлива не хватает. Эх, сейчас бы грохнуть еще одну змейку Порядка.
Да и Ксюне уже пора поглощать топливо Атрибутики. Она с интересом наблюдает за моими попытками, но сама только сидит и ковыряется в песке палочкой. А ведь ей давно пора учиться
