Четвертый жених - Лианна Уилсон

— Я хочу провозгласить тост. За мою прелестную племянницу. Любите друг друга так, как будто завтра не наступит никогда. И пусть ваши чувства друг к другу никогда не остынут.

Грант глотнул шампанского и посмотрел на Энни. Она поднесла бокал ко рту и медленно пригубила игристое вино. Этот ее жест показался Гранту настолько эротичным, что он не мог оторвать взгляда от ее губ. Он помнил их вкус и хотел ощутить снова. Энни действовала на него сильнее самого крепкого напитка. Он наклонил голову, не в силах преодолеть искушение поцеловать ее. Быстро и вполне невинно. Но его тело было иного мнения и отреагировало всплеском сильнейшего желания.

Энни подняла голову и улыбнулась ему. Ему? Или Гриффину? Проклятье! Кого она видит, глядя на него? Его приводила в ярость мысль, что эта красивая женщина, чья рука лежит в его руке и чьи губы имеют вкус шампанского, любит его брата. Что она только нашла в нем?

Та-ак, очевидно, свадьбы противопоказаны его нервной системе. Что с ним творится? Энни — не его невеста, и даже не потенциальная любовница. Она могла стать его невесткой. И это было бы ужасно!

Гранту нестерпимо захотелось, чтобы и улыбка, и поцелуй предназначались ему. И это было очень опасное желание.

Он высвободил свою руку и отступил от Энни, но гормоны не хотели успокаиваться. В чем же все-таки дело? В шампанском? Или в пьянящих поцелуях Энни?

Что бы это ни было, он должен расстаться с этой женщиной. И как можно скорее!

Под дождем из лепестков роз они дошли до украшенного по традиции воздушными шарами и связками консервных банок автомобиля, припаркованного у церкви. Когда Грант твердой рукой обнял ее за талию и прижал к своему боку, Энни ощутила едва уловимый аромат его туалетной воды. Она не могла сдержать довольную улыбку — свадьба и прием не могли пройти лучше, если только забыть, что все это было блефом.

Но она не станет — не может — думать об этом сейчас. В ее положении даже подставной жених лучше, чем никакой. Тем более Грант, несомненно, очаровал и ее школьных подруг, и учителей, и соседей.

Грант… не Гриффин. А смог бы ее бывший жених, подумала Энни, вот так же очаровать гостей? Наверное, кого-то из них и впечатлили бы его пустопорожние разговоры и улыбка Казановы, но Грант привлекал людей искренностью и покорял аристократизмом. Странное чувство охватило Энни, и она поняла, что спектакль пора заканчивать.

Но тогда она больше не сможет прильнуть к широкому плечу Гранта в поисках поддержки, не увидит его теплой ободряющей улыбки, не почувствует вкус его поцелуя, заставляющего ее забыть обо всем на свете. Что с ней происходит? Энни смутно догадывалась, но боялась признаться себе самой.

Друзья и родственники с шумом и смехом проводили их до самой машины. Грант открыл для нее дверцу. Подобрав юбку, она скользнула на пассажирское место, но шлейф и фата остались снаружи. Грант аккуратно подобрал их и разложил вокруг ее ног. Нечаянное прикосновение его руки к ее лодыжке было сродни электрическому импульсу. По позвоночнику Энни побежали мурашки, а тело стало покалывать.

Но Грант, казалось, ничего не заметил. Он не задержал руку и не посмотрел многозначительно прямо в глаза. Он молча захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль.

Впрочем, почему он должен был что-то заметить? Он не ее жених и при других обстоятельствах мог бы стать ее шурином. И все-таки почему этот, по сути, незнакомец вызывает в ней такие чувства, какие не вызывал ни один из ее мужчин?

Это даже хорошо, что очень скоро они расстанутся. Навсегда.

— Едем? — Грант завел двигатель взятой напрокат машины. Седан дернулся, а затем медленно выехал со стоянки.

Энни подавила желание оглянуться назад, чтобы не подвергать сомнению свое решение уехать из Локетта. Она со всеми попрощалась, а впереди ее ждет новая, полная впечатлений жизнь. И все же грусть и смятение стесняли ее грудь.

Одинокая жизнь в маленьком городке, где все знают друг друга, достаточно тяжела. Она тосковала по родителям — у нее не осталось никого, кроме тети Мод, кого бы она могла назвать семьей. Но внезапно жизнь в большом городе, где никто и никогда не поинтересуется твоими делами и не разделит радость или печаль, показалась Энни еще более одинокой и пугающей.

Ее желудок мучительно сжался, страхи и сомнения шквалом обрушились на нее. А вдруг она совершила очередную ошибку? Если да, то о ней хотя бы никто не узнает. Кроме того, уже слишком поздно. Она, как говорится, сожгла за собой мосты. Пути назад нет — если только она не хочет, чтобы неприглядная правда о фальшивом замужестве всплыла. Снова стать посмешищем для всего Локетта? Никогда!

Странный лязг вывел Энни из задумчивости. Боже, не хватало только проблем с автомобилем.

— Что случилось? — спросила она.

— Банки, — ответил Грант. Он выглядел спокойным и собранным. — К бамперу привязали целую гирлянду.

— А… — Энни с облегчением откинулась на спинку сиденья, чувствуя разбитость во всем теле. — Они действительно соблюли все традиции — банки, шары…

— Да уж. — Грант хмыкнул.

— Что-то не так? — Энни встревоженно взглянула на него.

— Все в порядке. — Он не выдержал и улыбнулся.

Энни почувствовала, как что-то плавится у нее в груди, как мороженое жарким июльским днем. Нет, это не из-за его очаровательной улыбки, поспешила урезонить себя она.

— Почему ты улыбаешься?

— Ты действительно так невинна?

— Что ты имеешь в виду? — Смущенная, она пыталась сообразить, что не так сделала или сказала.

— Ты и Гриффин не… — Грант замялся.

— Не что? — В голосе Энни слышалось явное нетерпение. — О чем ты?

— Неважно. Это не мое дело. — Грант бросил выразительный взгляд на шары, трепещущие на ветру. — Это не воздушные шары, Энни.

Энни наклонилась к нему, чтобы посмотреть в окошко с его стороны. Шары действительно были какие-то странные — телесного цвета, продолговатые… Когда Энни осенило, румянец залил все ее лицо.

— О, нет!

Это были не шары — это были надутые презервативы!

Грант понял, что они с Гриффином не занимались сексом, поэтому и возник вопрос о невинности. Но неужели он действительно думает, что в свои тридцать она девственница? Что она не знает, как удовлетворить мужчину, и именно поэтому Гриффин бросил ее? Энни вздернула подбородок. Неважно, что думает о ней Грант Стивенс. Но почему тогда лицо ее пылает?

Энни старалась вспомнить, что еще наговорила Гранту, когда увидела его впервые, решив, что это Грифф. Когда буквально набросилась на него, предлагая себя. В висках у нее пульсировало.

— Не волнуйся, — донесся до нее голос Гранта — смесь юмора и уверенности. — Они наверняка полопаются прежде, чем мы доедем до аэропорта.