ДОМ ПЛОТИ - СТЮАРТ МАКБРАЙД

Фолдс взял с полки над камином фотографию в серебряной рамке. Мать и сын улыбаются в камеру на фоне не столь уж золотых песков местного пляжа.

— Кроме плача, соседи ничего ночью не слышали?

— Они говорят, Инглисы не были особо дружной парой. То у них все тихо-мирно, то они готовы вцепиться друг другу в глотку. Бросаются вещами, орут — обычно по поводу денег. Однажды она даже уложила его в больницу с сотрясением мозга.

— Гм… значит, здесь допустим и домашний скандал. Кто-то потерял над собой контроль, второй серьезно пострадал.

— Я справлялся по больницам, никого с такой фамилией не привозили.

Фолдс поставил фотографию на место:

— Может, она его на этот раз убила? Ей как-то нужно было избавиться от трупа, так что…

— Простите, сэр, но их машина стоит в двух минутах ходьбы отсюда. В багажнике полно пакетов с продуктами и никаких следов крови.

— Ну… — Начальник полиции задумался. — Гавань в конце дороги, так ведь? Она могла протащить тело мужа и сбросить его в воду.

Нельзя сказать, чтобы Инш рассмеялся, но изданный им звук очень напоминал смех.

— А сама испарилась неизвестно куда, бросив трехгодовалого ребенка без еды, питья и доступа к туалету? Бедняге пришлось сделать кучку в стенном шкафу. Нет, это точно Вайзмен. Он знает, что мы его ищем, и становится активнее. Как в прошлый раз. Нет, Инглисы мертвы.

Тьма, тьма и тупая боль. Господи, все болит! В голове пульсирует, в горло будто горячего песка насыпали… левую ногу свела судорога, и она еле сдержала крик. Кричать нельзя: от крика только еще сильнее болит горло…

Она кое-как справилась с болью, затем попыталась заставить работать конечности. Это оказалось непросто, поскольку лодыжки были связаны, руки заведены за спину и тоже связаны.

Устав, она свернулась на грязном матрасе, от которого воняло страхом и мочой. И мясом.

— Данкан? — Ей удалось издать только болезненный хрип. — Данкан, нельзя спать.

Данкан ничего не сказал. Он ничего не говорил уже сколько? Час? Два? Трудно было определить в такой кромешной темноте.

— Данкан, у тебя сотрясение мозга, тебе нельзя спать!

Их ждет смерть. Они умрут в этой вони и темноте, и никто никогда их не найдет…

Хитер с силой моргнула. Она должна спасти Джастина. Найти и спасти своего сына. И слезы тут не помогут. Но она все равно заплакала.

Место действия: маленький домик в Абердине с резными наличниками. На заднем плане две фигуры в белых халатах снимают отпечатки пальцев.

Титр: Начальник полиции Уэст Мидленд Марк Фолдс.

Голос за кадром:

— Скажите, есть ли шансы найти их живыми?

Фолдс:

— Конечно, мы должны надеяться, но реальность такова, что убийцы, подобные Вайзмену… Я ведь могу называть его убийцей по телевизору, верно?

Голос за кадром:

— Я слышал, его оправдали, разве не так?

Фолдс:

— Да, но на самом деле это ничего не значит. Его выпустили по апелляции из-за технических нюансов, но это вовсе не значит, что его оправдали. И ему дали еще пятнадцать лет за то, что он забил насильника в душевой тюрьмы.

Голос за кадром:

— Всё это так, но лучше не жалеть потом. Мы можем снять два варианта: в одном вы назовете Вайзмена, а в другом скажете «Мясник». Что вы по этому поводу думаете?

Фолдс:

— О'кей. [Кашляет.] Реальность ситуации состоит в том, что серийные убийцы в такой ситуации… Подождите, я дважды сказал ситуации. Можно начать с начала?

Логан и Инш стояли в кухне и слушали, как Фолдс запарывает уже третий дубль. Инспектор неодобрительно покачал головой, затем закрыл дверь и сказал:

— Чертовы дилетанты…

Деятели из Бюро идентификации закончили свою работу и ушли, как водится, оставив после себя полный бардак. Все поверхности засыпаны порошком для снятия отпечатков — черный на кастрюлях-сковородках и белый на гранитных столешницах. Маленькими желтыми этикетками помечены капли засохшей крови, смазанный след на кухонной полке, пучок человеческих волос, прилипший к дверной ручке, выбитый зуб около холодильника…

— Нет, только взгляни на него, простую речь перед камерой не в состоянии произнести. А еще, черт побери, говорят, что он был профессиональным актером. Поверить невозможно… Что он вообще говорит про дело?

Логан пожал плечами:

— Да ничего особенного. Мы с ним проторчали все утро в морге, смотрели, как протыкают куски мяса. Затем мы порылись в папках в архиве. Там целая прорва…

— А что насчет меня? Он ничего не говорил?

— Насчет вас?.. Ну… ничего.

Инш с отвращением оглядывал кухню, жуя щеку изнутри. Логан почти слышал, как поворачиваются колеса Макиавелли[1] в огромной розовой голове.

— Понять не могу, — выпалил Логан, — если вы не выносите Фолдса, то с какого перепуга попросили его приехать сюда?

— Такой был уговор. Если кому-то достается дело Мясника, надо известить старую команду, проводившую расследование. И неважно, нужна вам их помощь или нет, эти мерзавцы все равно появляются. И надо же, чтобы мне, старому дураку, так повезло: у начальника полиции Фолдса не оказалось более срочных дел. — Инспектор ненадолго задумался, потом, похоже, пришел к какому-то решению: — Позвони-ка в дорожный контроль. Пусть кто-нибудь посмотрит записи видеонаблюдения. Тот, кто забрал их отсюда, наверняка ехал на легковой машине или грузовичке. Или это был фургон. Пусть найдут. И тебе не помешало бы договориться с отделом прессы, чтобы они организовали пресс-конференцию. Распространите фото Инглисов. Вдруг кто-нибудь что-нибудь да видел. — Он замолчал, уставившись на детский рисунок, прикрепленный к холодильнику: привидение, окруженное веселыми скелетами. — Бедный детеныш… Нам нужно поговорить с ребенком. Узнать, не видел ли он… Черт возьми!

Телефон Инша снова заверещал, исполняя арию палача из «Микадо». Инш вытащил телефон, посмотрев на номер, издал стон и нажал кнопку:

— Привет, Гари… Да… Да, я знаю, что ты был, но… Потому что расследование еще в процессе, вот почему… Нет… — Он закатил глаза и, громко топая, прошел мимо Фолдса и оператора к входной двери.

Бумс — дверь захлопнулась.

Фолдс вздохнул:

— Смотрю, характер у него не стал лучше.

— Да… понимаете, он под большим давлением, сэр.

— Он хороший начальник?

Сержант подумал.

— Он умудрился многих упрятать за решетку.

— Что на языке дипломатов означает «полный ублюдок».

Логан не мог с этим спорить.

Пресс-конференция было минорной. Как только заранее подготовленное заявление было зачитано, началась беспощадная атака: Вайзмен на свободе, люди гибнут, и, скорее всего, это вина полиции Грампиана. Начальник полиции старался уменьшить натиск, но нетрудно было догадаться, о чем завтра будут кричать газетные заголовки.

Когда все закончилось, Логан сообщил инспектору хорошие новости:

— Социальные работники говорят, что мы можем поговорить с мальчиком, Джастином Инглисом, но только недолго.

— Прекрасно. Ты можешь… — У Инша снова затрезвонил телефон. — Черт бы всех побрал! Оставьте же меня в покое! — Он вытащил трубку и ответил: — Инш… Да, Гари, мы уверены, что это он… Нет, мы… Нет, я не могу. Ты знаешь, что я не могу, мы уже это обсуждали… — Толстяк вздохнул. — Да, хорошо, я попытаюсь… Я сказал, я попытаюсь, Гари. Ладно. — Он отключился и выругался.

Логан ждал распоряжений. Но инспектор сунул телефон в карман и тяжело зашагал к лифтам.

Все было сделано для того, чтобы у комнаты был успокаивающий вид: стены выкрашены веселым желтым цветом, эстампы Моне на стенах, два комфортабельных дивана, кофейный столик, обычный торшер, телевизор с широким экраном, коробка с видавшими виды пластмассовыми игрушками. И все равно атмосфера была чертовски гнетущей.

Когда-то давно люди частенько заглядывали сюда, чтобы посидеть на диване, попить кофе и посмотреть повтор фильмов про Коломбо по телику. Затем они перестали заходить, отдав предпочтение замызганному пластику буфета. Комната впитала в себя рыдания жертв, сопровождавшие рассказы о насилии или о том, как взрослый дядя заставляет девчонок делать нехорошие вещи.

Маленький мальчик в пижаме с пиратами сидел в центре зеленого ковра, держа в руках потрепанного плюшевого пса так, будто охранял его жизнь, и время от времени тайком поглядывал на видеокамеру в углу. На одном из диванов устроилась детский психолог, без особого усердия она пыталась построить дом из «Лего». Когда Инш и Логан вошли, она не прекратила своего занятия.

Малыш замер.

— Привет, — сказал Инш, с трудом опуская грузное тело на ковер, — меня зовут Дэвид. А тебя?