Не названа цена - Мария Дмитриевна Берестова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поймав ложку в очередной раз, он скосил глаза на вход и непритворно удивился.
— Ба, какие люди! — видимо, посчитав невежливым лежать в присутствии дамы, он сел. Увидев корзинку в её руках, засмеялся:
— Я что, похож на больного?
И без того смущённая Илия покраснела совсем уж мучительно. Вот и как ей могла прийти в голову мысль, что этот невыносимый тип хоть секундочку будет страдать из-за их ссоры!
— Ладно, давай сюда! — он встал, выхватил у неё корзинку, перенёс на стол у окна, из угла пододвинул к нему второй стул и принялся деловито хозяйничать.
Потом, вернувшись к двери, за плечи подтолкнул пребывающую в смущённом ступоре Илию к столу, выглянул за дверь и крикнул в сторону охранника:
— Мейли, я чай заварю?
— Валяй! — отозвался тот, и Рийар благополучно куда-то вышел.
Сев за стол, застеленный аккуратной скатертью и заставленный печеньем, вафлями и пирожками, Илия подумала, что сидеть в изоляторе, видимо, не так уж страшно. Во всяком случае — не заметно было, чтобы Рийар тут был лишён какого-то комфорта.
Вскоре он вернулся с большим чайником, поставил его на треногу и деловито подсунул ей подставку с рядом коробочек:
— Чай выбирай на свой вкус, — велел он, устраиваясь за столом и зарываясь в принесённую ею корзинку. — Ничего себе, экзотика! — присвистнул он.
Илия опять мучительно покраснела. Она никогда в своей жизни раньше не навещала заключённых и постеснялась спросить, что им положено приносить, поэтому закупилась как при посещении больницы.
— Так, яблоки не трогай, — велел Рийар, выбирая из корзинки и откладывая в сторону названные фрукты, затем объяснил: — Хоть пожонглирую, а то всю ловкость тут растеряю.
От смущения не зная, что сказать, Илия выбрала первый попавшийся чай и принялась его заваривать. Это занятие вроде как давало ей предлог не смотреть на Рийара и даже не говорить с ним — потому что она совершенно не знала, что сказать и что сделать.
Рийар, деловито заварив чай и себе, неожиданно заявил:
— Я договорился с Эйни.
— С кем? — поперхнулась чаем Илия, не ожидавшая вообще никакой предметной беседы.
Смерив её недовольным взглядом, Рийар повторил:
— С Эйни. Одна из наших боевиков. Я сам её учил, — разъяснил он, отхлёбывая чай, — так что, думаю, тебе будет с ней комфортно. Я рассказал ей, что ты умеешь и к чему имеешь склонность, и на чём мы остановились.
Осознав по выражению её лица, что она думать забыла о своих тренировках и не предполагала их продолжать, он присвистнул и насмешливо заметил:
— Нет, Илия, если ты надумала стать следователем, то от фехтования тебе не откреститься. Это входит в обязаловку и для получения, и для подтверждения квалификации.
Спрятавшись за чашку, она тихо призналась:
— Я об этом не подумала.
Он поднял бровь и язвительно ответил:
— И почему я не удивлён?
Она бросила на него негодующий взгляд.
Он коротко рассмеялся — весело и легко — и цапнул себе пирожок.
— Вкусные, — придвинул он к ней миску с ними и снова рассмеялся: — Кто бы мог подумать, что нужно было стать преступником, чтобы матушка сподобилась испечь их специально для меня! — его кажется, бесконечно забавлял этот факт. — Впрочем, — оборвал он смех, — думаю, ты их часто теперь…
Он недовольно замолчал. От посещавших его сослуживцев он уже знал, что Илия сошлась с Леоном, и хотел сказать, что теперь их мать будет постоянно пичкать её пирожками, но ему было больно вспоминать про Леона, поэтому он не докончил фразу.
— Очень мило с твоей стороны было навестить меня, — перевёл он внезапно тему, и Илия поперхнулась пирожком, потому что слово «мило» из его уст звучало крайне непривычно и вообще никак не вязалось с его образом.
— Меня тяготило, что мы расстались на такой неприятной ноте, — признал он, спокойно попивая чай. — Не буду оправдываться, но мне жаль.
Она кротко вздохнула и снова спряталась за чашку.
Бросив на неё испытующий взгляд, он отметил:
— А, или я неверно всё интерпретировал, и ты пришла понасмехаться над побеждённым, но никак не наберёшься духу для своей злодейской роли?
— Что? — аж подскочила на стуле Илия, расплескав чай. — Как тебе вообще такое в голову пришло?
Он встал и достал тряпку, чтобы вытереть — впрочем, скатерть, кажется, всё в себя впитала.
— Что я должен думать? — пожал он плечами, откладывая тряпку и садясь на место. — Ты сидишь и угрюмо молчишь, а у меня уже фантазия отказывается придумывать непринуждённые светские реплики — не моё амплуа, понимаешь ли.
Лицо его сделалось жёстким, и ей стало совсем уж стыдно за своё поведение. В самом деле! Как ещё он должен понимать её молчание?
— Просто ужасно неловко, — призналась она. — Но мне хотелось тебя поддержать, и… и чтобы ты не думал, что я держу на тебя зло или что-то такое…
— Спасибо, — просто кивнул он, и ей показалось, что она никогда ещё не видела у него такого тёплого взгляда.
Он вообще был совсем не такой, каким она привыкла его видеть. Как будто вечно сжатая внутри него пружина, держащая его в вечном напряжении, вдруг отпустила его, и он расслабился.
Илия, конечно, не знала, что дело в артефакте — Рийар попросил Нея заколдовать его на невидимость и благополучно продолжал носить, поэтому большая часть его откатов его теперь не беспокоила, что весьма благотворно сказывалось на его настроении. И, действительно, в сложившейся ситуации его неожиданное умиротворение смотрелось немного странно.
— Жаль, что я не могу теперь уже ничего хорошего для тебя сделать, — продолжил удивлять её Рийар. — Разве что… — впрочем, нахмурившись, он передумал говорить.
Ему было пришла в голову мысль, что он мог бы поделиться с нею парой фактов о Леоне — всякие мелочи о том, что он любит, а что его раздражает, — но мысль о брате снова причинила ему боль, и он не решился о нём заговорить.
Впрочем, Илия, наконец, справилась со своим смущением и перевела разговор на нейтральную тему — стала рассказывать всякие смешные истории, касавшиеся её обучения.
Он эту тему охотно подхватил, и, кажется, получил от разговора большое удовольствие — во всяком случае, глаза его горели, и он много смеялся, и охотно сыпал весьма дельными советами.
Илия испытала глубокие сожаления по поводу того, что общение их на этом закончится.
— Мне сказали, — неловко отметила она, уже прощаясь, — что тебя можно будет… навещать… ну, там… — не решилась она сказать прямо.
На лице его отобразилось удивление.
— Не думаю,
