Опасности прекрасный лик - Уинслоу Элиот

Дом остановился возле стола Бет и протянул ей папку.

— Напечатай это для меня, ладно? Меня не будет до конца дня. Если придет что-то срочное, оставь сообщение на моем домашнем автоответчике.

— Хорошо, Дом. — Бет заговорщицки улыбнулась Ларк и повернулась к машинке.

— Куда мы едем? — спросила Ларк, когда они садились в БМВ.

— Мы прокатимся к побережью, тут недалеко. Мне надо проветриться. А для этого нет ничего лучше, чем полюбоваться Тихим океаном.

Дом притормозил у супермаркета, купил бутылку калифорнийского муската, батон хлеба, сыра и винограда.

— От сидения на берегу у меня всегда разыгрывается аппетит, — пояснил он.

Когда они подъехали к Малибу, Дом остановил машину на обочине шоссе. У подножия отвесной горы, защищенная со всех сторон нависшими скалами, виднелась небольшая бухточка. Ларк захотелось, чтобы на ней было что-нибудь попроще: туфли на высоких каблуках и узенькая юбка — не лучший наряд для спуска по крутому склону к пляжу, расположенному внизу.

Взявшись за руки, они начали спускаться, скользя и срываясь на крутой тропинке. Дом тащил прогулочную сумку для пикника. Оба рассмеялись, когда добрались вниз.

Волны в этот день были большими; они с силой обрушивались на песок. С моря дул прохладный ветерок. Они нашли убежище под защитой скалы. Никого поблизости не было, даже серфингистов. Кулики то мчались в океан, бросаясь вслед за волнами, то торопились обратно в безопасное место на песчаный берег.

— Они так похожи на людей, — заметила Ларк. — Как дети играю с волнами.

— Или с маленькими велосипедами.

Дом распечатал холодное вино и разлил его в два пластмассовых стаканчика.

— Твое здоровье, — провозгласил он.

— И твое.

— Не знаю, слышала ли ты, что Джонни снова снимает свой фильм про тропические леса?

— Я думала, что фильм зарубили.

— Да, на время. — Дом помолчал. — Недавно Джастин Грум предложил профинансировать окончание съемок.

— Джастин Грум?! — воскликнула Ларк. — Бога ради, с чего это он вдруг?

— Полагаю, таким образом он рассчитывает привлечь голоса защитников окружающей среды.

— Ему всегда было плевать на них, — произнесла Ларк как бы про себя. — Как ты думаешь, что ему надо на самом деле?

Дом пожал плечами.

— Я об этом вообще не думаю. Я рад за Джонни. Благодаря тому, что его поддерживает конгрессмен Грум, я смогу добиться поддержки фильма и остальных акционеров компании.

— Прекрасно, — сказала Ларк, почти не задумываясь над его словами.

Но ей не нравилось вмешательство Джастина Грума в историю с фильмом Джонни. Что-то здесь явно не так.

Через минуту Дом сказал, меняя тему:

— Мы с Тони разводимся.

Ларк кивнула, не зная, что сказать.

— Мне кажется, это было неизбежно. Но даже когда что-то неизбежно, от этого не легче. Мне казалось, что я почувствую большее облегчение.

— Это, должно быть, очень тяжело.

— Я удивился не меньше тебя, когда увидел в тот вечер Тони у себя дома. Мы с ней не виделись с тех пор, как были в Венеции.

— Я не знала. Надеюсь, она поняла все правильно.

Дом сухо улыбнулся.

— Не думаю.

Ларк снова замолчала.

— Полагаю, что дело главным образом в чувстве вины, — продолжал Дом. — Странно, мы с Джонни не слишком ладим, но мне кажется, что теперь мы понимаем друг друга лучше, чем когда-либо прежде. Он не признается, но он по-прежнему места себе не находит оттого, что его бросила жена. С тех пор как это случилось, он уже никогда не был прежним Джонни.

— Он, должно быть, счастлив, что сможет закончить «Пылающий лес».

— Ему будет трудно закончить фильм, не влезая в еще большие долги. Он совершенно не разбирается в бюджетных вопросах, будь то бюджет фильма или его собственный бюджет. У него не было никакой работы после «Попойки», и дела у него шли неважно.

— А ты не можешь ему помочь?

— Я и так помогал ему много, — медленно произнес Дом. — Сколько же можно? Что я, так и должен давать ему все время работу, которую он заваливает? Или мне надо просто выписывать ему чеки?

— А ваша мать?.. — осторожно спросила Ларк.

— Она помогает, чем может. Но в конечном итоге Джонни придется выбираться самому. И в качестве первого шага ему надо обратиться в наркологический диспансер.

— Он принимает наркотики?

— Алкоголь и есть наркотик.

— Ах, ну да.

— Во всяком случае фильм о тропических лесах позволит ему продержаться по крайней мере несколько месяцев. Для него этот фильм действительно много значит. — Дом сделал еще один бутерброд. — Знаешь что? Мне ведь по-прежнему ничего не известно о тебе.

— Да нечего и рассказывать. Я из Лондона. Родители мои умерли, у меня нет братьев и сестер, вообще нет никаких близких.

— Звучит так, будто ты рассказала мне всю свою жизнь, а я тем не менее чувствую, что узнал о тебе не больше того, о чем уже знал раньше.

— Да больше и, правда, не о чем рассказывать.

— А тебе не любопытно узнать обо мне?

— А что о тебе?

— Откуда я, кто я, куда иду, куда стремлюсь?

Естественно, ей это было не любопытно, поскольку она уже так много знала о нем.

— Мне любопытно узнать о девушке, которая, как ты говорил, когда-то жила с вами, — сказала Ларк. — О Пенелопе Хаутен. Жаль, что до того, как я написала сценарный план, мне было неизвестно о твоем знакомстве с ней. Ты бы помог мне выписать ее характер.

— Мне кажется, ты уловила его довольно точно. Разговаривала с кем-то из ее знакомых?

— С несколькими. Но любая дополнительная информация всегда полезна. Тебе она нравилась?

— Очень. А моя мать ее просто обожала. Нам всем на самом деле было очень тяжело, когда она сбежала.

— А почему, по-твоему, она сбежала?

— Она не из трусливого десятка, — ответил Дом. — Но она пережила несколько потрясений, слишком ужасных для такой молоденькой девушки. Мне кажется, ей показалось весьма соблазнительной идея сбежать и начать все сначала.

— А что ты скажешь о ее отношениях с Джастином Грумом? Ты веришь в то, что напечатано в газетах?

— В это так трудно поверить, Ларк. Ты ведь с ним никогда не встречалась, да? Это такой симпатичный, дружелюбный парень. Я не могу себе представить, что он негодяй.

— Значит, по-твоему, газеты выдумывают?

— Я так не сказал. Честно говоря, я не знаю, что и подумать. Если газеты правы, я не могу поверить, чтобы Пенни не появилась и просто не обвинила Джастина Грума в изнасиловании и убийстве. Она из тех людей, которые желают, чтобы справедливость восторжествовала.

— Может, ей было слишком страшно.