Опасности прекрасный лик - Уинслоу Элиот

Была уже почти половина шестого, но большинство служащих все еще находились в офисе. Ларк провела Джастина по коридору в свой кабинет. Она хотела оставить дверь открытой, но Джастин дверь захлопнул.

— Надеюсь, вы не возражаете, — сказал он.

— Садитесь, — предложила Ларк, указывая ему на кресло, а сама села за стол, который должен был защитить ее.

Джастин секунду пристально смотрел на нее.

— Я ожидал увидеть вас не такой.

Ларк посмотрела на него как можно холодней. Глаза у нее были того же цвета. Узнает ли он ее глаза?

— И что же вы ожидали? — вежливо спросила она.

— У вас в Голливуде солидная репутация. Мне представлялось, что вы несколько старше и суровей. Вы не производите впечатление человека с большим опытом.

Ларк ждала, когда он сообщит ей о цели своего визита.

— Вы знаете кто я? — внезапно спросил он.

Ларк вздрогнула, но затем сообразила, что он не имеет в виду, встречались ли они раньше. Она осторожно произнесла:

— Вы конгрессмен.

— Да. Конечно, вы знаете, кто я. Насколько я понимаю, вы хотите снять фильм о моей жизни. Мне бы хотелось посмотреть сценарий.

— Он еще не написан.

— Вот как? А что же тогда проталкивается в Голливуде?

— Только сценарный план. Несколько страниц с изложением сюжета.

— Можно мне посмотреть?

— Увы, это невозможно.

— Почему?

Ларк силилась придумать объяснение. Причина, разумеется, заключалась в том, что сценарный план Груму не понравится. Он сделает все, что в его власти, чтобы не допустить съемок фильма.

— Он пока что не является достоянием общественности.

— Я и не думал, что вы мне его покажете. Я понимаю, что большинство фактов вы почерпнули из газетных статей. Это так?

— Да.

— Я понимаю также, что ваш сюжет не слишком лестный для меня.

— Сценарный план пока что не продан. Сценарий еще даже не написан. Во-первых, я не понимаю, откуда вы о нем узнали, а тем более что он не слишком лестный для вас.

— Ну да… — Грум вытащил сигарету. — Вы не возражаете?

— Боюсь, что да. Давайте перейдем в конференцзал. Там никто не будет возражать, если вы закурите.

Грум покачал головой и убрал сигарету.

— Ладно. Позвольте спросить вас. Вы говорили о чем-нибудь с Пенелопой Хаутен? С девушкой, которая убила Вайолит Самнер?

Итак, он не узнал ее. Ларк глубоко, с облегчением вздохнула.

— Нет.

— Я много лет пытаюсь найти ее. Как вам известно, она исчезла: вероятно, испугалась, что сядет в тюрьму. Если бы она вернулась и предстала перед судом, то к ней отнеслись бы справедливо. Я бы позаботился об этом. Именно поэтому я и пытаюсь найти ее.

— Не имею ни малейшего представления, где она.

Джастин вытащил из внутреннего кармана бумажник и протянул Ларк свою визитную карточку.

— Вы не могли бы позвонить мне, если узнаете о ней? Для меня это значит очень много. Я очень любил малышку Пенни. Мне тяжело при мысли о том, что она где-то скрывается, страшится разоблачения, с изуродованным лицом. Для нее было бы гораздо лучше предстать перед судом и мужественно принять его последствия. Я бы даже оплатил пластическую операцию сразу же, как только она выйдет из тюрьмы.

— Очень любезно с вашей стороны.

Он очень тяжело поглядел на Ларк.

— Я действительно любил ее. У нас были с ней весьма особые отношения.

— Вот как?

— Значит, вы дадите мне знать, если увидите ее?

— Сомневаюсь, что это случится.

Жесткие глаза Грума сверкнули.

— Кажется, вы понравились мне гораздо больше, чем я ожидал. Вы очень красивая женщина.

— Благодарю вас.

— Какая жалость, что у вас столько желания испортить мне репутацию. Мне кажется, что в иных обстоятельствах мы могли бы стать добрыми друзьями.

— На самом деле?

— Да, на самом деле. — Он улыбнулся, сверкнув зубами. — Вы не только очаровательны, но и явно талантливы, уверены в себе и отважны. Мне нравятся такие женщины. А кстати, отчего у вас столько желания испортить мне репутацию?

Ларк улыбнулась в ответ.

— У меня и в мыслях этого не было! Единственная моя цель — создание увлекательной программы.

— Полагаю, мне должно было бы лестно услышать, что вы находите мою жизнь такой увлекательной.

— Это очень полнокровная жизнь. Вы многого достигли.

— Как мне убедить вас, что все эти газетные сообщения сплошная ложь?

— Насколько я могу судить, у вас есть чрезвычайный дар убеждения. Вы всегда можете попробовать.

Джастин Грум встал.

— Мне горько сознавать, что вы уже осудили меня без всякого суда. Но теперь, когда я познакомился с вами, я еще более укрепился в своей решимости оправдаться и доказать вам, насколько я на самом деле порядочный человек. Мне хотелось бы заслужить ваше уважение.

— Как же вы собираетесь сделать это?

— Мне необходимо найти Пенелопу Хаутен. Она расскажет обо мне правду.

— Как же вы ее найдете?

— У меня есть люди, которые занимаются этим. Я лишь надеюсь, что найду ее до того, как вы добьетесь успеха со своим сценарием.

Ларк улыбнулась.

— Я так же надеюсь на это — в ваших же интересах.

— Благодарю вас, что уделили мне время, — сказал Грум.

Ларк вышла из-за стола, открыла дверь и отважно протянула руку. Грум пожал ее, задержав несколько дольше, чем это было необходимо, как будто рука ему так понравилась, что он не хотел ее отпускать.

Затем он вышел в холл и широкими шагами направился к приемной, не глядя по сторонам.

На улице было темно. Сердце Ларк колотилось. Глубоко вздохнув, она подошла к окну и улыбнулась своему отражению. Маска, сотворенная Карлом, действительно сделала свое дело: Ларк надежно спрятана за ней.

ГЛАВА 64

Неделю спустя Дом вошел в кабинет Ларк и прикрыл за собой дверь.

— Я хочу попросить прощения за то, что не сдержался в тот вечер, — сказал он.

— Да и я, пожалуй, тоже. Мне и в голову не приходило, что ты уже знаешь о своем отце.

— Я не изменил своего решения не встречаться с ним. Но я не сержусь на тебя. Не знаю, в чем твой секрет, но я никак не могу перестать думать о тебе. Все время вспоминаю о том, что ты говоришь, как говоришь. Я вижу твою улыбку, выражение лица, ты все время преследуешь меня в моих мыслях.

Словно какая-то невидимая могущественная сила толкнула Ларк к Дому. Она понимала, что все это становится опасным, что ей нельзя говорить ему правду о себе до тех пор, пока она не снимет с себя обвинение в убийстве. Она понимала, что ей нельзя говорить ему правду до тех пор, пока Грум не окажется за решеткой — или умрет. Она понимала все это, но услышала свои слова: