Крест и крыло - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Елизавета?
– О, да… Это я. Скучал без меня?
– Без твоего очарования ночь кажется скучной и серой, – произнося эту банальную фразу, вампир думал: «Чтоб ты сдохла, гадина». Но читать мысли по телефону Елизавета не умела. А вот догадываться…
– Не льсти мне, не стоит. Я звоню по делу.
– И по какому же?
О чем узнала эта стерва?
– Тебе ведь мешает Мечислав? Мне тоже…
– Вот сама с ним и разбирайся.
– Безусловно. Разберусь. И может, даже расскажу ему о твоих играх. Он ведь пытался найти того, кто устроил это глупое покушение?
Вампир похолодел. Она – знает?! Но откуда?!
– Один из твоих вампиров был моим… другом, – насмешливо пропел голос в трубке. – И все рассказывал мне. В приватной беседе. А я могу рассказать Мечиславу. Хочешь?
Вампир бессильно сжал трубку в кулаке. Гадина!!!
– Чего ты хочешь?
– О, вот это уже другой разговор. Слушай и запоминай! Мне надо прилететь завтра вечером. И я хочу, чтобы ты уничтожил Мечислава.
– Да? И как? Силой мысли?
– Его, как и меня, такой мелочью не возьмешь, – презрительно откликнулась вампирша. – Слушай и запоминай. Завтра ты позвонишь по номеру…
После окончания разговора вампир долго сидел, уставившись в стенку.
Безвыходное положение.
Убивать Мечислава рано. Но и выбора тоже нет. Придется…
А там – будет видно, что делать.
* * *
Я проснулась ближе к ночи. И знала – далеко от меня в тот же миг проснулся Мечислав. День мы провели вместе. И это был чудесный день. А вот что ждет меня сейчас, в плену, одну…
Но пока ничего страшного не происходило.
Я лежала на кровати, прикованная, как и раньше. На стуле неподалеку от меня сидела девушка. Та самая Ксения. Я пошевелилась и застонала. И девушка тут же рванулась ко мне.
– Ты в порядке?
Я поморщилась.
– Конечно, нет! Кто может быть здесь в порядке?
– Я, например.
– И еще куча таких же дур. Чего ты здесь сидишь? – я хамила, но… кто сказал, что я должна быть вежливой с этой дурочкой?!
– Ты весь день не приходила в себя. Тебя не могли разбудить. И мне приказали присматривать за тобой.
– Твоя воцерквленная крыса?!
– Не говори так о матушке!!!
– Она еще и твоя мамаша? М-да…
– Матушка! Настоятельница!
– Понятно. А чего ты вдруг начала со мной говорить?
– От неожиданности, – призналась Ксения.
Я рассмеялась.
– Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша, русая коса… Ксюша, можно тебя так называть?
– Имя человека неважно, душа – это всё.
Я пожала плечами.
– Вряд ли мне понравится, если меня будут называть Фёклой Зелепупкиной. Имя хоть и ничто, но звучать оно должно.
– Это все мирское.
– Хочешь сказать, тебе понравится, если будут звать тебя Матрёной, например?
– Может, когда я уйду от мира, мне дадут это имя, – согласилась девчонка. – Святая Матрона была…
Я слушала девчонку, которая разглагольствовала про святых. И про себя качала головой. Тут помощи придется добиваться долго. Достаточно только поглядеть, как горят ее глаза. Стать такой же, как они, как эти дохлые типы с икон – вот ее мечта. И этим все сказано. Нет, если бы я добралась к Мечиславу, он бы быстро из монахов и монашек данного монастыря мучеников сделал. Только как тут доберешься…
Но я постараюсь справиться. Должна.
У меня там дом. Семья. Родные. Близкие. И я вернусь. Слышите, я вернусь! И после этого в моем родном городе не останется ни одного ИПФовца. Видит Бог, я их всех изувечу!
А первой ту экстрасенсиху. За такую подставу.
Урою суку.
Я лежала и мечтала о мести.
И внутри меня впервые шевельнулся мой зверь. Приоткрыл глаза, чуть виновато потянулся, разминая лапы, взглянул человеческими глазами, «кого порвать, хозяйка?»
От радости я чуть не взвыла.
Это будет хороший сюрприз для спермоносца с тетушкой. Но… зверь должен окрепнуть.
И нельзя показывать, что я опять его чувствую! Ни в коем случае нельзя. Пока…
Я постаралась принять максимально невинный вид. Получилось плохо. Но пока – сойдет.
Зверь внутри меня ворочался, словно стараясь устроиться поудобнее. И я не мешала ему. Я была полностью открыта для него.
Лучше стать чудовищем, чем подстилкой для всяких склизней! А кто не согласен – пусть сам под такое ляжет!
* * *
– Надо отдать Юленьке должное, девочку она разговорила.
– И очень быстро. Надо ее убрать.
– Не спешите, тетушка. Не надо.
– Нет?
– Я предлагаю сделать Ксюшу наглядным примером.
– Примером?
– Она сирота. У нее нет ни родных, ни друзей… никто о ней не вспомнит. А Юля, после такого шока, будет намного более податлива.
Женщина смотрела на племянника с удивлением.
– Ты предлагаешь…
– Да. Вы правильно меня поняли. Мы же сможем обеспечить… утилизацию?
– И даже для десятка таких. Но мне ее жалко.
– Почему? Она ноль. Пустышка. Таких – сотни.
– Тоже верно. Ты думаешь, это поможет сломать Леоверенскую?
– Безусловно. Посмотрите на нее…
Женщина вгляделась в камеру.
Да, так покорившиеся и отчаявшиеся не смотрят. Губы сжаты, брови сдвинуты, лицо вроде бы спокойно, но знающему видно, что это напускное спокойствие. Очень напускное. И достаточно искры…
– Пожалуй, ты прав.
– Так вы даете добро?
– Да. Если ты справишься…
– Справлюсь. Завтра днем, я полагаю…
– Хорошо.
* * *
Палач посмотрел на карту.
Четыре монастыря. Один ближе. Остальные дальше. Но где могут держать Юлю?
Он не знал.
Выход был только один. Объезжать их все по очереди. И прислушиваться. Внимательно прислушиваться.
Для тех, кто умеет видеть – Юля Леоверенская должна быть, словно маяк в ночи. Ее тип силы. Ее разум и душа.
Он должен будет услышать. Он сможет.
Сегодня он еще успеет к одному монастырю. Завтра – еще к одному.
Он должен найти Юлию Леоверенскую, пока с ней не случилось ничего плохого!
Впервые за несколько тысяч лет он получил надежду! И никому не позволит ее отобрать!!!
Глава 8
И мстя моя будет жестока…
Аля открыла глаза.
Она лежала в небольшой палате. Откуда-то из-за ее спины лился теплый желтоватый свет. Кровать была мягкой и удобной. Рядом стояла капельница, и иголка от капельницы исчезала в ее руке. Какая-то жидкость непрерывно лилась ей в вену. Странно. Зачем?
Рядом на тумбочке были разложены медикаменты в аптечных коробочках.
Боль по-прежнему ощущалась где-то глубоко в теле, но уже не доставляла сильных неудобств. Зато кое-что другое…
Почему-то ее руки и ноги были притянуты к кровати прочными ремнями. Вроде бы даже пластиковыми.
Но зачем?
Аля попробовала пошевелить рукой. Ногой. Нет, намертво.
Но
