Предательство - Фиона Макинтош

— Зачем ты мне это говоришь, Соррель? Ты думаешь, я не знаю? — закричал он.

Старушка посмотрела ему в глаза. Ее шепот звучал чуть громче шелеста листвы.

— Никому об этом ни слова. О девочке знают только трое — мы с тобой и Клут. Остальным мы скажем, что ребенок умер. Единственный ребенок Торкина и Элиссы Гинт, — ее взгляд стал жестким, как деревянный клинок. — Даже их мать не будет знать, что оба ее ребенка живы.

Тор в ужасе смотрел на нее. Потом попытался понять смысл ее слов, и голову от виска до виска пронзила острая боль.

— Я должен предать ее? — прошептал он.

— Спасти, а не предать! — крикнула Соррель. — Спасти свою жену, своих детей, а если повезет — то и свою шкуру!

У Тора закружилась голова. Соррель была безжалостна, но в ее страшных словах была изрядная доля истины.

— Иди! — глаза старой женщины горели. — Спасай свою семью! Уводи Гота!

Ошеломленный, Тор попятился. Он уже знал, что Клут слышал все и был потрясен не меньше. Малыши снова захныкали. Соррели не было нужды читать мысли Тора. Все чувства были написаны у него на лице: потрясение, отчаяние… и, наконец, принятие.

— Как я вас найду?

— Найдешь, — она отвернулась: два крошечных живых комочка настойчиво требовали ее внимания. — Ты должен уходить, Тор, или нам всем конец. Тогда можно считать, что все, ради чего мы жили — напрасно. Но если ты сделаешь, как я посоветовала, смертей не будет. Я знаю твою силу. Я знаю, ты в состоянии уничтожить всех, кто пришел с Готом — если захочешь. Но ты не захочешь. Ты сохранишь спасение этих детей в тайне, а мы сохраним тебя и Элиссу. Пожалуйста, Тор. Позволь мне уйти с ними в безопасное место.

— Подожди, Соррель!

Тор сунул руку под рубашку, достал небольшой кожаный мешочек и вытряхнул из него три мерцающих камня.

— Возьми их. По одному для каждого из детей, третий — для тебя. Куда бы вы ни отправились, береги эти камни и держи их под рукой.

— Зачем они нужны? — Соррель недоуменно разглядывала камни. Едва она взяла их, сияние померкло, и теперь в ее ладони лежали простые каменные шарики.

— Пока я сам не понимаю, — устало ответил Тор. — Но мне кажется, они будут вас защищать. И… не знаю. Может быть, помогут мне отыскать вас.

Соррель улыбнулась, и ему показалось, что среди ночи взошло солнце. Тору даже в голову не могло прийти, что она умеет так улыбаться. Но в этот миг отчаяния эта улыбка выглядела странно.

— Я буду ждать тебя, Тор. Я сберегу твоих детей. Она встала, крепко обняла и поцеловала его.

— А теперь ты должен идти, сынок, — ее голос звучал удивительно мягко.

Тор опустился на колени рядом с женой. Элисса по-прежнему была без чувств. Он вытащил из потайного кармана небольшой камушек, поцеловал ее на прощание и прикрепил архалит ей на лоб. Если Гот все-таки найдет его любимую, это защитит ее… возможно. Потом быстро поцеловал сына и дочь — и встал. Больше говорить было не о чем. На глаза попалась сумка с книгами Нанака. Тор схватил ее и, не оглядываясь, бросился в непроглядную тьму Сердца Лесов. Теперь вся надежда была лишь на верного сокола, который приведет его к врагам.

Оставшись наедине с новорожденными и их матерью, Соррель немедленно воззвала к Меркуду. Слишком многое изменилось вокруг, и было крайне важно сообщить ему об этом.

Ответа не последовало.

Она нахмурилась и попыталась еще раз. На этот раз пожилая женщина со страхом поняла, что дело не в отсутствии ответа — сигнал уходил в пустоту. Она попробовала в третий раз — то же самое.

Страх сменился паникой, когда деревья вдруг начали приближаться и обступили ее. Потом Соррель подняла глаза и увидела окруженного мерцанием Дармуда Корила.

— Ты будешь делать то, что я скажу, — с приказные тоном в голосе объявил он.

Два дня продолжалась эта дикая игра в кошки-мышки. Благодаря Клуту Тор несколько раз позволял Готу увидеть себя, и всякий раз Инквизитор бросался в погоню. Петляя в чаще, Тор сумел увести преследователей прочь от Сердца Лесов.

За это время Тор ни разу не видел ни Саксена, ни Арабеллу, ни Солиану. Они с Клутом снова остались вдвоем. Их по-прежнему соединяла невидимая нить мысленной связи, а это означало, что один постоянно знал, что чувствует или переживает другой. От этого настроение портилось, тем более что обоим было не до разговоров.

На третий день Тор принял отчаянное решение. Он озяб и изголодался: в Великом Лесу царила зима — лишь Сердце Лесов заботилось о том, чтобы кормить и согревать своих гостей. Поэтому Тор решил покинуть Лес, как покидают негостеприимного хозяина.

«Я возвращаюсь».

Кнут был удивлен не на шутку.

«Тор, не смей!»

«Иначе нельзя. Можешь отправляться со мной, можешь оставаться. Меня это не волнует. Я должен найти Элиссу. Она могла умереть… и я никогда об этом не узнаю».

«Она не умрет, Тор. Дармуд Корил этого не позволит».

Тор запрокинул голову и посмотрел на сокола, который сидел на ветке.

«Не позволит? — в голосе молодого лекаря послышалась злость. — Он позволил этим мясникам, которые охотятся за ней, войти сюда. Почему бы ему не помочь убить ее?»

«Прекрати! Сейчас твоими устами говорит безумие. Я отправлюсь с тобой — хотя бы для того, чтобы доказать, что ты неправ».

И он резко оборвал связь.

Тор устало встал и пошел обратно. Странно, но на этот раз путь оказался гораздо короче и занял лишь полтора дня. Однако в Сердце Лесов не стоит удивляться никаким чудесам.

Друзья вернулись на поляну в сумерках. Едва выйдя из-за деревьев Тор замер, как громом пораженный. Он был готов, что не увидит Элиссу. Но поляна выглядела так, словно никто и никогда не нарушал ее покой. Тор обернулся и посмотрел туда, где стоял их шалаш — теперь там росло дерево. Расчищенные места густо покрывал кустарник, среди которого торчали молодые деревца. А там, где Элисса подарила жизнь детям, цвели прекрасные белые цветы, каких он никогда в жизни не видел, даже в Сердце Лесов.

Тор сломался. Как подкошенный, он упал на землю, ломая белоснежные венчики, и зарыдал, оплакивая свою семью.

Тишину нарушил звук шагов. Кто-то неторопливо пробирался сквозь кусты. Клут узнал незваного гостя прежде, чем Кетай выбрался из зарослей. Тор поднял голову. Как он был рад, увидев старого любимца своей жены! Обычно ослик никому не позволял себя гладить, но сейчас, когда Тор почесал ему холку, возражать не стал. Возможно, этому вечно недовольному созданию тоже не хватало Элиссы.

Неожиданно ослик сделал несколько шагов вперед, замер и оглянулся на Тора. Молодой лекарь молчал, пытаясь собраться с мыслями. Его занимали вопросы более серьезные, чем странное поведение осла. Что теперь делать? Может быть, поискать Арабеллу? Или Саксен где-то поблизости?

Кетай закричал, словно хотел сказать ему что-то сердитое, потом снова прошел несколько шагов, обернулся и уставился на юношу.

— Что происходит, старина? — мягко спросил Тор.

«Если не ошибаюсь, Кетай хочет, чтобы ты следовал за ним», — осторожно предположил Клут.

«И куда он направляется?»

Клут прищелкнул языком.

«Давай посмотрим, — он перелетел с ветки и непринужденно уселся на спину осла. — Трогай, Кетай».

Возможно, ослик понял его, потому что решительно затрусил куда-то вперед. Тору ничего не оставалось, как следовать за ним. Вскоре Кетай вывел его из Сердца Лесов, но не там, где Тор и его крылатый спутник вошли некоторое время назад. Это был один из «пальцев» Великого Леса.

Через день лес остался позади. Ослик остановился на берегу узкой быстрой речушки. Через нее был переброшен шаткий мостик, на другом берегу Тор заметил полуразвалившийся домишко. При виде дыма, который вился над трубой, юноша понял, что продрог до костей. Здесь можно отогреться, а может быть, даже утолить голод. Вот только чем расплатиться за кров и пищу? Покопавшись в карманах, он нашел несколько монет, которые валялись там, ненужные и забытые, с того дня, как они с Элиссой покинули Илдагарт.

Воспоминание об Элиссе пронзило болью, и Тор одернул себя. Сейчас нет времени оплакивать потерю, для начала надо просто выжить. Следующий шаг должен быть хорошо продуман. Но сейчас — поесть… и выспаться.

Следующую его мысль эхом повторил Клут:

«Почему Кетай привел нас сюда?»

Из домика вышел человек. Он явно намеревался помочиться, но увидел незнакомца, стоящего у реки, и остановился.

— Я один! — крикнул Тор. — У вас не найдется места у очага для усталого путника?

Он подышал на руки, пытаясь согреть пальцы — внезапно обнаружилось, что они совсем закоченели, — потом опустил руку в карман и достал монеты.

— И чашки горячего бульона! — добавил он. — Я заплачу!

Человек ничего не ответил. Некоторое время он стоял неподвижно, не сводя с Тора глаз. Потом юноша заметил в дверях какое-то движение. В следующий миг он метнулся к мостику, не в силах поверить глазам. На крыльцо вышла Элисса. Она двигалась медленно, точно во сне. Еще миг — и безмерная радость сменилась ужасом.