Сталин. Битва за хлеб - Елена Прудникова

А как воровали! Впечатляет даже по нынешним воровским временам. Наркомфин Сокольников привел основной тогдашний аргумент против построения системы госторговли: «Говорят, что государственная розничная торговля немыслима, потому что невозможно усмотреть за нашими чиновниками внизу, — и продолжил: — Но в кооперации еще меньше оказывается возможностей смотреть за чиновниками при нынешнем порядке их назначения». (Интересно, как с ними все же справились? И масштабы репрессий в 20-е вроде бы невелики, и госторговлю построили. Может быть, запрятана тишком промеж «жертв коллективизации» пара сотен тысяч проворовавшихся местных деятелей? Которых потом скопом реабилитировали?) И рассказывает замечательную историю.

«Назначили одного коммуниста в кооператив; мужики его приняли. Он проворовался. Назначили второго коммуниста. Он тоже проворовался. Когда назначили третьего коммуниста, мужики говорят: „Мы не против коммуниста, но только за вашего коммуниста требуем 3000 руб. залога“». Специфический мужицкий юмор, да… Впрочем, нет никакой гарантии, что избранный председатель также не проворуется, а вот залога за него уже не потребуешь — не с кого…

Тем не менее дело шло. На 1 июля 1924 г. в стране насчитывалось (насколько тогдашняя статистика вообще могла что-то подсчитать) 19 464 потребительских общества, объединявших 3284 тысячи членов. В сельхозкооперации число обществ было больше (на 1 октября — 35 тыс. кооперативов), а народу они объединяли меньше (2700 тысяч). Правда, радоваться особо не приходилось, поскольку до войны кооперативы объединяли 12 млн. хозяйств.

Хуже было другое: кооперация жила в основном не на собственные средства, которых по маломощности не имела, а на казенные, просто государство, заинтересованное в ее развитии, закрывало на это глаза. Но все же наркомфин Сокольников сделал горький вывод:

«У нас по существу дела настоящей кооперации еще нет. Если во всей с.-х. кооперации только 800 тыс. руб. (это что же получается — по 23 рубля на кооператив?! — Е. П.), то это еще не кооперация. Мы должны отдавать себе совершенно ясный отчет в том, что кооперация только тогда осуществится, если она будет построена на привлечении собственных средств кооперируемых, это, во-первых. Во-вторых, при обязательном условии, чтобы они сами распоряжались этими средствами. То, что у нас теперь есть, может быть с большим правом так охарактеризовано: имеется четверть миллиарда казенных денег, которыми распоряжаются назначенные коммунисты, плюс к этому имеется кооперативная вывеска».

И так, и не так. Потому что где-то так, а где-то иначе.

Насколько кооперация выполняла свою вторую задачу — объединение мелких товаропроизводителей?

«Сельхозкооперация укрепилась и сделала наибольшие завоевания главным образом в отдельных отраслях сельского хозяйства с наиболее выраженной товарностью крестьянского хозяйства: лен, пенька, технические культуры, маслоделие. В меньшей степени она укрепилась в области зерновых культур, вообще в универсальных объединениях с.-х. кооперации.

В специальных отраслях мы имеем ряд вполне оформленных производственно-бытовых систем сел. — хоз. кооперации. После Лыюцентра и Союзкартофеля мы организовали в 1924 г. специальную систему маслодельной кооперации и специальный союз плодоовощной кооперации. Молено сказать, что в этих отраслях мы вплотную подойти к производственному кооперированию крестьянского хозяйства и достигли бесспорных и крупных успехов…

В маслодельной кооперации кооперировано 92 % производства масла. Почти все без исключения масло, которое мы экспортируем и доставляем на внутренний рынок, вырабатывается на 6500 кооперативных заводов. Маслодельная кооперация ведет огромную работу по рационализации крестьянского хозяйства. Помимо восстановления старых районов маслоделия она создала ряд новых очагов интенсивного животноводства (Вятский Союз, Валдайский Союз и т. д.), направляя по новому пути крестьянские хозяйства.

Также значительны успехи рационализации в картофельной кооперации — 50 % всей переработки картофеля на патоку и крахмал поставлено на кооперативных заводах. В настоящее время почти нет ни одного картофельного района, который бы не был электрифицирован… Льноцентр взял в свои руки все дело семенного снабжения льноводов и через ряд семяочистительных станций снабжает население улучшенными семенами… Льноценр также приступил к кооперативной организации первичной переработки льняного волокна и строит сейчас для этого ряд заводов. Во всех этих центрах оборот носит чисто комиссионный характер. Организация берет в свою пользу определенный строго установленный на общем собрании процент, а все остальное возвращается производителю или обращается с согласия последнего в общественные капиталы».

А как в целом по аграрному сектору? Посмотрим цифры, которые любезно предоставляет все тот же И. Климин. Потребительская и кредитная кооперация для нас менее интересны, поэтому попробуем вычленить сельскохозяйственную как способ объединения мелких производителей.

В середине 20-х годов, по материалам обследования 6 волостей Северо-Запада (Ленинградской, Псковской и Череповецкой губерний) во все виды кооперации, кроме потребительской, бедняков входило 14,6 %, середняков — 39,6 % и зажиточных — около 50 %. Обследование других регионов показало, что по мере увеличения мощности процент хозяйств, охваченных кооперацией всех видов, вырастал от 20,3 % в группе без средств производства до 73,2 % в группе со стоимостью средств производства свыше 1600 рублей. Причем достаточно быстро кооперативы стали обнаруживать все признаки коммерческих организаций: неохотно давали кредиты беднякам, брали высокие проценты, требовали гарантии — например, чтобы получить 100 рублей кредита, надо было предоставить в залог корову или лошадь. Государство отпускало деньги на кредиты бедноте для вступления в кооперативы, но это было, как нетрудно догадаться, каплей в море.

По официальным данным, к 1927 году кооперацией в СССР были охвачены 30 % хозяйств… Точнее, с учетом тогдашней статистики и соц-заказа можно сказать: не более 30 % хозяйств в 1927 году состояло в кооперативах, причем чем беднее двор, тем меньше для него толку было от этой системы. Смысл в кооперативах, конечно, имелся — но та цель, ради которой они поддерживались государством — объединение маломощных производителей, — достигнута не была. Так что и кооперация практически не помогла решению главной проблемы российского сельского хозяйства: куда девать бедноту?

Твоя лошадь, моя соха…

Кто идёт в колхоз? Среднее самостоятельное, зажиточное, «справное» крестьянство? Достаточно мельком ознакомиться с делом, чтобы сказать: нет, конечно! Идет деревенская беднота, организуются деревенские (и городские) пролетарии и полупролетарии, те, у кого хозяйства почти нет, кому не хватает в одиночку ни скота, ни орудий, ни средств завести хозяйство.

Именно так, перебирая, испытывая и отбрасывая варианты, власть выбрала для будущей реформы единственный вид кооперации, который объединял действительно бедноту, — собранное по принципу «слепой безногого везет» коллективное хозяйство, или колхоз.

Первые колхозы появились еще во время Гражданской войны — редко от желания строить новый мир, чаще от нищеты и безысходности да еще в поисках кредитов и льгот. У них было много форм: сельскохозяйственные кооперативы, артели, коммуны, товарищества по совместной обработке земли — и еще больше разновидностей, поскольку никто толком не знал, что обобществлять, как обобществлять, как работать и как распределять продукцию и полученный доход (впрочем, о распределении в Гражданскую речи не шло — продразвёрстка…) Всё это ещё предстояло отработать и обкатать на практике, точно так, как было проделано с совхозами. Среди всего этого организационного хаоса неизменными оставались основные принципы: обобществление в той или иной мере средств производства, то есть земли, скота и инвентаря, и запрет наемного труда.

Государство оказывало «росткам социализма» разнообразную помощь. Любимцами властей являлись, естественно, коммуны, где обобществление было максимальным — им перепадали и лучшая земля, и национализированный инвентарь помещичьих и церковных хозяйств. Но не обижали и членов разного рода объединений по совместной обработке земли — так, согласно «Положению», земли колхозников, если те являлись членами общины, должны были быть выделены в единый массив. Государство бесплатно или на очень льготных условиях снабжало колхозников и коммунаров семенами, инвентарем, рабочим скотом и даже тракторами. В ноябре 1918 года был учрежден специальный миллиардный фонд, специально предназначенный для поддержки новых социалистических хозяйств в деревне. Из средств фонда выдавались кредиты разного рода коллективным хозяйствам с единственным условием — переход к общественным формам обработки земли.