Доверие - Димитр Ганев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тошев незаметно одернул и расправил свой новенький китель. Его бойцы тоже быстро и молча подтянулись. И тут в глазах рядового Бонева лейтенант заметил такие же счастливые искорки. Увидел, что его серые глаза удивительно схожи с генеральскими, но думать об этом было некогда. Загремел знакомый голос:
— Вот они, наши юные герои! Вот она, славная болгарская Народная армия! За ваше здоровье, товарищ лейтенант, за здоровье ваших бойцов! — Генерал поднял бокал.
Солдаты заволновались: бокалы у них были пустые, и они неуверенно взялись за бутылки с пивом. Но лейтенант наполнил их бокалы шипучим лимонадом.
— Надо хотя бы пиво по такому случаю — заслуживают! — вмешался пожилой мужчина.
— Товарищ лейтенант знает лучше, что надо и что не надо! — весело сказал генерал.
Они чокнулись. Только теперь увидел лейтенант руку генерала — широкая ладонь с грубым рубцом затянувшейся раны. И тут он вдруг вспомнил, где первый раз увидел эту огромную руку.
— Мы ведь с вами уже знакомы? — славно угадав его мысли, пробасил генерал.
— Так точно, товарищ генерал! — выпалил лейтенант и сочувствовал, как краска заливает лицо, выдавая его смущение.
Генерал звучным голосом начал рассказывать окружающим, откуда знает этого симпатичного парня. А лейтенант готов был провалиться сквозь землю. Память его с досадной точностью воспроизводила их неприятную первую встречу. Вот этот рядовой Бонев, с серыми глазами, тайком принес тогда в казарму бутылку коньяку. Как ни таились они, на следующий день командир полка дал разгон лейтенанту. Строго спрашивал, до каких пор в его взводе будут нарушения. Молодой офицер дал себе слово, что наставит на путь истинный этого пройдоху Бонева. Телеграммой вызвал отца, пусть знает, какой у него сын…
Отец Бонева прибыл. Элегантный, уже немолодой мужчина в берете, в теплом зимнем пальто. Очень серьезным показался Бонев-старший, и лейтенант решил выложить ему все начистоту. Рассказал про «геройства» сына. Ничего не скрыл: ни увиливания от занятий, ни опозданий из увольнения, ни употребления в казарме спиртных напитков. Не скрыл и того, что Бонев, не стесняясь своих командиров и друзей, говорил, будто его отец — человек с большими связями и может выручить его из любого положения.
— Где мой сын? — строго спросил отец.
— На гауптвахте! — ответил ему лейтенант, но понял, что этот человек очень обиделся на него.
— Попросите привести его! Надо поговорить, а времени у меня в обрез. Мне нужно сегодня же возвратиться.
Лейтенант Тошев знал, что отец захочет увидеть сына, и поэтому заранее принял меры. Вышел и через минуту вернулся с рядовым Боневым. Солдат опешил, испуганно уставившись на отца, весь сжался, когда тот встал и направился к нему.
Лейтенант приготовился к тому, что отец со слезами на глазах обнимет сына, начнет упрекать, упрашивать, говорить, что он расстраивает своим поведением мать, что не думает о них… Раздалась звонкая пощечина, отец замахнулся второй раз… Но лейтенант задержал его руку.
— Не разрешаю бить моего бойца! — закричал он, — Бонев, марш отсюда!
Солдат вылетел из кабинета с покрасневшим от боли и стыда лицом.
— Может, теперь поймешь, как прикрываться отцовским горбом! — полетели вдогонку гневные слова отца.
— Советую вам не допускать рукоприкладства, — предупредил его строго Тошев. — Из битого человека солдат не получится!
— Он мой сын… Я не могу терпеть такого позора. Он заслуживает не пощечины, а гораздо большего… — проговорил рассерженный отец, устало опустившись на стул.
— Хорош или плох — нужно было думать раньше! Уже три месяца я отвечаю за него и должен сделать из него солдата! И я добьюсь! Для этого и поставлен.
— Трудновато вам будет! — вздохнул отец. — То, что я не смог сделать за восемнадцать лет, вам вряд ли удастся сделать за два года…
— Это почему же? Сын у вас смышленый, все схватывает на лету… Но немного распущенный, — переменил тактику лейтенант. — Выйдет из него хороший боец. Если лейтенант Тошев сказал, значит, так оно и будет.
— А чего же вы хотите от меня?
— От вас? Ничего! Только не вытирайте ему слезы, когда он будет жаловаться матери…
Сейчас каждое слово отчетливо вспомнилось ему и настроение менялось в худшую сторону. А генерал весело смеялся и рассказывал, как лейтенант давал советы, выговаривал, а он только пожимал плечами и слова не мог сказать в оправдание.
— За ваше здоровье, товарищ лейтенант! — снова провозгласил тост генерал. — И знаете, я вам немножко завидую! Вы обещали сделать из моего сына хорошего солдата и сдержали свое слово. Могу ли я не радоваться ордену на его груди?
И рука отца мягко легла на плечо сына. Боец стоял бледный, опустив голову. Только в глазах его тот же огонек, какой лейтенант видел в глазах генерала.
— За ваше здоровье, товарищ генерал! — взволнованно ответил Тошев. — Пью за первый орден вашего сына. Уверен, что не последний!
— Кто знает… — как-то неуверенно проговорил генерал. — Но раз вы говорите, не могу вам не верить!
— Я видел, как он бросился в огонь, когда загорелся химический цех завода. Увлек за собой товарищей, — возбужденно объяснил лейтенант. — За твое здоровье, Бонев! Этот бокал я пью за тебя!
Бойцы и гости дружно чокнулись. Тошев смотрел на своего бойца и на генерала, подумав, хватило ли у него смелости тогда схватить отца за руку, если бы знал, что он генерал.
Начинало смеркаться. Лейтенант Тошев незаметно взглянул на часы. До отхода их поезда было около трех часов, но нужно еще попрощаться, добраться до вокзала. Группа во главе с генералом поздравляла уже других награжденных — рабочих и служащих. Тошев кивнул своим ребятам: он научил их понимать его с первого взгляда. Незаметно покинули зал и оказались на шумной улице. Тут лейтенант сообразил, что может разрешить отпуск Боневу. Заслужил парень. Пусть встретится с матерью и отцом дома, пусть поговорят, вместе порадуются. Быстро написал ему увольнительную, а с остальными направился на вокзал.
Оставалось десять минут до отхода поезда, когда в купе словно из-под земли появились генерал с сыном.
— Ушли не попрощавшись! — с упреком проговорил генерал, но его веселые глаза смотрели дружелюбно.
— Виноват, товарищ генерал! — ответил Тошев. — Вы были заняты, неудобно было прерывать разговор.
— Несмотря ни на что, должны были обратиться! А теперь — в добрый путь! Давать советы и наставления не буду! Жду от вас только добрых вестей…
Генерал сердечно попрощался со всеми. Только руку сына задержал, может быть, на секунду дольше. И вышел.
— Бонев, поторопись, а то поезд тронется! — подталкивая его к выходу, сказал Тошев.
— Я
