Память сердца - Рустам Мамин

А эпизоды с «мелочами»? Ну и что?.. Ну зацепило. Повторяю: я пишу для себя. Не могу не писать. А уж читатель волен решать и выбирать…

Бурятия

После окончания Театрального училища имени Щукина я и моя жена Лариса Колесова, учившаяся со мной на одном курсе, получили разрешение Министерства высшего и среднего специального образования защищаться не спектаклями, а фильмами, в порядке особого исключения, так как оба работали на Центральной студии документальных фильмов и все курсовые работы сдавали на кинопленке. На наше счастье, мы встретились с директором Восточно-Сибирской студии кинохроники Ягудиным Юсупом Усмановичем. Узнав, что мы готовы поехать в Иркутск, он пригласил нас на работу и обещал дать темы для дипломных работ. Мы согласились, это было уже предложение для режиссеров. Но разговоров, различных прожектов, сборов, метаний по инстанциям и магазинам было, как любил выражаться Ягудин, Царство ему Небесное, «вагон и маленькая тележка»! Удивительно мягкий, интеллигентный был человек, хотя и вырос в кинематографиста из партийных работников.

Итак, мы бросаем Москву! Даже не были уверены, что не навсегда. Мы едем в Сибирь! Всей семьей! В стужу и испытания, на кинолетопись геройских строек. Там Братская и Ангарская ГЭС, там гигант нефтехимии, там – священный Байкал!.. Ехали поездом и сразу со всеми вещами. Ехали семь дней – целую неделю!

Приехали. И знаете, разместили нас в старой церкви, в двух смежных комнатах на втором этаже. Церковь была каким-то образом «модернизирована», приспособлена под нужды студии кинохроники. Здесь располагались и проявка, и цех съемочной техники, и редакция, и администрация – словом, здесь, в старом полуразвалившемся храме с высоким белым шпилем, напоминавшем католический костел, и создавалась кинолетопись великих свершений в Восточной Сибири. К моменту нашего приезда студия со всеми своими производственными цехами переехала в новое, только что отстроенное здание, а в церкви еще оставалась какая-то «малость». И поэтому мы какое-то время жили там, как я понимаю, заняв помещение приемной и бывшего кабинета директора Ягудина. Помню, на первом этаже дежурили охранники; свои узелки с провизией они хитроумно подвешивали, чтобы туда не забрались тараканы и мыши, которыми почему-то кишмя кишел первый этаж. А на втором – странно! – никакой живности не было.

В Иркутске мне, как режиссеру из столицы, с Центральной студии документальных фильмов, сразу поручили ответственную картину, заказанную для проката за рубежом ССОДом. Фильм должен был состоять из нескольких новелл-очерков, повествующих о новых людях республики Бурятия – известной балерине Сахьяновой, народной артистке СССР, молодом физике Чемитдоржиеве и еще о ком-то, не помню, так как волею судеб сценарных героев фильма пришлось менять. Но не всё сразу – об этом позже.

Не помню и изначального названия сценария. Договорились, что на моей режиссерской работе мне будет ассистировать жена, а на ее картине – ассистентом буду я, – кадров тогда не хватало.

Мы получили удостоверения, командировочные, необходимые документы и вылетели в Улан-Удэ, столицу Бурятии, на ознакомление с объектами съемок. В Бурятии мы сразу будто окунулись в волшебство: летели на маленьком самолете через священный Байкал, – чудо! Приземлились будто в неведомой стране: кругом буряты – смуглые, узкоглазые, говорят на своем языке. Гостиница «Байкал» – на центральной площади, напротив здания обкома партии. Справа – Совет Министров республики. Впечатления ворохом сыпались, вызывая удивление и восторг.

Созвонившись по телефону, договорились о встрече с оператором корреспондентского пункта в Улан-Удэ Дегтяревым. Михаил Петрович пришел вечером к нам в гостиницу, приодевшись: в шляпе, в новом темно-синем пальто. Он его тут же снял и остался в добротном новом костюме при модном галстуке. А как же, пришел знакомиться со столичными режиссерами! Мы поговорили, дали ему сценарий. Оказалось, что с объектами съемок он, в основном, знаком. Бывал там.

Утром мы отправились в обком на прием ко второму секретарю Алесандру Александровичу Бадиеву. Картинка в памяти встает ясно: светлый кабинет с большим окном, солнце бьет в стекло, за столом приветливый круглолицый бурят в темном костюме. Улыбается, приглашает садиться. Представляет нам довольно узколицего с настороженными глазами-щелками инструктора отдела пропаганды Похосоева: «С ним вам придется работать вплотную…» И как-то незаметно чары рассеялись: несмотря на улыбчивость и благожелательный прием на нас сразу обрушилась жесткая партийная установка:

– Обком ваш сценарий не устраивает.

Мы в недоумении:

– Это не наш сценарий…

– Знаем. Писала некая Олзоева, наша местная. Поэтесса. Мы ей уже говорили, что сценарий не годится. Часть героев надо заменить – у нас есть более достойные кандидатуры… Так вот, товарищ Похосоев ознакомит вас с новыми кандидатурами, которые мы вам рекомендуем…

Господи, ну что тут скажешь! Прямо как снег не голову!.. Сценарий утвержден, фильм запущен в производство! Деньки съемочного периода защелкали – тик-так!.. Куда деваться, что делать?! Звоним Ягудину, так, мол, и так…

– Ты что?! – негодующе недоумевает директор студии. – Делай все, как обком велит! Если они не примут картину, все прахом пойдет, все в корзину! Мнение обкома неоспоримо и для заказчика, и для Госкино!..

Сколько же лет пришлось мне работать в этих тисках «Партия сказала – “НАДО!..”» Сколько бессмысленных споров, упирающихся в номенклатурный догматизм и высокомерие, сколько бессонных ночей, сколько убитых нервов, сколько попорченной крови!.. А сколько выношенных, дорогих сердцу эпизодов по велению сверху отправлено в корзину – не счесть! Кстати поясню: при монтаже все срезки пленки, ненужные дубли скидываются в специальную корзину – металлический каркас, обтянутый тканью, вот что значит у киношников «пошло в корзину».

Итак, первая рекомендуемая обкомом героиня – главный инженер авиазавода Дорида Семеновна Сыренова. Уазик корпункта приказом по студии выделен в наше распоряжение, и оператор Михаил Петрович, сев за руль, сам повез нас на завод, где когда-то снимал сюжет для киножурнала «Новости дня».

Познакомились с героиней. К нашему удовлетворению она оказалась обаятельной, свободно говорящей по-русски моложавой буряткой. Разговор вела легко, без излишнего кокетства и как-то очень доброжелательно, живо. Провела нас в главный цех сборки самолета Ан-25, где я и решил снимать начальный эпизод. Для меня как режиссера это были первые съемки. Честно признаться, я даже растерялся: цех-ангар – огромнейший; какая-то особая тишина и стерильность. Люди, работающие там, священнодействуют сразу над несколькими самолетами!..