Бойся мяу - Матвей Юджиновский

– Дед, ты пришел…

– Надо было раньше… Но так страшно! А потом ты закричал, и я не мог…

– Что? Что нам делать, дед? – расплакался вдруг Женек. – Что? Куда нам?! Как, дедуль? Я… я не хочу умирать!

– Не знаю, Жень… Я не знаю! Я… я всего лишь пальто. Но ты… ты представь, ты ведь можешь! Представить, что ты… что ты из глины…

В этот миг Человек-Пальто сорвался, кинулся к нему. Залетел за спину и распахнул себя. Не сразу Женя понял, что происходит. Только когда пальто вспыхнуло, осознание обожгло сердце, ударило под дых.

– Дед!! – вылетел крик.

Пламя за секунду охватило пальто. А уже в следующую он осыпался пеплом. С тихим шепотом: «Передай Маше, что я ее…»

– Дедушка, дед, – рыдал Женек.

– Жек! Жек! – кричал за стеной огня Рыж.

– Я сожгу дом! Я сожгу дом! – гремел безумием Черный Мяук.

Он весь уже был огнем. Уже не черный, а огненно-рыжий. Торжествующий и кровожадный Бог.

– Пол дрожит, – выдавил Митя рядом.

И пол дрожал. Стены дрожали и поскрипывали.

«Я из глины, я из глины, я из глины», – повторял Женя, взирая на пылающий Кошачий дом. «Поцелуйчики» горели нещадно. Жар душил и облизывался. Я из глины, я из глины. Все громче и громче просил, настаивал он.

– Я из глины! – закричал и прыгнул в огонь.

Перемахнул через очаг. И почувствовал лишь теплое объятие. Может, выйдет? Сейчас же. Толкнуть дверь. Вдруг выпустит. Теперь, когда дом погибает. Пускай к ней не прикоснуться, он из глины.

Женя кинулся к двери. Умирать не хотел, но страха не было. Наконец-то. И все же он затормозил.

Волна огня отхлынула от стены. Совсем не ласковая, жгучая. Показался довольный оскал. Вместо клыков – алые язычки. Дом задрожал сильнее. Словно от хохота.

Не отпустит! Тварь!

Что он может против Бога? Что у него есть?

Ни меча, ни щита. Футболка. Рваная, расцарапанная, окровавленная футболка.

Женек вспомнил – именно за нее он первый раз его цапнул. Мяук взял след. Мяук найдет тебя. Мяук не любит чужаков. «Спасибо, что вернул», да?

Пошел ты, черт! Старый! Облезлый!

Вернул… в черный-черный дом.

Женя содрал футболку, скомкал. Подавись!! В гневном отчаянии швырнул в него. Ткань вспыхнула подобно спичке. Пропала. А Женек во все горло заголосил, завел небылицу, сказку, страшилку:

– В черном-черном доме был черный-черный чулан, в нем прятался черный-черный кот. Один глупый мальчик залез в его чулан. Кот разозлился и вцепился в него. От страха мальчик похолодел, покрылся льдом, и кровь его стала ледяной. А в груди черного-черного кота, напротив, вспыхнуло пламя зла.

Дом тряхнуло. Дерево затрещало в агонии. Женя отлетел на пол. Но продолжил карающий рассказ:

– Когда мальчик повзрослел, а черный-черный кот сжег свою душу, они столкнулись вновь. Кот пролил кровь мальчика. Кровь напитала рубаху. Ледяная кровь. Но черный-черный кот не знал об этом. И когда мальчик, сдаваясь, швырнул в него рубаху, он сожрал ее.

Мяук вспыхнул весь. Выгнул хребет с огненной холкой до самой крыши.

– И кровь мальчика сковала льдом сердце черного-черного кота. И его пламя угасло.

Уши резануло. Бог зашипел так, как если бы в печь плеснули воды. Забился в угол, сжался. Его рыже-алый окрас бледнел. И проступал угольно-черный скелет. Во мраке глазниц испуганно трепетали блекнущие огоньки.

– Охренеть, – вырвалось у Мити. Он отполз от жара к окну.

– Да! Да! Да! – донеслось Колино ликование.

– Надо сматываться! – закричал Женек. Дом все так же пылал. Стены, пол, двери. Пожар уже не имел хозяина и рычал неуправляемый.

– Окно? – махнул Женя рукой.

Узкое, высокое, оно единственное еще не было огнем. Дождь за ним пропал. Небо пропало. Осталась только тьма. Синяя-синяя, живая, бурлящая.

Дрожь перешла в оглушающий рокот. И тьма вмиг хлынула внутрь.

Ударила мощным фонтаном неведомой воды. Вода же ворвалась бешеным потоком в обе двери, снеся их с петель. И мгновение спустя Женька снесло, завертело и утянуло под воду.

Рефлекторно он успел вдохнуть. Огонь погас, истошно зашипев. Стало темно. А еще удивительно приятно, потому что прохладно и мягко.

Он забыл, что не умеет плавать, и попробовал грести по памяти к двери. Кругом была лишь вода – ни друзей, ни Мяука.

Руки врезались в стену. Или пол, а может, крышу. А затем, когда легкие уже возмущались, что-то потянуло его в другую сторону. Словно вода подхватила – быстро, уверенно, но аккуратно. Он проскользил в дверной проем.

Показался свет. Мягкий, матовый, он спускался прямыми лучами сверху. Женька тянуло вверх, а дряхлый, разваливающийся, побежденный черный-черный дом оставался внизу. Почти как в «Титанике», мелькнуло в голове. Она же решила, что можно вдохнуть. Вода просочилась в разжатые было губы. Но Женя совладал с собой. Глянул вверх. Поверхность совсем рядом.

Справа, слева увидел – и это обезболило сердце – всплывающих так же Колю, Митьку и Марусю. Дом остался внизу, отдалялся, пропадая в прекрасной синей тьме.

«Тонешь, тонешь, ты утонешь, всё ломается однажды…» – зазвучал в голове Русин голосок.

Через дыру в косой крыше пробилась угольно-черная лапа. Поскребла хилые доски и вдруг разом вся растворилась. Распалась на тысячи мелких безвольных угольков.

Край приливов

Глубокий вдох. Самый вкусный в его жизни. Свежий и пьянящий.

Женек выскочил поплавком на поверхность. Но тут же отяжелел и ушел под воду. Бешено заработал руками, ногами. Голова балансировала, то ныряя, то всплывая. Она разрывалась от вопящих мыслей. Что делать?! Где он?! Где берег?! Где ребята?!

Бултыхаясь на месте, он успел сообразить, что это озеро. То классное озеро напротив холма с Кошачьим домом на вершине. Чудом удерживаясь на воде, разглядел крутой берег метрах в пятидесяти. Друзей не нашел, зато приметил доску рядом.

Толкаясь ногами, руками лупил по воде и гребок за гребком догнал спасительный плот. Им оказалась дверь. Он повис на ней руками и отдышался. Вода, проглоченная по пути, утолила жажду. И он был только рад. Приятным холодом она растеклась по животу, который требовал добавки.

Успокоившись, огляделся внимательнее. Увидел наконец пацанов. Рыж плыл, помогая Мите, к песчаному берегу подальше. Женек хотел было направить свой плот туда же. Но не нашел с ними Маруси. Высунувшись повыше, поискал глазами. К зеленому крутому берегу выходил из воды какой-то мужчина. И на руках у него покоилась Руся.

После трех безуспешных попыток Женя оставил затею забраться на дверь. Весел все равно нет. Держась за нее, заработал ногами. Весел нет, но он будет мотором. И дело пошло.

В воздухе висела влага,