Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина

– А из дворняг всегда самые верные друзья получаются! – парировал Поль.

– Ну ладно, – сдался граф. –Только, чтобы никакого беспорядка, никаких погрызенных вещей, никакого шума и лая. Поль, ты отвечаешь за его поведение и воспитание.

– Хорошо, папа, спасибо! Как вы его назвали? – обратился Поль к слугам.

– Пока мы зовём его Мишкой, только не больно он откликается.

– Это, как с Котом было: как мы только его не пытались назвать, отзывался только на кличку Кот. Так Котом и остался.

– Может быть, ему не понравилась кличка Мишка, – предположил граф. – Давайте, назовём его Урсом. Урзус – по-латыни – медведь, да он и похож на медвежонка. А для взрослой собаки кличка звучит солидно.

– Урсик! – позвал Поль.

– Вау? – откликнулся щенок.

– Ну вот, имя ему понравилось, значит все в порядке, – подвёл итог граф. – А сейчас, все за работу! Времени остаётся совсем мало. Мы с сыном займёмся подготовкой архивов.

Кот, тем временем, удалился в комнату, служившую прачечной. Здесь лежали вещи, которые сняли вчера с себя граф и Поль. И привел сюда Кота запах! Да, он убедился, что ошибки нет. Вся одежда пахнет Руби! Кот ринулся в гараж. В автомобиле запах его друга был ещё сильнее! Значит, Руби сидел здесь совсем недавно! Значит, он вчера вернулся вместе с хозяевами!

И Кот что есть прыти помчался к пещере. Несомненно, здесь Руби был ещё вчера. Но самого его нигде не было. Кот сбегал в мастерскую под горой, но здесь друга не было очень давно. Куда он делся? Это была загадка, которую Кот разгадать не мог.

Надо сказать, что все последующие дни Поль ежедневно навещал пещерку, и его неизменно сопровождал Кот. Но никого не было ни в пещере, ни около. Только на маленьком искривленном деревце сидела птица, похожая на голубя.

84. Купр

Пора было ложиться спать, но граф всё сидел за столом, машинально перебирая разные бумаги, мысли его были очень далеко. Он размышлял о Руби и не мог прийти ни к какому выводу.

Похоже, что этот странный маленький человечек просто надул их. Прошло уже восемь дней с тех пор, как они попрощались возле пещеры, но от него ни слуху, ни духу. Наверное, он тогда спрятался от них, а потом удрал с камнем. А зачем, собственно, ему камень? Впрочем, мы же ничего об этом камне не знаем. Откуда внутри свет? Возможно – это редчайший малоизученный минерал, и Руби надеется выручить за него хорошие деньги… Но тогда, спрашивается, откуда он вообще о нём узнал? Камень шестьсот лет лежал в тайнике, и никто из живущих ныне его не видел. Нельзя же всерьёз воспринимать рассказы о детях горы, о древних переселенцах и тому подобном! Но, с другой стороны, на обратном пути граф задавал Руби много вопросов, касающихся имён, дат, событий далёкого прошлого. Граф записал ответы, а по приезде всё проверил. И что же? Все сведения полностью подтвердились! Не может же простой мастеровой знать историю лучше, чем он, профессор, автор книг, посвятивший изучению вопроса всю свою жизнь! И что делать со многими вещами, необъяснимыми с точки зрения науки: с изменениями размера, с невидимым островом, с непонятными Девами воздуха, с удивительным представлением на море? Неужели всё это гипноз? Но Валент Вундерстайн тоже побывал на этом острове, есть его письменное свидетельство. А как объяснить то, что на проявленной пленке отсутствовали кадры, отснятые на острове? То есть, не совсем отсутствовали, а запечатлели однообразную морскую поверхность. И плёнка вовсе не была засвечена. Все кадры получились прекрасно. Вот только острова на них не наблюдалось. Как ни вспомнить приказ Гелиселии, что фотоаппарат «должен забыть всё»?

В общем, впервые в жизни ясный рациональный ум профессора Вундерстайна беспомощно буксовал на одном месте.

И впрямь, было уже поздно, пора ложиться спать. Поль ушел час назад, наверное, он уже видит сны. (На самом деле Поль не спал, а уже в который раз, перечитывал последнее письмо Полины, которое получил на следующий день по приезде. В нём она писала, что раскопки заканчиваются и они выезжают в столицу. Там несколько дней будут оформлять результаты экспедиции. Полина предупреждала, что больше писать не будет, потому что не уверена, что письма успеют дойти. Сильнее всего в этом письме Поля радовало то, что Полина сама назначила ему встречу: второго сентября в Восточном парке в три часа дня на нашей скамейке (она так и написала: «на нашей»!) Значит помнит об их единственном свидании и ждёт встречи. Поль был счастлив, и считал часы до отъезда в столицу).

Микельса удалось уговорить пойти к себе полчаса назад. И вот сейчас, когда граф совсем было собрался покинуть кабинет, вдруг раздался гулкий и довольно громкий стук – судя по звуку, стучали во врата главного портала. Это было странно, потому что абсолютно все знали, что главные двери не открывались уже много лет, а около той двери, через которую все заходили в замок, был электрический звонок. Да и время было позднее, первый час ночи. Визиты в это время не наносят. Значит, что-то случилось. Граф подошёл к двери кабинета и выглянул в коридор. Он услышал шарканье домашних туфель Микельса, звук открываемого замка, скрип дверных петель, а затем два голоса: один, безусловно, дворецкого, а другой – совершенно незнакомый.

– Микельс, кто там? – крикнул граф.

Дворецкий появился перед ним в домашнем халате, накинутом поверх пижамы, извинился за свой внешний вид, а потом пояснил, что на встрече с графом настаивает какой-то странный посетитель, чудно́ одетый и странно себя ведущий, явно не совсем нормальный. Он уверяет, что граф ждёт его и будет рад встрече. Дворецкий пытался объяснить, что время позднее, хозяева отдыхают, пусть посетитель придет завтра, но тот продолжал настаивать.

– Он как-нибудь отрекомендовал себя? – спросил граф.

– Да, сказал, что его зовут Купр, и что имя его известно вам, ваше сиятельство. А ещё, смешно сказать, заявил, что он – отец Руби. А сам моложе его будет, да и непохож. Единственное сходство, что он тоже ростом невелик…

Но граф, услышав имя Купр, приказал Микельсу немедленно пригласить гостя в кабинет, а потом бежать за Полем, разбудить его, если тот уже спит, и передать, что пришёл Купр.

Микельс отправился выполнять распоряжения графа, не переставая про себя возмущаться странными знакомствами и секретами, которые завелись у господ.

Поль, как уже было сказано, ещё не спал, и прислушивался к звукам, доносившимся снизу. Как только было произнесено имя «Купр», Поль вскочил и с такой скоростью устремился вниз по лестнице, что чуть не сбил Микельса с ног. Дворецкий тоже отправился к кабинету, но не зашёл, а остался снаружи и стал ожидать