Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина

– Не совсем ты прав, сияние, – улыбнулся Купр. – Очень сильно, неотличимо похож, есть и свет изнутри, но другой, сделанный Примом. Нет оживляющей силы. Просто камень. А мешочек тот самый, пусть будет ваш. Прим уже сделал новый. У вас ведь было чуть сожаление, что камень не ваше владение? Прим решил утешить.

Затем Купр вытащил откуда-то две круглые подвески, в ушки которых были вдеты узкие, переливающиеся всеми цветами ленты, соединённые в кольцо без какого-либо шва или узла.

– Руб сказал, когда люди делают другим хорошее, их обычай награждать такими кружочками, это называют медали. Прим сделал в благодарность для вас. Письменно написать не могли, но имеем знаки, выражающие благодарность. Они здесь. Граф и Поль пригляделись: поверхность медалей была действительно испещрена какими-то непонятными значками.

– Можно надеть сюда, – Купр показал на шею. Поль сразу же последовал его совету, граф же сжал медаль в кулаке.

– Где умное животное, называемое Кот? – поинтересовался Купр.

– Он на кухне. Принести?

–'Хочу увидеть.

Поль сбегал на кухню и вернулся с Котом (к удивлению Микельса, который по-прежнему ожидал в коридоре).

В первый момент, попав в кабинет, Кот спросонья даже испугался незнакомца, но потом вдруг почуял, что от того исходит тот же запах, что и от Руби, и взволнованно замяукал.

– Не стоит волнения, – обратился к нему Купр. –Твой друг жив-здоров. И имеет большую благодарность тебя за помощь. Увидишь его ещё. Не надо переживания. Наш самый главный сделал для тебя вот это. Подойди.

Купр наклонился и надел на шею Кота радужный ошейник с такой же медалью, что были у графа и Поля, только чуть меньшего размера. Кот в знак признательности потёрся о ноги Купра и помурлыкал.

– Ну вот, сделал, что поручили. Завтра приду, возможно с Рубом, скажете, что решили. Сейчас прошу ответа ещё на вопрос, который удивил. Почему первый человек не знает ничего? Руб сказал, что просил тайну, кроме членов семьи.

– Он не считается членом семьи, у него другое семейство.

– Понять не могу. Племя одно – человек. Жизнь в одном обитании, как утаить? Думаю, скажите ему всё, и другим таким же.

– Хорошо, – ответил граф.

Купр отправился к выходу.

– Большое количество дел в горе, – пояснил он. Прим просил не делать большой задержки во Внешнем мире.

Когда дверь за гостем закрылась (граф и Поль проводили его до выхода), старший Вундерстайн обратился к дворецкому, стоявшему с мрачным видом за их спинами:

– Микельс, я знаю, что вы затаили на меня обиду за то, что я не вполне был с вами откровенен…

– Что вы, ваше сиятельство, разве я имею право обижаться!

– Обиделись, Микельс. Но я был связан обещанием и не мог его нарушить. Сейчас я получил разрешение на то, чтобы рассказать вам всё. Прошу вас завтра после завтрака собрать всех домочадцев в кабинете, чтобы я познакомил их с не совсем обычными фактами, в которые сам верю с трудом. А сейчас время позднее, поэтому все идите спать.

И граф, сам подавая пример, отправился в спальню.

85. День признаний и решений

Обитатели замка проснулись чуть свет. Одним хотелось сбросить груз вынужденного молчания (всем известно, что секреты хранить нелегко!), другим не терпелось узнать, что за тайны завелись у господ.

Завтрак прошёл очень быстро. После него все устремились в кабинет и слово взял граф Вундерстайн. Начал он свою речь с признания в том, что утаил от всех кроме сына, одну небольшую вещь, хранившуюся в шкатулке. И достал камень. Камень и мешочек, в котором тот хранился, передавали из рук в руки, с удивлением рассматривали необычную ткань, недоумевали по поводу искры, мерцающей внутри камня.

А дальше граф поведал совершенно невероятную историю, которая больше походила на сказку. Микельсы всецело доверяли своим хозяевам, но и у них временами мелькала мысль, что их сиятельство немного не в себе, раз серьезно говорят такие вещи. Дворецкого более всего поразил рассказ Руби, из которого следовало, что предки Микельсов, начиная со Светляка, с самого начала были рядом с предками хозяев замка. Это подтверждало его убеждённость в древности своего рода и его причастности к истории замка.

Закончил свой рассказ граф вчерашним визитом Купра, который разрешил посвятить в тайну всех обитателей замка. С условием, что от посторонних тайну надо хранить.

– Я думаю, – подвёл итог граф, – у нас ещё будет время, чтобы поподробнее обсудить всё, о чем я вам рассказал. Сейчас надо подумать о другом. Нам надо принять решение, можно ли доверить реставрацию замка… э-э-э… родственникам Руби. Как вы думаете, можно ли положиться на них? Не придется ли нам пожалеть о том, что мы разрешили им хозяйничать в замке?

С одной стороны, если всё, что я вам поведал, правда, то лучших реставраторов нам не найти. Они хорошие, а, вернее сказать, талантливые, мастера, обладающие умениями, недоступными людям. У Руби прекрасная память, замок строился у него на глазах, и никто не может точнее сказать, как замок выглядел в разные эпохи, и с достоверностью воспроизвести внешний и внутренний вид.

Но с другой стороны, это существа с совершенно иным образом жизни, иным мышлением. Не получится ли, что они сделают что-то в соответствии со своими представлениями и безвозвратно всё испортят?

– Папа, – решил выразить своё мнение Поль, – вспомни, на «Фортуне» именно Руби вовремя принял меры, а то бы яхта уже лежала на морском дне и, кто знает, и мы тоже.

– Ох, на приведи, Господи! – прошептала Фанни.

– Потом, на острове, – продолжал Поль, – если бы не Руби, кто знает, не остались ли бы мы до конца дней пленниками в этом чудесном уголке природы в обществе прекрасных, но не слишком дружелюбно настроенных существ? И, наконец, если бы Купр не явился, мы бы просто никогда о них больше ничего не узнали. Мы бы уехали на зиму, и тогда в опустевшем замке жители горы и так могли бы делать всё, что угодно. Я думаю, Рубу и его соплеменникам можно доверять.

– Ваше сиятельство, – подал голос дворецкий, – если мне будет позволено высказать своё мнение, я бы тоже выступил за Руби, ну, или Руба, не пойму теперь, как его правильно называть. Я его всю жизнь знаю, хоть и не близко, но никогда никакого зла, никакой подлости от него не видал. Да и все скажут: услужливый, работящий, не жадный, и руки золотые. И знает он, как всё раньше было устроено. Чем чужаков звать, лучше Руб с его семьёй пусть всё делают.

Сыновья Микельса в то время, пока их отец говорил, согласно кивали головами.

– Ну что же, я немного сомневался, но ваши доводы меня убедили. Теперь нам надо решить, какие помещения и в каком объеме должны подвергнуться реставрации, а какие не трогать. Высказать пожелания насчёт жилых комнат, отобрать вещи, которые