Сталинские соколы. Возмездие с небес - Станислав Сапрыкин

Основные тактические принципы финских истребителей, преподаваемые майором Магнуссоном, отличались от советских и сводились к следующему. финнам запрещалось ввязываться в маневренные бои с И-153 или И-16, и в случае обнаружения бомбардировщиков в сопровождении истребителей, используя скорость атаковать в первую очередь бомбардировщики, а от «вторых» уходить пикированием. Если бой с И-16 или И-153 неизбежен, в любой ситуации, начинать его, только если «наш» самолет выше противника на несколько сотен метров, если невозможно набрать высоту заранее, тогда пикировать, так как советские самолеты медленнее разгоняются на пикировании, и затем кабрированием занимать положение с превышением. Стараться атаковать только с задней полусферы, перед открытием огня нажатием педали уходить в сторону, чтобы атаковать противника слегка сбоку, а не лупить в бронеспинку пилота. Лобовые атаки были запрещены, наоборот, когда маневренный советский истребитель старается развернуться на сто восемьдесят градусов, нужно не идти на него, тем самым, теряя преимущество атаки сзади, а уходить в сторону с набором, или пикировать с последующим кабрированием, чтобы все время быть выше противника. Если несколько И-153 или И-16 стали в оборонительный круг, а силы равны, нужно стать в аналогичный круг, только сверху, и клевать вражеские самолеты короткими атаками, возвращаясь в строй вращающийся в том же направлении.

Знание советских машин делало меня грамотным тактиком. Убедив себя в том, что нет ничего постыдного в поиске сильных и слабых сторон «условного» противника, я принимал активное участие в обсуждении. За активность в теории и летные успехи финны держали меня на хорошем счету, и после окончания курсов я получил четыре птички старшего сержанта, и был прикомандирован к 24 Авиаэскадрильи – детищу Магнуссона. Аэродром эскадрильи находился в ста двадцати километрах северо-восточнее Хельсинки и в двадцати километрах от Лахти, летчики переучивались на самолеты американского производства Брюстер 239. Финны готовились к возможному новому конфликту, и штат пилотов был увеличен по нормам военного времени. С начала лета я с большим удовольствием преступил к освоению новой техники.

Финны считали Б-239 своим лучшим истребителем, по некоторым характеристикам он действительно превосходил все известные мне машины, включая И-16 и Харрикейн. Американский двигатель мощностью в одну тысячу двести лошадиных сил, четыре крупнокалиберных пулемета, коллиматорный прицел, отличный круговой обзор, большая дальность полета, хорошая скорость и достаточная маневренность при наличии бронирования пилотского кресла делало Брюстер «удачным выбором» для летчика-истребителя.

Я не был зачислен в штат, а пока был только прикомандирован к Эскадрилье 24, и мог выполнять полеты в первом отряде капитана Луукканена, или в третьем отряде лейтенанта Кархунена. Финская эскадрилья больше советской, и скорее приравнивается к авиаполку, таким образом, четыре звена, крыла или отряда в ее составе – это четыре советские эскадрильи. Военные звания также отличались от привычных по прошлой службе. В финской авиации было мало офицеров, и они занимали исключительно командные должности, большинство рядовых летчиков не заканчивали офицерских курсов, при этом полномочия сержанта или старшего сержанта, коим уже стал я, были значительно выше, чем в Красной армии. Про себя я смеялся, что Финляндия маленькая страна и финнам свойственно уменьшать действительность, полк у них – эскадрилья, а офицеры маскируются под сержантов и прапорщиков.

На моей прежней родине русские считали меня финном, но, вплотную столкнувшись с особенностями финского характера, я понял, что они ошибались. Я думал, что «злей» наших комиссаров экземпляров найти трудно, но некоторые финны оказались еще более суровыми и бескомпромиссными. Зато они стараются все делать качественно на совесть со старанием, больше похожим на упрямство. Нашего рас…здяйства у них нет. Если у пилота не получается какой либо элемент, он будет отрабатывать его до того пока не научится делать в совершенстве. В финском характере упрямство сочетается со спокойствием, граничащем с «пофигизмом», но это совсем другой «пофигизм» – похожий больше на напускное равнодушие, не мешающее делу. Одним словом – флегматичные педанты.

Кроме командира Магнуссона, которого я почти не видел, да и не мог, в силу разницы положений, считать хоть каким то знакомым, тем более – другом, я сошелся с некоторыми парнями, принявшими меня в команду. Командир отряда капитан Луукканен, как и Магнуссон, был старше большинства из нас, к тому же он являлся его заместителем. Он освоил В-239 раньше других, так как занимался их перегоном из Швеции. Его я считал наставником, но не другом. Более приятельские отношения установились у меня с заместителем командира отряда лейтенантом Сарванто, и командиром другого отряда лейтенантом Кархуненом. Также моими товарищами стали улыбчивый прапорщик Юутилайнен из 3 отряда, и прозванный «батей» или «папой» за возраст больше тридцати и коренастую как у деда фигуру прапорщик Пюетсия.

Пока летчики Авиаэскадрильи 24 тренировались на аэродроме Висивехмаа, так сказать. «на случай войны», война без стука вошла в саму Финляндию.

19 июня была объявлена мобилизация, 21 – Финны высадили десант на свои Аландские острова, демилитаризованные по условиям предыдущего мира. 22 числа немцы атаковали Советский Союз. Сталин посчитал высадку на острова актом агрессии и 22 июня приказал бомбить финские укрепления и корабли. Стало понятно, что война началась.

Личный состав, в том числе и тех, кто был вне аэродрома, собрали для прояснения обстановки. В Красной армии это бы называлось политической работой. Магнуссон, видимо повторяя слова высших военных чиновников, заявил что, несмотря на нейтралитет, Финляндия лишена свободы проведения собственной внешней политики. Дальнейшее бездействие может привести к войне на два фронта против Германии и СССР одновременно, в которой западные державы нам не помогут. В этой ситуации было бы правильно рассчитывать что Германия и Россия уничтожат друг друга, но не получив гарантий собственной безопасности от воюющих стран, мы, скорее, дождемся собственного уничтожения. Воевать все равно придется, поэтому лучше, продолжая заявлять о нейтралитете, выбрать одну из сторон. Мы знаем что Сталин не оставил мыслей уничтожить независимость Финляндии, и посадить здесь свой кровавый режим. Это толкает Финляндию в сторону Германии при условии собственного не участия в нападении на Россию. Остается лишь надеяться, что война в Лапландии и южном заливе обойдет нас.