Антикварий - Вальтер Скотт

— Скажи, ты католик, старик? — спросил граф.

— Нет, милорд, — гордо объявил Охилтри, вспомнив в эту минуту о неравномерном распределении милостыни. — Благодарение небу, я добрый протестант.

— Тот, кто по совести может называть себя добрым, имеет основание благодарить небо, какой бы вид христианства он ни исповедовал. Но кто из нас на это осмелится?

— Только не я, — сказал Эди. — Я остерегаюсь впасть в грех гордыни.

— Чем ты занимался в молодости? — продолжал граф.

— Служил солдатом, милорд, и немало ночей провел под открытым небом. Меня должны были произвести в сержанты, но…

— Служил солдатом! Значит, убивал, и жег, и грабил, и расхищал.

— Не скажу, — ответил Эди, — чтобы я был лучше своих товарищей. Грубое это ремесло, и война люба только тем, кто ее не отведал.

— А теперь ты стар, и несчастлив, и выпрашиваешь у сострадательного встречного еду, которую в молодости вырывал из рук несчастного крестьянина?

— Я нищий, это верно, милорд, но я не так уж несчастлив. Что до моих грехов, то я успел раскаяться в них и сложить их, если так можно сказать, у ног того, кто больше меня способен нести их, а что до моего пропитания, то никто не пожалеет старику куска хлеба. Так я и живу и готов умереть, когда меня призовет господь.

— Итак, в прошлом у тебя мало приятного или достойного, о чем ты мог бы вспомнить, а впереди, до перехода в вечность, — еще меньше, но ты доживаешь свои дни, довольный судьбой. Что ж, ступай! И, несмотря на свои годы, и нищету, и усталость, не завидуй хозяину этого замка ни когда он спит, ни когда он бодрствует. На, вот тебе!

Граф вложил старику в руку несколько гиней.

Эди посовестился бы, может быть, как и в других случаях, принять такой щедрый подарок, но властный тон лорда Гленаллена не допускал возражений. Вслед за тем граф позвал слугу.

— Проводи этого старика из замка и посмотри, чтобы никто не задавал ему вопросов. А ты, друг, иди и забудь дорогу к моему дому!

— Трудно мне это, — сказал Эди, взглянув на золотые монеты, которые он все еще держал в руке. — Очень трудно это, после того как ваша светлость изволили столько сделать, чтобы мне не забыть!

Лорд Гленаллен смотрел перед собой, словно не замечая дерзости старика, позволившего себе возражать ему, потом махнул рукой, чтобы тот уходил, и Эди мгновенно повиновался.

ГЛАВА XXIX

В ребячьих играх был он верховод,И чтил его мальчишеский народ.То мяч он мастерил, то лук сгибал,Биты не хуже столяра строгал.

Фрэнси Макро, послушный приказу хозяина, проводил нищего за пределы поместья, не давая ему ни поговорить, ни просто перекинуться словечком с кем-либо из слуг или подчиненных графа. Но, рассудив, что запрет не может распространяться на него самого, как на лицо, которому доверено конвоирование, он из кожи вон лез, чтобы выпытать у Эди предмет его доверительной и тайной беседы с лордом Гленалленом. Однако Эди в былое время достаточно часто допрашивали, так что он с легкостью уклонялся от расспросов своего бывшего соратника. «Тайны важных господ, — говорил себе Эди, — вроде диких зверей, запертых в клетки. Держи их под замком, и все будет хорошо, но чуть их выпустишь, они кинутся на тебя и разорвут на куски. Я помню, как туго пришлось Дугалду Ганну, когда он сболтнул лишнее насчет капитана Бэндилира и супруги майора».

Поэтому все попытки Фрэнси взять приступом стойкость нищего окончились неудачей, и, подобно не очень сильному игроку в шахматы, после каждого неудачного хода он становился все более уязвим для контратак противника.

— Так ты уверяешь, что не рассказывал милорду ничего особенного и говорил с ним только о своих делах?

— Да, и еще о кое-каких вещах, что я вывез из чужих краев. Я знаю, вы, паписты, жадны до всяких реликвий, добытых где-нибудь далеко — в церквах и тому подобное.

— Видно, милорд совсем спятил, — заметил слуга. — если так расходился из-за безделок, которые ты мог принести ему, Эди!

— Я так думаю, твоя правда, дружище, — ответил нищий. — Но, может, он хлебнул горя в молодые годы, Фрэнси, а от этого бывает, что человек немного тронется.

— Это ты верно говоришь, Эди! Ну, а раз не похоже, чтобы ты еще когда-нибудь пришел в замок, — а коль придешь, то уж не застанешь меня здесь, я скажу тебе, что в юности у него была такая страшная сердечная рана, что удивительно, как он еще на ногах держится.

— Ах, вот оно как! — промолвил Охилтри. — Из-за женщины, что ли?

— Ты угадал, попал в самую точку, — подтвердил Фрэнси, — из-за его двоюродной сестры, мисс Эвелин Невил, так ее у нас называли. В округе много об этом болтали, но только всех заставили попридержать язык — ведь дело касалось знатных людей! И было это больше двадцати лет назад, вернее — двадцать три года прошло.

— Вот как! Ну, да я тогда был в Америке, — сказал нищий, — и где уж мне было слышать здешние сплетни.

— Никаких сплетен и не было, друг мой, — ответил Макро. — Он любил молодую леди и собирался жениться на ней, но его мать проведала об этом и подняла такую кутерьму, что чертям тошно стало. Бедняжка терпела, терпела да и бросилась с утеса у Крейгбернфута в море. Тем дело и кончилось.

— Кончилось для бедной леди, — заметил нищий, — но, видно, не кончилось для графа.

— Для него это не кончится, пока не кончится его жизнь, — ответил эбердинец.

— Но почему старая графиня не позволила им пожениться? — продолжал настойчивый вопрошатель.

— Почему! Она, может, и сама не знала, почему. Но чего бы она ни пожелала, никто не мог идти против ее воли. Знали только, что молодую леди тянуло к какой-то ереси — у нас ведь много еретиков разных толков. К тому же она была в слишком близком родстве с графом, а наши церковные правила не разрешают таких браков. Все это и довело ее до отчаяния, и граф с тех пор не находит себе места, совсем голову опустил.

— Вот оно как! — сказал Охилтри. — Дивлюсь, что я никогда прежде не слыхал этой истории.

— Странно, что ты ее слышишь теперь! Разве посмел бы кто из слуг заикнуться об этом, пока была жива старая графиня! Ох, и командирша же была, любезный Эди. Хитер должен был быть мужчина, который бы с ней сладил. Но она в могиле, и мы можем дать волю языку, когда встретим приятеля. Ну, прощай, Эди, мне пора к вечерне. Если этак через полгода тебе случится побывать в Инверури, спроси там Фрэнси Макро!

Любезное приглашение одного было охотно принято другим. Друзья распрощались, обменявшись словами обоюдного уважения, а затем слуга лорда Гленаллена зашагал обратно, во владения хозяина, нищий же продолжал свой путь.