Дело Кольцова - Виктор Фрадкин

Далее, ЛИТВИНОВ мне заявил, что поскольку в Испании сейчас работает ШТЕРН Григорий Михайлович, которого он хорошо знает по Москве и Наркомату Обороны и с которым у него имеются давнишние связи, нужно чтобы я — Кольцов, передал ШТЕРНУ нашу точку зрения о необходимости скорее свернуть войну в Испании. ЛИТВИНОВ добавил: «пусть ШТЕРН добивается этого, пользуясь своим положением в Испании».

Вопрос: Вы точно помните, что именно к ШТЕРНУ адресовался ЛИТВИНОВ с поручением — сорвать борьбу против фашизма Республиканской Испании?

Ответ: Я точно помню, что ЛИТВИНОВ, говоря о необходимости прекращения войны испанского народа против фашизма, заявил, что это конкретное поручение я должен передать именно ШТЕРНУ. Больше того, по приезде в Испанию, я тотчас же передал по назначению это указание ЛИТВИНОВА.

Вопрос: То есть передали обо всем ШТЕРНУ?

Ответ: Да.

Вопрос: А как он отнесся к предложению ЛИТВИНОВА?

Ответ: ШТЕРН мне заявил, что он такого же мнения, как и ЛИТВИНОВ и что по его наблюдениям гражданская война в Испании обречена на неудачу. Далее ШТЕРН сказал, что будучи главным военным советником при республиканском правительстве, он сделает все от него зависящее, чтобы эту войну прекратить.

Вопрос: Вы оговариваете ШТЕРНА, чтобы за его спиной прикрыть свою собственную подрывную работу в Республиканской Испании?

Ответ: Я говорю так, как было в действительности и знаю, что оговор не облегчит, а напротив ухудшит мою участь, прибавив новое преступление к уже имеющимся, за которые я несу теперь ответственность. Тем не менее, я снова утверждаю, что все мои показания в отношении не только ШТЕРНА, но и других, от начала до конца правдивы и могут быть проверены следствием.

Вопрос: Ваши показания мы проверим, но предупреждаем, что за ложь и оговор вы будете отвечать особо.

А сейчас скажите, неужели ШТЕРН расчитывал собственными силами справиться с такой задачей, как срыв и прекращение войны испанского народа против фашизма?

Ответ: ШТЕРН имел не мало сторонников своей точки зрения о необходимости поскорее прекратить войну в Испании.

Вопрос: Кто — они?

Ответ: Я говорю, во-первых, о сторонниках ШТЕРНА из испанцев и, во-вторых, о его сторонниках из среды советских работников, находившихся в Испании.

Вопрос: Назовите персонально испанцев, стоявших на позициях поражения своей страны в борьбе против агрессии и фашизма?

Ответ: ШТЕРН был тесно связан с ПРИЕТО, занимавшим пост военного министра, пораженчески настроенным, правым социалистом и со сторонниками ПРИЕТО в лице РОХО, являвшегося начальником генерального штаба, ВАЙО — генерального комиссара Республиканской армии и его заместителя — ПЕСТАНЬЯ.

Вопрос: А кто из советских работников вел пораженческую работу в Испании?

Ответ: Пораженческую работу в Испании вели: ПАВЛОВ Дмитрий Григорьевич, руководивший танковыми частями, а затем сменивший его — ГРАЧЕВ и советники по военно-политическим делам ряда испанских фронтов. НЕСТЕРЕНКО, КАЧАЛИН, БУКСИН, партийный организатор советской колонии ФЕДЕР и я — Михаил КОЛЬЦОВ.

Вопрос: Известна ли вам их дальнейшая судьба?

Ответ: ФЕДЕР до дня моего ареста находилась в Испании, а все остальные, перечисленные мною лица выехали в СССР, но в Москве я с ними больше не встречался.

Вопрос: Какие основания есть у вас заявлять, что эти лица вели пораженческую работу в Испании?

Ответ: Со всеми названными выше лицами я лично был связан по предательской работе в Испании.

Все они, в частности, приняли участие в совещании, созванном ШТЕРНОМ со специальной целью — обсудить вопрос о дальнейших мероприятиях по срыву и прекращению гражданской войны в Испании. В этом совещании кроме меня, ШТЕРНА, ПАВЛОВА, НЕСТЕРЕНКО, БУКСИНА и ФЕДЕР приняли также участие представители испанской стороны, стоявшие на позициях поражения.

Вопрос: А именно?

Ответ: В совещании приняли участие ПРИЕТО, РОХО, ВАЙО и ПЕСТАНЬЯ.

Вопрос: Где и когда происходило это совещание?

Ответ: В июле 1937 года, в здании советского полпредства, в Валенсии.

Вопрос: Какое решение было вами принято?

Ответ: Все мы пришли к единому мнению о необходимости всячески срывать военные операции под разными предлогами добиваясь и осуществляя задержку военных частей в резерв и в тылу, якобы, для накопления сил, отдыха и обучения.

Вопрос: К чему практически это привело?

Ответ: В результате предательского руководства части, находившиеся на передовых позициях, выбивались из сил и теряли свою активность, либо отступали. Начальствующий и политический состав не выезжал на фронт, оставляя части без присмотра и оперативного руководства. Советники и лица командного состава своим недостойным поведением подрывали свой авторитет и внушали к себе недоверие, которое отражалось на настроении войск. Валенсийские работники занимались бесконечными склоками с мадридцами, а те и другие — с барселонцами.

В первый период войны в Испании работниками полпредства и советской колонии было взято за правило говорить лишь о благополучии на фронте и в тылу, отмечать все разговоры о неудачах и недостатках, замазывать все тревожные явления и, тем самым, устранять борьбу с ними. Таким образом, создавалась ложная видимость благополучия и какой-то деятельности, в темпах вовсе не соответствующих остроте момента.

Когда угроза реально возникла перед самой столицей, те же ШТЕРН, НЕСТЕРЕНКО, КАЧАЛИН, БУКСИН и ФЕДЕР, наоборот, создали версию и настроения полной безнадежности, катастрофы, бесцельности дальнейшей обороны Мадрида, необходимости стремительного отступления и немедленного отъезда из Испании. Такое отступление в начале ноября 1936 года превратилось в беспорядочное бегство, в котором некоторые советские работники, как б. полпред в Испании РОЗЕНБЕРГ (арестован), б. торгпред ВИНЦЕР (арестован) и один из военных советников — НЕСТЕРЕНКО, не без успеха соревновались с испанскими чиновниками.

Вопрос: И организовали паническое бегство из Мадрида?

Ответ: Совершенно правильно. Полпредство было оставлено в течение каких-нибудь двух часов, в его помещениях брошены ценные предметы, оружие, карты, финансовые и другие конфиденциальные документы, а также переписка с рабочими организациями. Все это могло достаться ФРАНКО в случае его вхождения в столицу.