NZ - Оксана Демченко

— Вот дерьмо… То есть люди опять проиграли, и снова одновременно с инсектами.

— Что еще я не имею права сказать? Но скажу… что пока мы были в гостях у Огги, вокруг крейсера вышли из портаторов настоящие боевые инсекты, убедились в том, что крейсер пуст и вооружение его неактивно — и ушли. Еще я скажу, как все началось. Корпус получил разрешение от членов империума и задействовал определённые экстренные ресурсы. Сейчас мы знаем доподлинно: недавно Огге пришло сообщение от человека, по статусу имеющего право послать именно прямое сообщение. В тексте было достаточно намёков про тот самый вскрытый сейф. В день, когда было отправлено сообщение, три члена империума добровольно покинули его состав. — Игль поморщился. — У нас, Билли, простой закон. Если перевести на ваш манер, получится: или власть, или деньги. Империум аскетичен. Покинувшие его безмерно успешны, но максимально удалены от прав влиять на решения. Игиолф, да будет тебе известно, отказник империума. Он богат и он вне империи навсегда. Теперь подумай: допустим, Тиль не человек. Им и его рюклом одномоментно устранён весь состав власти. Три отказника живы и скорбят. К кому в первый миг обратятся, чтобы избежать хаоса? На пороге войны, в тяжкий миг шока и отчаяния. Не понимая причин поведения коварных инсектов.

— Политика, волчьи игры, — буркнул Уильям. — А говорили, тут все взрослые.

— При современном уровне развития мы купируем значимые сбои в психике на ранних этапах, — назидательно сообщил Игль. — Любой тип мании, любой вариант фанатизма в том числе. Но эти ребята искренне стремились принести пользу человечеству. Каждый из них по отдельности не выродок. А вот вместе… Видишь ли, древние нас сочли взрослыми, когда мы научились сосуществовать. Потому что разнообразие есть основа развития. Именно признание права для людей и нелюдей быть разными остановило войну. Билли, я не хочу говорить умные слова, я и думать их не могу, я чертовски устал. Может, тебе не слышно, но я вслух оправдываюсь перед Хумом. И ничего у меня не выходит. Даже Тиль меня не слышит и не слушает. Даже сам я.

Игль сел и уткнулся лицом в ладони.

— Билли, никогда не бей телепата в челюсть, — сказал он иным, более вкрадчивым, тоном. — Сотрясение мозга нам вредно, влияет на способности. Тем более, в тебе еще сидит зюй.

— Оглох?

— Чуть не стал доу. Билли, я всю жизнь хочу оглохнуть, — грустно и почти честно, то есть в должной мере скорбно, добавил Игль.

Повисла тишина, Игль лёг и сделал вид, что устало дремлет. Мол — имей совесть, не добивай лежачего. Уильям примерился кулаком в живот. Телепат приоткрыл один глаз.

— Почему? Мне не нужна отмазка с политикой и историей. Мне не интересны твои попытки обозначить раскаяние. Мне нужен ответ. Четыре трупа хороших ребят на моей совести, на твоей тем более. Тиль под судом. Чаппа, ясное дело, за кого-то поручился, то ли за меня, то ли за тебя, что уж вовсе глупо с его стороны. Ему еще надавят на панцирь, так? Почему ты сунул всех нас в это варево вместо приправы, тощая лживая зараза?

Игль поморщился, сел и перестал изображать умирающего, ведь не зря лежак — медицинский, восстановление продвигается неплохо.

— У меня в голове был полный отчёт по расследованию, проведённому корпусом. У меня на крейсере сидели все три новых богатея, уже не часть империума и, значит, не под охраной Тиля, а под его конвоем. Послание этих уродов Огга, увы, прочёл. Меня или кого-либо еще из людей империи он читать и слушать отказался наотрез. В условиях возможной войны зюй ему нужен… насущно. Вот все вводные. Тиль знал, на что идёт. С Хумом и прочими я попрощался еще вчера. Чаппу никто не дёргал за лапы, он сам встрял. А ты должен был выжить, ты один из нас всех. Ты нейтрал, ничего не нарушил. И ты — главная часть моего плана. Огга никогда не верил во внутренний закон людей. Я полагал жизненно важным для всех нас, дурных гуманоидов, дать ему понять: мы достойны мирного сосуществования. И мы умеем жить, будучи сплошным сплетением противоречий, нас не давит в лепёшку груз ошибок. Самых непростительных. Если я хоть вот на столько прав, — Игль показал краешек ногтя, — то Огга возьмётся пересматривать закон. И тогда Чаппу выведет из-под удара именно рюкл законников, хотя прежде они были против него всеми голосующими лапами. Тиля тоже не тронут. Как ты там говоришь? Ад и пламя, Билли, ну ты и речь задвинул про атипичного солдата-инсекта!

Игль фыркнул. Уильям попробовал улыбнуться. Панорама за перилами балкона мигнула, звёзд стало мало. Крейсер прыгнул, оставив далеко позади не начатую новейшую межгалактическую войну.

— Погоди, а вот Альг, — нахмурился Уильям. — Тот казнённый тэй. Его-то кто грохнул? Люди трёх отставников?

— Да. Только не его. И не грохнул. В этой частной истории одного тэя мы, Билли, — вздохнул Игль, — ничего не понимаем вообще.

— А эта — Сэмми? Она что говорит? Нелепо вышло, я с ней даже не познакомился, так спешил свалив из Зу, никому не вдавив мозг в затылок.

— Я не знаю, что она говорит и думает, — огорчился Игль. — Я попробовал так запросто решить дело с этой как бы простушкой, что наворотил глупостей на два цикла вперёд. — Игль спустил ноги с лежака и сел ровно. — Габнор, а вы не хотели бы поработать с напарником? Передать опыт.

— Иди к черту.

— Я был у него, — вкрадчиво шепнул Игль. — Можно сказать, душу заложил, но добыл то, что ты молча загадал поутру. Меняю шикарную хреновину с богатым боезапасом на твоё прошение в адрес Чаппы. Билли, ты ведь знаешь, что девочка полезла воевать самого Игиолфа, а Олера считает личным врагом. Её надо оберегать и вразумлять. Я говорю это с самыми лучшими намерениями.

Уильям молча обмозговал услышанное. В целом все было здраво и по делу. Вот только душа… Неужели нашёлся в универсуме хоть один черт, до того тупой, чтобы принять заклад у честнейшего сун тэя?

История двенадцатая

То, чего на свете нет

— То есть вы привезли его, — еще раз тупо повторила я и уставилась на столик с напитками и сладким, в упор не видя ни угощения, ни рубки в целом.

Олер сидел напротив меня в шикарнейшем из существующих в мире кресел и молчал. Какой смысл встревать в монолог Симы и её мозга? Ведь я не спрашиваю, а просто втискиваю в себя то, что не желает лезть: понимание происходящего. Само собой, в мире не бывает все просто. Хотя это как посмотреть, а мой талант — сам Олер и сказал — смотреть на мир так, как будто он прозрачен и прост. Но иногда таланта бывает мало…

Шикарнейшее кресло Олера, наверное самое дорогое в универсуме — не мебель, а часть этого существа. В него вроде бы встроены сейф, основной архив финансовых данных и еще невесть что плюс автономный источник энергии, почти вечный.