Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

23 января 1925 года я поднялся на трибуну палаты депутатов, чтобы обсудить проблему отправки посольства в Ватикан. Г-н Бриан несколько обескуражил меня, заявив, что глава правительства не всегда обязан следовать принципам, провозглашенным «в горячке оппозиции». Но я не хотел отрекаться от своих прежних заявлений, как бы освященных всенародным голосованием. Несколько французских епископов, собравшись в Риме в мае 1920 года, решительно высказались против применения закона об отделении. Я напомнил, пользуясь книгой Мориса Перно «Святой престол, католическая церковь и мировая политика», о позиции, занятой во время войны папой Бенедиктом XV, который пытался оттянуть вступление Италии в войну и побудить Соединенные Штаты прекратить снабжение продовольствием, оружием и снаряжением; он старался посеять раздор между державами Согласия, был крайне разочарован вступлением в войну американцев, оспаривал право народов располагать своей судьбой и предпринял кампанию в пользу «чистого» мира. Папство осудило закон об отделении и ассоциации духовенства. А ведь сама королевская власть всегда запрещала папскому престолу вмешиваться во внутренние и внешние дела Франции. Я привел инструкции 1748 года герцогу Нивернейскому. В них изложена доктрина монархии. «Приблизительно около трехсот лет почти во всех государствах Европы трудились сообща над тем, чтобы ограничить римское могущество справедливыми рамками, и настолько преуспели в этом, что папе остались, даже в католических странах, только пышный титул, право раздавать индульгенции и освобождать от правил поведения, установленных канонами и дисциплиной церкви». Инструкции графу Шуазелю в 1754 году составлены в том же духе. Мазарини запретил представителю папы доступ на Вестфальский конгресс.

В январе 1920 года г-н Клемансо отказался восстановить посольство и поручил своему министру иностранных дел сделать формальное заявление по этому поводу. Эта дерзость стоила ему поражения на выборах президента республики. Отношения были возобновлены, хотя соглашения по спорным вопросам не было достигнуто. В конце 1922 года папа обнародовал энциклику «Ubi arcano», где следующим образом отзывался о Версальском договоре: «Искусственный мир, установленный на бумаге, вместо того, чтобы пробудить благородные чувства, усилил и почти узаконил дух отмщения и злобы». Г-н Пуанкаре тотчас заявил протест против подобного непризнания роли наций, которые, став объектом преступного нападения, столь дорогой ценой спасли свободу всех народов. Г-н Жоннар предпринял демарш; стало известно, что эта фраза написана папой собственноручно. 24 июня 1923 года римский первосвященник написал письмо кардиналу Гаспарри, в котором называл гарантии, созданные в результате оккупации территорий, «отвратительными». Г-н Пуанкаре вновь заявил протест. Г-н Жоннар добивался замены слова «отвратительные» словами «достойные сожаления»[104]. По этому случаю г-н Пуанкаре выступил с заявлением, отказывающим папе в праве вмешиваться в политические дела.

В Риме нас постигали одни неудачи. Французские епархии в Японии, французские викарные епархии в Китае были расчленены в пользу немецких, американских и ирландских миссий. Вопреки заверениям, сделанным нам относительно нашего протектората, в Китае было учреждено апостолическое представительство. Вопрос о святых местах все еще оставался открытым. В 1924 году по случаю праздника пасхи почести во время литургии представителям Франции были отменены по распоряжению святого престола. Учреждение, ведавшее пропагандой веры, переносится из Парижа и Лиона в Италию; отныне председателем генерального совета стал секретарь римской конгрегации пропаганды веры, который был всегда итальянцем.

Меня особенно поразило то образование, которое давала эта французская семинария в Риме, основанная папой Пием IX в 1853 году, чтобы «воспитать духовенство в римских принципах и увеличить в нашей стране влияние святого престола», то есть для того, чтобы парализовать влияние семинарии Сен-Сульптс, чьи галликанские тенденции были ненавистны папе (Battandier, «Annuaire pontifical», 1904, p. 596). По мнению епископа Батандье, именно в этой французской семинарии в Риме возникло то течение, которое привело к развитию во Франции римских идей. За 34 года это учреждение дало французской церкви всего шесть епископов; но в 1924 году дело обстояло совершенно иначе, и главами епархий, как правило, назначали бывших воспитанников семинарии. Политические принципы «Аксьон Франсез»[105] встречали в этом учреждении самый благосклонный прием. После возобновления дипломатических отношений со святым престолом заботами дирекции семинарии была опубликована брошюра под названием «Доклады академии теологии при французской семинарии в Риме» (Conférences de Г Académie de Théologie du Séminaire francais de Rome» (42, via Santa Chiara)). Брошюра была выпущена без даты, но предисловие к ней, подписанное одним из директоров, отцом Фреем, было помечено 11 ноября 1923 года.

В этом памфлете обвинялись монсеньер Дюпанлу, Монталамбер, отец Момюс, аббат Клейн, г-да Анатоль Леруа-Больё, Поль Виолле, некоторые ораторы и журналы.

Докладчики утверждают, что французская революция была по существу бесовским делом и что религия несправедливо вынуждена замыкаться в стенах церквей и лишается всякого влияния на общественную жизнь. «Если мы хотим, как велит нам наш долг, – заявляют они, – восстановить в обществе царство нашего спасителя Иисуса Христа, мы должны обрушиться на самый принцип, корень заблуждения, то есть на основу нового права – Декларацию прав человека». Пропорциональное представительство в школах само по себе лишь меньшее из зол. «Школа не может быть нейтральной; она должна быть конфессиональной; она должна быть католической… Государство не имеет никакого права на воспитание… Оно не должно учреждать свои воспитательные учреждения, оно может лишь содействовать образованию, всегда подчиненному контролю церкви… С божьей помощью мы вступим в борьбу!»

Те же докладчики требуют для папы «права вмешательства, в силу естественного права своей верховной должности, в политические и даже международные вопросы, права объявлять о том, что справедливо и честно, и определять, в чем состоят интересы наций и людей вообще». Но каковы же должны быть отношения между церковью и государством? «Государство должно признать католическую религию единственной истинной формой божественного культа, публично ее исповедовать и благоприятствовать ей всей своей властью». Оно должно «защищать церковь от всех ее противников, применяя в случае надобности вооруженную силу».