Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

Я должен сказать, что папский нунций в Париже, монсеньер Черретти, архиепископ Коринфский, был чрезвычайно любезным дипломатом, с которым я поддерживал, несмотря на принципиальные расхождения, самые хорошие личные отношения. Летом 1924 года он пришел спросить меня, может ли он уехать в отпуск и не будет ли что-нибудь сделано во время его отсутствия. Я привел ему рассказ о двух семинаристах, Пьере и Поле, заключивших пари: они поспорили о том, кто из них пришлет другому самое короткое латинское письмо. Пьер был немногословен: «Я еду в деревню» («Ео rus»). Поль ответил: «Поезжай» («I»). «Полагаю, – сказал я нунцию, – что вы мне написали, как Пьер. Я отвечу вам, как Поль». В другой раз он пришел посоветоваться со мной, по чудесному римскому выражению, «на ушко» по поводу назначения одного епископа. Я сказал, что не уполномочен вмешиваться в назначение прелатов.

Случай малоизвестный, но знаменательный открыл генералу Нолле глаза на некоторые антиреспубликанские действия в армии. Я излагаю его по официальным документам. 21 ноября 1922 года военный министр уполномочил генерала Буассуди возглавить комиссию, которой поручили разработать новый устав для замены существующего устава внутренней службы и частично устава гарнизонной службы. Этот новый устав должен был в соответствии с инструкцией министра состоять из трех частей: 1) общие положения. Воинская дисциплина; 2) командование. Организация. Внутренняя служба; 3) гарнизонная служба.

Первое заседание комиссии 26 марта 1923 года было посвящено изложению председательствующим генералом целей созданной комиссии и метода работы, который следовало принять; кроме того, этой комиссии был предложен проект оглавления первой части в том, что касается статьи I (основы дисциплины); одиннадцать членов просили, чтобы старый текст был сохранен без всяких изменений. В этом тексте говорится о тех знаках уважения, которые должны оказываться товарищам по оружию, обеспечивающим дело соблюдения законов республики и защищающим независимость и честь родины.

Полковник Паскье предложил упразднить слово «республики», то есть новый текст. 12 и 13 ноября статья I (основы дисциплины) была принята без возражений. 19 января 1924 года генерал Буассуди представил министру (Штаб французской армии, 3-е бюро), сославшись на маршала, генерального инспектора армии и вице-президента Высшего военного совета, проект нового устава (I части) под названием «Общие положения. Воинская дисциплина». В сопроводительном письме кратко перечислялись главные нововведения, но не было никакого намека на новый текст, измененный следующим образом:

«… и оказывать им все знаки уважения, которого заслуживают люди, чье мужество и преданность обеспечивают успех нашего оружия и защиту независимости и чести родины».

Окончательный текст, к которому был приложен доклад министру, был представлен президенту республики 28 мая 1924 года; декрет был подписан 30 мая. Генерал Буассуди указал, что он намеревался перенести текст о соблюдении законов республики в третью часть; но об этом он ни разу не заявил уполномоченным лицам и не уведомил об этом комиссию.

5 ноября 1924 года два депутата, гг. Эмиль Борель и Балитран, заметив сделанное изменение, представили в бюро палаты депутатов проект резолюции, предлагающей правительству восстановить прежний текст статьи I. Военный министр немедленно представил соответствующий декрет на подпись президенту республики. Г-н Мажино, подписавший доклад от 28 мая 1924 года, заявил, что его подпись была получена в результате недосмотра, и потребовал расследования. Военный министр принял решение о наказании полковника Паскье и докладчика полковника Шпица. Генерал Буассуди с большим достоинством признал факты. По сути дела 30 мая 1924 года была отменена обязанность военных защищать законы республики. Совет министров одобрил увольнение в запас генерала Буассуди, подчинившегося вполне корректно этому решению. Маршал Петен также согласился с принятым решением. 6 мая 1925 года он обратился к военному министру г-ну Пенлеве с просьбой восстановить в должности генерала Буассуди, признав, что он «не поднял голоса», когда его постигло наказание. Но на похоронах г-на Буассуди маршал выступил с витиеватой речью (в мае 1926 года). После похорон он официально затребовал изъятия экземпляров своей речи, предназначенных для печати, из бумаг кабинета министра. Тем не менее «Эко де Пари» они стали известны.

В ходе ожесточенной кампании, которую вели против правительства 1924 года, очень часто говорили, что его непредусмотрительность и проведенные им сокращения численности войск и явились в основном причиной тех серьезных событий, которые произошли в Марокко весной 1925 года. Все это совершенно ложно. Мои отношения с маршалом Лиоте были всегда превосходными и исполненными доверия, особенно с тех пор, как мы были членами одного кабинета[106]. По моей просьбе он прислал мне свою личную работу о положении и нуждах протектората[107] в связи с составлением бюджета 1925 года. Она и сейчас находится в моих руках. «Отныне, – писал он мне, – наш фронт хорошо оснащен и вооружен, так что весь район севера и наши коммуникации с Алжиром защищены от нападений рифов, что позволяет нам спокойно ожидать удара их вождей». Известно, что излюбленный метод Лиоте состоял в том, чтобы в первую очередь полагаться на политическую подготовку, а к военной силе прибегали лишь для поддержки этих действий. Он не предусматривал «общих и крупных операций» и не просил больше контингентов для укрепления северного фронта. Однако эти контингента были сокращены в годы, предшествовавшие нашему приходу к власти, вопреки – это он отмечает своей рукой – «обязательствам, четко сформулированным перед парламентскими комиссиями». Они были сокращены с 95 тысяч солдат в 1921 году до 86 тысяч в 1922 году, до 78 тысяч в 1923 году (на 1 января) и до 68 тысяч в 1924 году (на 1 января). В отчетный 1924 год этот контингент был доведен до низшей цифры в 65 200 человек, что должно было соответствовать, на 1 апреля 1924 года, установленному теоретически контингенту в 64 500 человек. Маршал согласился на это последнее сокращение с условием, что в случае надобности ему будут предоставлены подкрепления за счет Алжира.

Я очень точно цитирую его докладную записку. Оккупационные войска за три года потеряли больше трети своей пехоты, половину кавалерии и пятую часть артиллерии.

По указанию маршала ему было послано в мае 1924 года первое подкрепление в составе двух батальонов, а в сентябре – новое подкрепление в составе двух батальонов и одного эскадрона. В согласии с Лиоте я предусматривал организацию одной дивизии в провинции Оран. Таким образом, не правительство 1924 года произвело это опасное сокращение оккупационных сил в Марокко.