Цитадель Гипонерос - Пьер Бордаж

Он наклонился над ней и, несмотря на очевидную брезгливость, помог ей подняться и лечь на койку. Потом взял одеяло из встроенного шкафа и накрыл им тело Гэ (не столько из чувства сострадания, скорее оттого, что его нервировал запах прогорклой мочи и вид синяков молодой женщины).

— Я пришлю к тебе лекаря, сестра Гэ…

Она задумалась, чего хочет от нее этот человек, одетый в ту же шляпу с загнутыми полями и тот же двубортный сюртук, что и на общем собрании по поводу возвращения на Землю. Ей же хотелось только одного: очиститься, окатить кожу горячей водой, хотя она и понимала, что только время смоет картины жестокости, поселившиеся в ее сознании.

— Ты можешь мне помочь с прояснением некоторых неопределенностей, сестра Гэ, — сказал губернатор Квин. — Ты держишь в своих руках судьбу Маа, ее сестер и своих родителей…

— Где мои родители? — выдавила Гэ.

— В соседней камере. Мы их не выбросили в космос… Пока нет… Я хочу, чтобы ты сначала рассказала мне, что почувствовала во время крипто-транса.

Такой поворот Квина ее удивил. Чем обряд, устроенный Маа и ее последователями, мог заинтересовать касту управляющих?

— Крипта вызвала у меня те же ощущения, что и обычно, — осторожно отвечала она. — Блаженство, эйфория…

Маленький человечек приблизил к ней лицо, и она ясно увидела, как в его глазах загорелись яростные угольки.

— Не играй со мной, сестра Гэ: можешь пожалеть! Жрецы вирны проанализировали крипту, которую тебя заставили глотать эти проклятые ведьмы: это жуткого сорта грибки — просто яд, дорога в потусторонний мир, с ними нужна крайняя осмотрительность. Их зовут криптой откровения. Маа подвергла тебя испытанию, из которого ты могла так и не вернуться…

— Я бы предпочла тысячу раз умереть, — простонала Гэ.

— Выгораживая тебя, криптики нам сказали, что тебе предстоит сыграть важную роль в будущем человечества… И это неожиданное признание наталкивает нас на проблему.

— Вот почему вы позволили смотрителям меня… меня…

— Они будут сурово наказаны за насилие над тобой, сестра Гэ. А теперь мне нужно знать, что тебе открыла крипта. На касту управляющих возложена нелегкая задача подготовиться к возвращению на Землю, и примерные догадки нас не устроят…

Гэ догадалась, что успешный исход ее крипто-транса, даже если он проходил вне контроля властей, посеял сомнение в умах правителей, и сразу увидела все преимущества, которые могла извлечь из их замешательства. В ней выросла яростная решимость сделать все возможное, чтобы отомстить своим мучителям, прежде чем думать о том, как присоединиться к одиннадцати товарищам из ее видения.

— Мне нужно отмыться, полечиться…

Управляющий Квин понимающе кивнул и удалился, не сказав ни слова. Через несколько минут в каюту влетели три женщины из касты лекарей, вытерли тело Гэ влажными душистыми полотенцами и намазали ее раны мазью. Потом пищевик принес ей поднос с едой куда повкуснее, чем пресные бульоны в отсеках бескастовых холостяков.

С тех пор при каждом визите управляющего Квина ей удавалось подбрасывать ему по нескольку деталей вымышленного крипто-видения, достаточно расплывчатых, чтобы вызывать неоднозначные интерпретации, и по ходу повествований выставлять новые требования. Она просила о встрече с родителями, но в этой милости он ей отказал по невразумительным «причинам безопасности». Гэ поняла, что он солгал ей с самого начала и что ее родителей выбросили в космос вместе с Маа и другими ясновидящими. Она не почувствовала никакой боли, как будто лишилась способности чувствовать эмоции, как будто ее чувствительность окончательно умерла. Однако ее решимость окрепла, и ненависть превратила ее сердце в камень с острыми кромками. Она потребовала принести ей на подносе головы и гениталии изнасиловавших ее смотрителей. Эта просьба явно вызвала у Квина раздражение, и она истолковала его заминку как признание в пособничестве. Несмотря на то, что смотрители нарушили приказ, самовольно скатившись до зверства, ему явно не хотелось от них отступаться:

— Может, нет необходимости доходить до таких крайностей, сестра Гэ…

— Не забывайте, управляющий Квин, что крипта дала мне кое-какие существенные детали для возвращения на Землю. Кое-какие детали, которых вам не хватает. И не вздумайте принести головы и органы невинных людей, например, бескастовых: лица чудовищ, опоганивших меня, навсегда врезались мне в память.

Через час к ее ногам поставили серебряные блюда. На каждом находилось по обескровленной голове с выпученными в ужасе глазами. Гэ без колебаний опознала лица своих мучителей, однако не без труда угадала в маленьких кучках рыхлой плоти, залитой лужицами крови, мужские члены, которые так рьяно ее терзали. Низ живота свело болезненными спазмами.

Физические травмы молодой женщины поджили, и вскоре она не чувствовала дискомфорта — ни внутри, ни снаружи. Она не виделась с управляющим Квином несколько дней Д.С.В., пока не получила телепатического сообщения, объявляющего о входе «Эль-Гуазера» в Солнечную систему. Гэ встала и прижалась лицом к оконцу. Звездный поезд миновал зеленоватую планету, окруженную вертикальным кольцом, и начал замедляться. Сквозь устрашающе трясущиеся полы и переборки доносилось завывание двигателей. Затем на «Эль-Гуазер», который теперь двигался вперед на одних вспомогательных маневровых двигателях, опустилась глубокая тишина космоса. В поле зрения иллюминатора постоянно росло. Солнце, яркость которого затмевала окружающие звезды.

Приходили навестить Гэ и другие управляющие, криптоделы и священники Вирны, явно заинтригованные тем, как бескастовая осталась жива после криптоса откровения (и группового изнасилования, но об этом они не заговаривали). Они забрасывали ее множеством вопросов, на которые она давала запутывающие ответы, что только усугубило их замешательство. Жрецы Вирны исподтишка кидали на нее взгляды — одновременно озадаченные и враждебные. Сами они никогда бы не осмелились принять галлюциногенные грибки, настолько мощные, что часто оборачивались смертельной угрозой. Те немногочисленные из их коллег, кто рискнул, окончили жизнь в жестоких мучениях, разъеденные внутренней проказой, которая превратила их кожу и органы в этакую черную гнойную кашицу. Постепенно камера Гэ стала одним из самых оживленных мест на «Эль-Гуазере». За управителями и священниками последовали хранители памяти, астрономы, наружные и упреждающие, узнаваемые по гипертрофированным черепам.

По словам астронома, караван кораблей пересекал огромный пояс астероидов, расположенный между планетами Юпитер и Марс.

Гэ мельком увидела диск Юпитера, порезанный на горизонтальные полосы охристого, коричневого или белого цвета; на его южном полушарии красовалось большое красное