Найон - Александр Эйпур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Офицер сопровождения выкрикивал клички, новички выпрыгивали из кузовов и строились у задних бортов.
– Смотынь, Двушка, Силинь, Овчис, Согин, Спреус, язык с вами сломаешь. Силипта, Пирбои, Долгурея… – офицер очень надеялся, что никто не останется в кузове, поэтому зачитывал имя следующего не раньше, чем выскочит названный. – Батикана, Пластаки, Дябурлена…
Судя по отсутствию реакции, принимающая сторона ничуть не удивлена именам, похоже, местные давно разучились удивляться. Сколько таких групп уже прошло через их руки – никто не скажет. Запоминаются лишь случаи массового падежа, когда налетают комиссии и проводят допросы персонала: кто, когда, где, кого вы подозреваете. Прошлыми комиссиями обычно даются рекомендации по содержанию, совсем свежая – исключить из рациона говядину. Вот тоже: доказательств прямых не нашли, просто решили подстраховаться. Где-то там, в высоких кабинетах, надумал чиновник свою версию: раз они вынашиваются коровами, говядину лучше убрать; вдруг, есть некая взаимосвязь… гены или ещё какая зараза. Падёж – это удар по престижу заведения. «Детдом 4183» до сего дня такие беды обходили стороной.
В одинаковой форме, не всегда по росту, новенькие тронулись за тёткой, которая объявила себя их новой мамой. Пополнение отправилось получать спальные места, места в столовой, потом им прочтут правила пользования общим туалетом. Для девочек будет отдельный разговор, но хлопоты первого дня на этом обычно заканчиваются. Начинается знакомство с внутренними порядками, какие в правилах поведения не упоминаются.
И первое знакомство с главарями. Внутренний распорядок касается не всех.
Лампон давно выбился на первые роли, коренастый крепыш – сразу видно, что таскает тяжести, тренирует тело. И свита под стать: друзья до гроба. Пока главаря не увидят в нём.
Старички топтались вокруг малышни, потирали руки. Может, именно в такие дни и происходит поиск жертв, кого назначат в постоянно виноватых; и будут мыть они клозеты, стирать в них свою форму, пока не придёт новая смена. Мир жесток, – это правило все должны усвоить с первого дня.
Если поднять архивы, то больших разногласий мы не найдём: в первый день никто никого не задирает, хищники присматриваются к телятам, подбирают себе по вкусу. И телята счастливы: после тесных блоков, здесь высокие потолки и длинные коридоры, можно побегать. Общий туалет для мальчиков – это в тот конец, а девочки, когда топают в свой, почему-то запираются изнутри. Что там такого секретного, что мы не видели?
Убедившись, что мамка отлучилась с девочками, они её позвали сходить в туалет, Лампон окликнул двух парнишек:
– Ко мне, оба!
Они прибежали, и такие счастливые, точно им пообещали что-то вкусное.
– Вы очень хотите со мной дружить.
– Нет, – смело сказал один мальчик. Второй нахмурился.
– Вы очень хотите со мной дружить. Так надо.
– Хорошо. – Первый был согласен на всё в такой день, второй начинал что-то подозревать.
– Вы оба должны мне по сто рублей.
– Хорошо. А что это?
– Скоро узнаете. Если у тебя есть сто рублей, тебя уважают, понятно?
– Где они лежат?
– Они всюду. Иногда ходят на двух ногах.
– Покажешь?
– Обязательно, сразу после отбоя. – Лампон взялся за второго: – А ты чего такой зажатый? Расслабься, тебя никто не съест. Пока ты мой друг, запомни.
– А зачем тебе сто… этих, рублей? Ты же здесь давно, и не смог найти.
– Я-то смог, а ты, вижу, слишком умный. Тебя били когда-нибудь?
– Били.
– Мало били. Короче, запомнили: меня зовут Лампон. Если кто будет обижать – сразу ко мне, я разберусь, кто прав. – Под визги девочек, в спальное помещение вернулась мамка. – Поговорим потом, – и верзила отчалил, чтобы мамка не вызвала на разговор малышей. Она тоже будет предлагать всем дружбу, в обмен за сообщения, кто чем занимался. Кто первый – тот и задружил. А наблюдатели из других группировок сделали пометки для себя: этих присвоил Лампон, их не трогаем.
Мамка трижды произвела хлопки над головой, призывая ко вниманию, помахала красным флажком.
– Построились, как я учила, и за мной, в столовую. У нас сегодня праздничный обед!
Колонна упёрлась в красный флажок. Из столовой выходила группа, в которой девочек оказалось больше, чем мальчиков. Они уже знают, что за угощение. И директор стоит при входе, что-то записывает в журнале. Возле него крутятся самые настойчивые, иногда он может подарить конфету, и тогда они бросаются наперегонки, кому первому удастся запихнуть в рот. Изо рта уже нельзя отнимать, таков местный закон. Мальчикам как-то ненавязчиво объяснили: за такое у нас бьют, и долго бьют, пока не пойдёт кровь.
– Группа? – Коленька Иванович приготовился отметить в журнале. Это первый день, пусть видят его участие и запомнят, что здесь есть директор.
– Сороковая, дробь двенадцать.
– Ах, новенькие? Налево, четвёртый ряд. У вас там будут две порции лишние. Выберите из своих, кто заслуживает добавку.
– Я уже определилась, – мамка взмахнула флажком. – Проходим в столовую, я покажу наши столы.
За прочными дверьми стоял треск ложек. Здесь учили кушать быстро и полезно для здоровья. Об этом сообщал плакат на стене, красными буквами, на белой бумаге. Так и хотелось дорисовать два цветочка или двух солдат, но нельзя. Это можно только на уроке рисования.
* * *
Для Мижа приключения начались ещё в автобусе. Зверёныш из соседнего бокса хотел сидеть возле окна, если бы Хала не поддержал, Миж не отбился бы. Как только этот гад получил под дых, так и вернулся на место. Сверкал от ярости глазами, грозился выбить зубы.
Сопровождающий всё видел, вмешиваться не стал, строго по инструкции. Их мир – пусть привыкают, впереди столько всего, чего не видели в стенах комплекса.
Впереди колонны шла машина с синими вспышками, это понравилось всем. После тесных боксов, без окон и дверях на замке, эти огромные кусты вдоль дороги обещали много новых открытий.
– Это деревья. Из них делают дрова. – Хала сидел рядом и блистал
