Пророчество Золотого Перуна - Михаил Попов

— Тихо, — подтвердил он. — Надо ночью по очереди спать. Может все это мнится, да лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником.

Он повернулся что бы уйти в избу…

— Берегись! — в наступившей тишине, крик Ратибора прогремел как гром.

Богдан вздрогнул, но не успел даже развернуться, как в его плечо врезалось тело старого витязя, отталкивая в сторону от крыльца. И тут же, в крыльцо, где только что стоял Богдан, с грохотом врезалась черная молния. Дерево жалобно затрещало, и в стороны брызнули мелкие щепки.

Богдан привстал, и посмотрел на то, что осталось от крыльца.

— Что проис….

Договорить он не успел. Из леса, с криками, свистом и улюлюканьем, выскочили вооруженные, бородатые мужики, и задоря себя воплями, устремились к одиноко стоящему домику.

Свистнула шалопуга, и первый храбрец, сунувшийся за забор, упал с залитым кровью лицом.

— Ах, вы, сучьи дети! — взревел Богдан.

Схватив прислоненную к дверям секиру, он закрутил ее над головой, нагнетая кровь в мышцы, и прыгнул навстречу нападающим.

Первой, на улицу выскочила Лика. Моментально сориентировавшись, девушка врубилась в наседающую на Ратибора толпу. Как ни силен был старый витязь, но годы брали свое, не было в руках прежней силы. Отбиваться с легкостью, подобно Богдану, он уже не мог.

Сергей отстал от Лики всего на пару шагов, но, спрыгнув с остатков крыльца, увидел лишь плотную толпу, из глубины которой, со звоном железа, доносилась ее крепкая ругань. Молча, как ангел смерти, Сергей вскинул клинок.

Прежде чем он успел нанести первый удар, мимо, с диким воплем пронесся Яросвет, крутя шалопугой, как ветряная мельница крыльями. Он нырнул в галдящую, размахивающую острым железом толпу, и отбросил нападающих назад, давая Лике и Ратибору короткую передышку.

В стороне от них, Богдан легко орудовал своей неподъемной секирой, успевая вертеться на восемь сторон света, отбивая градом сыплющиеся со всех сторон удары. Время от времени, его секира резко взлетала, опускалась, и каждый раз, на землю падал один из нападающих. И больше уже не вставал.

Сергей вздрогнул, когда перед ним возникла перекошенная, бородатая рожа. Сверкнул в замахе клинок. Не отдавая себе отчета, на вбитых Ратибором рефлексах, Сергей подставил меч под удар, отбил, сам наискось рубанул в ответ. Рука словно увязла в густом киселе, и вдруг, вырвалась на свободу, вспоров острием землю. С хрипом, нападавший сложился пополам, и упал на колени. Голова клюнула вперед, упираясь лбом в землю, в низком поклоне.

По пальцам потекло что-то липкое и горячее. Сергей поднес руку к лицу, и в бледном свете зарождающейся луны, увидел как с клинка на руку стекает черная, густая жидкость.

— Я убил… человека… — хрипло прошептал он.

У головы звякнуло, еще один нападавший упал около его ног, зажимая обеими руками, распоротый живот. Кто-то схватил Сергея за плечо, развернул.

Перед глазами возникло белое как смерть лицо Лики. Она что-то кричала, но он, через шум в ушах, не понимал что.

— …тит стоять! — звуки обрушились на голову, словно из ушей вытащили невидимые затычки. — Хватит стоять! Дерись, что б тебя, олух!

Она отвесила ему увесистую пощечину, которая немного привела его в чувство. Стараясь не смотреть под ноги, он боязливо перешагнул скрюченные тела.

В следующий миг, ему пришлось забыть обо всем, уворачиваясь от посыпавшихся со всех сторон ударов. Думать было некогда. Удар, блок, снова удар… Он действовал бездумно, как машина, защищаясь и контратакуя. Отбивая, и нанося удар. Рука уже привычно выдергивала застревающий в живой плоти клинок, на лицо и руки плескало горячим. Время от времени, тяжелые секущие удары со скрежетом соскальзывали по кольчуге, каждый раз, заставляя замирать сердце. Но, подарок Жизнелюба с честью выдерживал выпавшие на его долю испытания.

Но, несмотря на это, на руках и бедрах саднили мелкие и не очень порезы, обильно сочащиеся кровью. Сергей остервенело бил прямо в перекошенный в яростных криках лица, моля всех известных богов, что бы не дали истечь кровью.

Толпа нападающих отхлынула назад. Ощетинившись мечами, саблями и кистенями, ватажники, окружили избу, и прислонившихся к ней спинами, пятерых людей. Все пятеро забрызганные своей и чужой кровью, тяжело дышали.

Едва стоящий на ногах Сергей, почувствовал, как с одной стороны его придерживает плечо Яросвета, а с другой — Богдана. Поддержка придала ему силы, и он, глубоко вздохнув, выпрямился, поднимая клинок на уровень груди.

За спинами нападающих мелькнула черная фигура. Бледный лунный свет, высветил высокого человека в темном балахоне, с низко опущенным капюшоном.

— Черный! — презрительно процедил Ратибор, сплевывая под ноги кровавый сгусток.

— Сам отдашь, то, за чем я пришел, или придется силой брать? — Негромко спросил Черный.

— Попробуй, забери, — усмехнулся разбитыми губами старый витязь. И, украдкой шепнул в сторону, стоящему рядом Яросовету. — Ну, давай, подсоби мне. Я в волшбе ему не противник. А вдвоем — может и осилим.

Черный, без предупреждения выбросил вперед руки. Сгусток тьмы пронесся над головами ватажников, прямо в грудь прищурившемуся Ратибору. У Сергея перехватило дыхание, но Ратибор вскинул руки ладонями к небу, и тьма, ударившись о невидимую преграду, бессильно испарилась.

Ратибор в свою очередь ткнул указательным пальцем в Черного. С чистого неба, где не было ни облачка, вдруг прогремел оглушительный гром, и в землю ударили несколько голубых разрядов небесного электричества, вспарывая землю вокруг замершей фигуры в капюшоне. Но ни одна из молний даже не задела края балахона.

Услышав приказ вожака, ватажники бросились в атаку, отвлекая все внимание на себя. Снова время остановилось. Не существовало ничего. Только оскаленные бородатые рожи, звон стали, и удары, пронзающие плоть.

Пот заливал глаза. Дыхание выжигало легкие, казалось, что они лопаются при каждом вздохе, и кусками вырываются через рот, падая на землю. Рука с трудом поднимала пудовый меч, уже не в силах защищаться от сильных ударов.

Сквозь шум прибоя в ушах, донесся пронзительный волчий вой. Вслед за этим мощно протрубил боевой рог. Удары стали редеть, пока Сергей не сообразил, что они совсем прекратились. Меч выскользнул из ослабевших пальцев, он опустился на колени, уперся руками в землю, и опустив голову, несколько минут сидел, вслушиваясь в происходящее.

Ржали кони, раздавались встревоженные голоса. Где-то рядом, тяжело бухал бас Богдана. Вроде бы, рядом слышался и голос Ратибора.

Кто-то помог Сергею встать. Перед глазами возникло встревоженное лицо Яросвета.