Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России - Геннадий Невельской

В 1854 и 1855 годах:

все остальные, кроме упомянутых судов и команд с Сахалина, майора Буссе и приказчика. Сверх того поступили: лейтенант Я. И. Купреянов и лейтенант Н. В. Рудановский. Собственно в Амурской экспедиции было команды 86 человек и прикомандирована к ней команда фрегата «Паллада» с офицерами, свод конной легкой артиллерии и сотня казаков.

Глава тридцатая. Последние месяцы в Приамурье. Назначение уполномоченных для переговоров о разграничении

Наше положение в исходе 1855 года. — Предложение Н. Н. Муравьева о границе по Амуру. — Его распоряжения. — Подъем вверх по Амуру адмирала Е. В. Путятина на катере «Надежда». — Основание Кутомандского поста. — Несбывшиеся предположения. — Коммерческие корабли Северо-Американских Штатов: «Пальмето» и «Беринг». -Уничтожение в лимане корабля Российско-Американской компании. — Прибытие неприятельских судов в залив Де-Кастри. — Высадка неприятеля в этом заливе. — Донесение из Императорской Гавани. — Цель посылки туда Разградского. — Мое представление о том, что не следует затоплять фрегат «Паллада». — Переписка генерал-губернатора с маньчжурами. — М. С. Корсаков в Айгуни. — Лагерь в Де-Кастри. — Плавание вверх по Амуру. — Распоряжения Н. В. Буссе. — Выход из Николаевского фрегата «Аврора», корвета «Оливуца» и транспорта «Двина». — Транспорт «Иртыш». — Мое возвращение в Петербург. — Слухи в Петербурге о моих действиях. — Одобрительные слова государя. — Образование Приморской области. — Капитан 1-го ранга Казакевич назначается исправляющим должность военного губернатора Приморской области. — Посольство графа Е. В. Путятина. — Заселение левого берега Амура. — Плавание по Амуру графа Путятина и его поездка в Китай. — Цель высадки Рудановского на Сахалине в 1857 году. — Действия графа Путятина в Китае. — Переговоры о границе возлагаются на Н. Н. Муравьева. — Сосредоточение наших войск на Амуре. — Предварительные распоряжения Н. Н. Муравьева. — Назначение уполномоченных от китайского правительства

Скопление большого количества войск и в особенности семейств камчатских жителей и служащих, происшедшее внезапно, сверх всякого ожидания и без предварительной подготовки, необходимой и не в такой дикой пустыне, какой представлялся тогда Приамурский край, но и в населенной местности, должно бы было породить многие лишения, стеснения в помещении, недостаток во многих предметах продовольствия и необходимых принадлежностях быта. В Николаевском посту, имевшем к весне 1854 года помещения только на 30 человек, к осени того же года надобно было разместить более 800. В Мариинском посту к тому же времени помещения было только на 8 человек, а к осени надобно было разместить более 200 человек. В начале же лета 1855 года внезапно и неожиданно явилось в Николаевском до 5000 душ, а в Мариинском до 2000. Нужно было всех приютить, доставить всем средства к жизни, приготовить к зиме теплые помещения и все делать тогда, когда неприятель блокировал нас со всех сторон и когда надобно было вводить все наши суда и иметь в готовности гребную флотилию и строить батареи. Сверх этого, несмотря на постоянные представления мои о необходимости иметь по Амуру посты для внутреннего сообщения с Маньчжурией и Забайкальем, они поставлены не были, и вследствие этого мы были совершенно отрезанными от мест, из которых могли восполнять наши недостатки в продовольствии и одежде. Смело можно сказать, что если бы Амурская экспедиция не приобрела такого влияния на гиляков, что они охотно доставляли нам в большом количестве рыбу и частью дичь, то при таком внезапном огромном стечении людей количество болезней и смертность были бы гораздо большими, нежели то было в зиму с 1855 на 1856 год.

Генерал-губернатор, спускаясь в 1855 году по Амуру, 12 мая близ устья реки Кумары встретил четыре большие маньчжурские лодки, поднимавшиеся вверх по Амуру с несколькими чиновниками, отправленными маньчжурскими властями по распоряжению из Пекина в Забайкалье, к устью Горбицы, для совещания о разграничении. Генерал-губернатор предложил этим чиновникам прибыть в Мариинский пост, где во время переговоров выразил пожелание, чтобы река Амур была принята границей между Российской и Китайской империями[75]. Китайские уполномоченные по обыкновению уклонились от этого предложения, ссылаясь в своих доводах на письмо нашего Сената, посланное в Пекин в 1853 году, в котором говорилось о горном хребте, идущем от вершины реки Горбицы. Генерал-губернатор, настаивая на своем предложении, объяснил, что он имеет на то повеление своего государя. Посольство отправилось обратно без всякого результата, с убеждением, что Н. Н. Муравьев действует будто бы на Амуре самовольно, без согласия своего правительства. Это убеждение впоследствии и выражалось китайцами в их официальных бумагах и даже получило отражение в некоторых иностранных журналах.

В ожидании нападения неприятеля на залив Де-Кастри главнокомандующий Н. Н. Муравьев, вместо предложенных мной сотни казаков, расположил в заливе Де-Кастри 500 человек пеших казаков под командой своего адъютанта, подполковника Сеславина; поэтому, разумеется, были весьма ослаблены наши средства к устройству надлежащих зимних помещений. Сеславин до исхода сентября напрасно ожидал в заливе Де-Кастри неприятеля — последний туда не являлся. В сентябре Сеславин оставил в этом заливе часть казаков с двумя горными орудиями, сам же с остальными людьми возвратился в Мариинский пост.

Между тем адмирал Е. В. Путятин с капитаном 2-го ранга Посьетом на паровом катере «Надежда» в начале августа отправился вверх по Амуру в Забайкалье. Это было первое наше судно, поднимавшееся по реке Амуру. Плавание его совершалось медленно и сопряжено было с величайшими затруднениями и лишениями. Мы, как я выше сказал, не имели на Амуре постов, в которых пароход мог бы запасаться продовольствием и дровами, почему он был загружен и вынужден был иметь на буксире тяжелый баркас; дрова же для топлива рубил прямо с корня. Кроме этого, вода в верховьях реки была необыкновенно низка и на реке обнаружилось много банок и мелей. Холода наступили весьма рано, так что, не доходя около 300 верст до Усть-Стрелочной станции, адмирал Е. В. Путятин встретил шугу (лед) и вынужден был, приковав пароход и баркас к скале, оставить их тут на зимовку, а сам со всеми своими спутниками с неимоверными лишениями и усилиями добрался пешком по берегу (в начале ноября) до Усть-Стрелочной станции, а оттуда через Иркутск проехал в С.-Петербург.

Пароход «Шилка», построенный летом 1855 года в Сретенске, спускаясь по реке Амуру, сел на мель близ Усть-Стрелки, около устья речки Кутоманды, и остался тут зимовать, основав первый наш пост в верховье реки Амура — Кутомандский.

Вслед за адмиралом Е. В. Путятиным предполагали отправиться вверх по Амуру на пароходе «Аргунь» В. С. Завойко с капитаном Изыльметьевым и некоторыми другими офицерами фрегата «Аврора», а генерал-губернатор со мной и всем своим штабом хотел идти на шхуне «Восток» в Аян; но всем этим предположениям не суждено было осуществиться. Пароход «Аргунь», следуя из Николаевского в Мариинский пост, в тумане выскочил на лайду, и, несмотря на всевозможные усилия, стащить его не смогли. Он так и остался на нем зимовать, а все бывшие на нем пассажиры на шлюпках возвратились в Николаевское. Шхуна «Восток», по причине внезапно упавшей воды на баре протоки Кизи, не могла выйти на главный фарватер и осталась на зимовку в Мариинском посту, в котором уже решился было зимовать и генерал-губернатор; но, получив из Николаевского сведения о приходе туда из Северо-Американских Штатов коммерческого корабля «Пальмето» с различными запасами, генерал-губернатор со своим штабом и капитаном Изыльметьевым поздней осенью решился следовать на нем в Аян; я же с семейством и чиновником особых поручений при Н. Н. Муравьеве Анненковым остался зимовать в Мариинском посту.

Корабль «Пальмето» был первым коммерческим судном, вошедшим с юга в реку Амур. Этот корабль, вместе с кораблем Северо-Американских Штатов «Беринг», прибывшим в исходе сентября в залив Де-Кастри, был зафрахтован в Америке капитаном Козакевичем, который отправился туда из С.-Петербурга в конце 1854 года для закупки различных запасов, назначавшихся на реку Амур.

Корабль «Пальмето», следуя в Аян с упомянутыми лицами, благополучно избежал находившихся тогда в северной части лимана неприятельских крейсеров. Причины, побудившие неприятеля блокировать именно эти места, были таковы.

Один из кораблей Российско-Американской компании, идя из Аяна в Ситху, во избежание неприятельских крейсеров, спустился к лиману, но тут был замечен неприятельским фрегатом, который за ним и погнался. Корабль, сопровождаемый высланным из Николаевского подпоручиком Ворониным, успел войти на северный лиманский рейд, перешел уже и бар северного фарватера, но здесь заштилел; между тем неприятель, не решившись следовать за ним в лиман, выслал свои гребные суда. Капитан корабля и Воронин, не имея никаких средств защищаться, зажгли корабль, а сами с командой (12 человек) под неприятельскими выстрелами достигли на шлюпках мыса Пуир. Таким образом, и этот корабль не достался в руки врага. Это обстоятельство вселило в неприятеле еще большую уверенность, что вход в лиман Амура возможен только из Охотского моря, а потому он и усилил здесь свое наблюдение за нашими судами.