Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник) - Артур Дойл

– Послушайте, граф Штейн, – произнес Гнейзенау. – Если мы разгромим врага, а императору удастся сбежать, то он соберет еще одну армию и все начнется сначала. Но если нам удастся захватить императора, то война действительно закончится. Ради этого стоит сделать все возможное и рискнуть головой.

Молодой драгун слушал внимательно и молчал.

– Предположим, что герцог Веллингтон прав, французская армия будет стерта с лица земли. Император в таком случае отправится назад по дороге через Женап и Шарлеруа, так как это ближайший путь к границе. Скорее всего, у него отличные лошади, а дорогу ему очистят. Наша кавалерия будет преследовать побежденных, но император окажется далеко впереди своей армии.

Молодой драгун молча наклонил голову.

– Вам, граф Штейн, я поручаю захватить императора. Если это удастся, то ваше имя останется в веках. У вас репутация лучшего наездника в армии. Возьмите с собой столько людей, сколько сочтете необходимым. Думаю, что десяти-двенадцати человек более чем достаточно. Вам не следует ввязываться в бой, гнаться за отступающими. Ваша задача – прорваться через все заслоны и сохранить силы для более важного задания.

Драгун снова наклонил голову. Его молчание убедило меня в том, что этот офицер по-настоящему опасен.

– Тогда оставляю детали на ваше усмотрение. Не разменивайтесь на мелочи. Вы безошибочно определите карету императора. Да и не составит труда узнать Наполеона. А сейчас я должен следовать за маршалом. Удачи! Верю, что при следующей нашей встрече смогу поздравить вас с беспримерным подвигом, который прославит вас во всей Европе.

Драгун отдал честь. Гнейзенау торопливо вышел из комнаты. Молодой офицер стоял несколько минут в задумчивости, затем выбежал вслед за генералом. Я с любопытством наблюдал из своего укрытия за тем, что произойдет дальше. Лошадь драгуна – сильная гнедая, с белыми чулками, была привязана к ограде. Он вскочил в седло и поскакал наперехват кавалерийской колонне. После того как граф Штейн поговорил с командиром, два гусара – это был гусарский полк – покинули строй и присоединились к нему. Следующей оказалась колонна улан. Два улана пополнили эскорт графа Штейна. Затем к его команде присоединились два драгуна и два кирасира. Граф Штейн собрал всю эту группу всадников и объяснил, что от них конкретно требуется. После этого девять всадников умчались и скрылись в Парижском лесу.

Нет необходимости, друзья мои, объяснять, что все это значило. Прусский офицер поступил именно так, как поступил бы я, оказавшись на его месте. В каждой проследовавшей части он отобрал двух лучших всадников, собрав таким образом команду, способную захватить в плен кого угодно. Даже Господь не спасет императора, повстречай он пруссаков на своем пути.

Представьте, что творилось у меня на душе. Я тут же забыл о Груши. На востоке орудийных залпов не было слышно. Следовательно, армия Груши находилась слишком далеко. Даже если он появится здесь, то будет слишком поздно что-либо изменить. Солнце клонилось к закату. До наступления темноты оставалось два или три часа. Мое предыдущее задание уже не имело смысла выполнять. Передо мной встала более важная, более срочная, более необходимая задача, от успеха выполнения которой зависела безопасность, и, возможно, даже жизнь императора. Любой ценой, невзирая на опасность, я должен как можно скорее оказаться рядом с ним.

Но каким образом? Прусская армия стояла на моем пути к французским позициям. Пруссаки перекрыли все дороги, но им не удастся перекрыть тропу долга, которую обязан одолеть Этьен Жерар. Я не мог больше ждать. И я принял решение.

Выбраться с чердака можно было лишь через единственный люк, спустившись по приставной лестнице. Я бросил взгляд на кухню: юный лекарь все еще находился там. В кресле сидел раненый английский офицер. Двое прусских солдат в крайней степени измождения лежали на соломенной подстилке. Остальные, по-видимому, пришли в себя, и их вывезли. Люди внизу были моими врагами. Для того чтобы добраться до лошади, мне нужно было пройти мимо них. Хирург опасности не представлял. Англичанин был тяжело ранен, да и сабля его стояла в дальнем углу. Пруссаки находились в полубессознательном состоянии, мушкетов рядом с ними не было. Что мне может помешать? Я открыл люк, кубарем скатился по лестнице и предстал перед ними с обнаженной саблей в руке.

Я застал их врасплох. Конечно, хирург знал обо мне, но англичанину и двум немцам показалось, наверное, что сам свирепый бог войны спустился по их души с небес. Моя грозная фигура, расшитый серебром серый мундир, сверкающая сабля в руке представляли собой неповторимое зрелище. Германцы уставились на меня, оцепенев от ужаса. Английский офицер попытался подняться на ноги, но слабость свалила его.

– Что за черт? Что за черт? – несколько раз повторил он.

– Не двигаться! – приказал я. – Я не хочу никому причинить вреда, но горе тому, кто попытается остановить меня. Вам нечего бояться, если не помешаете мне, но в противном случае берегитесь! Я – полковник Этьен Жерар, командир Конфланского гусарского полка.

– Черт побери! – воскликнул англичанин. – Вы тот, кто убил лису.

Чудовищная гримаса перекосила его лицо. Спортивная зависть – самое сильное чувство. Он ненавидел меня, этот англичанин, потому что я оказался удачливей его на охоте. Насколько отличались наши натуры! Довелось бы мне увидеть подобный подвиг, я бы с радостью поздравил его. Но сейчас у меня не было времени для споров.

– Мне очень жаль, сэр, – сказал я. – Но я вынужден захватить ваш плащ.

Англичанин пытался встать с кресла и добраться до сабли, но я преградил путь к углу, где она находилась.

– У вас есть что-нибудь в карманах?

– Шкатулка, – ответил он.

– Я не ограблю вас, – сказал я и, вытащив из кармана серебряную флягу, квадратную деревянную шкатулку и подзорную трубу, передал все это англичанину.

Раненый открыл шкатулку, достал оттуда пистолет и направил прямо мне в лоб.

– А сейчас, дружище, – произнес он, – положите саблю на землю и сдавайтесь.

Я был настолько поражен его коварным поступком, что окаменел от ужаса. Я пролепетал несколько слов о благодарности и чести, но заметил, что глаза англичанина прищурились, а палец напрягся на курке.

– Хватит болтать! – воскликнул он. – Бросайте саблю на землю.

Мог ли я вытерпеть такое унижение? Умереть казалось лучше, чем быть разоруженным подобным образом. Я произнес было «стреляй», как вдруг англичанин исчез. На его месте выросла гора соломы, из которой торчали полы красного мундира да брыкающиеся ноги в сапогах. Ах, эта смелая хозяйка! Пышные бакенбарды спасли меня.