Преследуя Аделайн (ЛП) - Карлтон Х.Д.

— Но они все еще преследуют тебя.

Я киваю один раз.

— Да.

Это был первый раз, когда я столкнулся с возможностью провала. И это чувство до сих пор не отпускает меня из своих лап. Это чувство, которое отпечатывается на мне, как плохая татуировка, каждый раз, когда я вторгаюсь в Кольцо.

Ее рука опускается в сторону, свободно болтаясь, пока она смотрит на меня. Я смотрю в ответ, каждый из нас пытается прочитать другого. Понять, о чем думает другой. Почувствовать.

— Последний вопрос, — перебивает она.

— Задай мне столько, сколько захочешь.

— Розы. Почему розы?

Я улыбаюсь. Я ждал, что она спросит меня о них.

— Моя мама. Ее любимыми цветами были розы. Она всегда держала их по всему дому с обрезанными шипами, чтобы я не поранился. Однажды я сказала ей, что мне будет грустно, когда она умрет, потому что все розы умрут вместе с ней. Тогда она подарила мне пластмассовую розу и сказала, что пока у меня есть эта роза, она никогда не умрет по-настоящему.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, я тоже хотел увидеть розы по всему твоему дому. Может быть, потому что я чувствую себя как дома.

Она резко вдыхает, кажется, ошеломленная моими словами. Эти прекрасные глаза прикованы к моим, в их карамельных лужах отражается шок и голод.

Облизнув губы, она тихо признается:

— Мне потребуется некоторое время, чтобы полностью принять некоторые вещи, Зед. Я не могу сказать, сколько времени мне понадобится, но могу сказать, что я постараюсь. Но что я точно могу принять, так это то, что ты спас детей и девочек.

Ее губы дрогнули. Прежде чем я успеваю потянуться вниз и взять ее между зубами, она всасывает ее между своими.

Через несколько секунд она продолжает.

— Я восхищаюсь тобой больше, чем могу сказать, за то, что ты один из очень немногих людей, готовых действительно что-то сделать для их спасения. Миру нужно больше таких людей, как ты, Зед.

— Возможно, — пробормотал я, уступая и мягко целуя уголок ее губ. — Но все, что мне нужно, это ты.

Ее глаза закрываются, и она кивает сама себе. Я не знаю, к какому выводу она пришла в своей маленькой хорошенькой головке, но когда она открывает глаза и смотрит на меня, кажется, что я ей тоже нужен.

Моя рука скользит по ее волосам, и как раз в тот момент, когда я сокращаю расстояние, через дверь спальни Адди доносится голос.

— Кто готов к расследованию убийства…, — громкий голос прерывается, сменяясь громким вздохом.

Я и Адди одновременно поворачиваем головы. В спальне стоит ее лучшая подруга и смотрит на нас со смесью неверия и гнева.

— Привет, Дайя, — приветствую я, моя маска опускается на место, я ухмыляюсь и отхожу от Адди.

Моя маленькая мышка смущается. Я замечаю намек на стыд, но это было ожидаемо. Потребуется время, чтобы Адди по-настоящему приняла в себе то, что она поддалась своему преследователю.

— Что за черт? Это он?

Моя ухмылка расширяется, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Адди.

— Ты сплетничала обо мне, маленькая мышка? Ты рассказала ей, какой у меня большой член?

Глаза Адди комично вспыхивают. Ее рука разгибается и с размаху бьет прямо мне в грудь. Ощущение такое, будто она только что бросила в меня кусок хлеба.

— Козел! Нет!

Если бы не маленькая фигурка, несущаяся ко мне, громкий топот был бы явным признаком бури, надвигающейся на меня. Я поворачиваюсь и уклоняюсь от очередного летящего кулака. Этот удар намного сильнее.

Этот, возможно, был похож на целую буханку хлеба.

Я могу сказать, что девушка умеет бить, но кулаки не действуют на меня в эти дни. Я слишком привык к укусу пули.

Я смеюсь, ловя Дайю за руку, пока она не перелетела через балкон.

Она бы не выглядела такой красивой с разбитым лицом и раскроенным черепом.

— Черт, вы обе проснулись и выбрали сегодня насилие, да?

Дайя вырвала свою руку из моей руки и посмотрела на меня, ее красивые зеленые глаза полны гнева. Затем она поворачивается к Адди.

— Я думала, мы его ненавидим.

Я поднимаю бровь, также глядя на Адди и ожидая ее ответа. В этот момент она может солгать и сказать, что все еще ненавидит. Я знаю правду, и это главное. В моем теле есть только одно чувство, и оно связано с веснушчатой девушкой, которая выглядит так, будто у нее инсульт. И для того, чтобы задеть его, потребуется гораздо больше, чем ее ложь лучшей подруге.

Лицо Адди краснеет, ее рот приоткрывается, но слова не выходят. Возможно, у нее даже остановилось сердце.

Дайя переводит взгляд на меня и открывает рот, но я вклиниваюсь:

— Я бы была очень осторожна с твоими словами и любыми машущими конечностями. Я подписываю твои чеки на зарплату.

Ее глаза расширяются, она ошеломлена.

— Так это ты. Ты — Z? — требует она.

— Что, мое лицо не соответствует твоим ожиданиям?

Выражение, которое появляется на лице Дайи, — чистое развлечение. Клянусь, такого дерьма больше не увидишь по телевизору.

Она силится ответить, но не может. Все, что она может сделать, это просто смотреть.

— Надеюсь, ты понимаешь, что у Адди не было ни единого шанса. Не вини ее.

Адди скрещивает руки, злится на меня и наконец обретает голос. Все, что мне нужно было сделать, это разозлить ее.

— Я сама принимаю решения, Зед. Хватит вести себя так, будто у меня не было выбора.

Я просто улыбаюсь, позволяя ей думать так, как она хочет. Что бы ни заставило ее киску с готовностью обхватить мой член, я думаю.

Ты знала, что у меня уже были подозрения, Адди. Почему ты просто не сказала мне? — На этот раз голос Дайи смягчается, он полон боли и печали. Лицо Адди опускается, и это мой сигнал уходить.

— Мне очень жаль. Я не знала, как объяснить, что с ним происходит.

Я делаю шаг назад, притягивая к себе их взгляды.

— Мне нужно разобраться с видео. Я уже расставил людей возле участка.

— Какого черта? Почему? Я не видела никаких людей, — спрашивает Дайя, ее глаза расширились от тревоги.

— Они не должны быть видны, Дайя. Ты уже знаешь это, не так ли? — Когда она щелкает зубами, я продолжаю. — Вы двое поцелуетесь и помиритесь. Я доверяю твоим суждениям, поэтому, что бы ты ни решила рассказать, у тебя есть мое разрешение.

Адди прикусила нижнюю губу и виновато посмотрела на свою лучшую подругу.

— Увидимся позже, маленькая мышка. — Я заговорщически подмигиваю ей, и ее глаза сужаются в ответ.

Дайя шипит, но я выхожу за дверь прежде, чем она снова научится говорить. У меня есть куда более насущные дела, чем новый дефект речи Дайи.

Глава 36

Манипулятор

Я смотрю на свои руки, как отруганный ребенок. После «Аферы Сатаны» я признала, что у нас с Зедом был секс, но я так и не подтвердила ей его личность, а она не спросила. Думаю, она была слишком обеспокоена моим психическим здоровьем, чтобы думать об этом. И правильно.

Независимо от этого, если бы я просто сказала Дайе, что не могу делиться подробностями о Зеде и Марке, думаю, она бы научилась принимать это. Именно ложь причинила ей наибольшую боль.

Она последовала за мной на кухню, ее гнев тяжелым взглядом прожигал мой затылок всю дорогу. А теперь она смотрит на меня с другого конца острова.

— Как давно ты знаешь? И почему возле дома стоят люди? И он доверяет тебе сказать мне что?

Я прикусила губу.

— Ненадолго, — признаюсь я. — Слушай, я ничего не говорила, потому что его связь с Марком совершенно секретна. Я не хотела, чтобы ты продолжала задавать вопросы, на которые я не была уверена, что смогу ответить. Это была не моя история, и то, что он делает, невероятно деликатно.

— Ты знала, кто он такой, когда я спрашивала тебя о нем перед «Аферой Сатаны»?

Я сморщилась и кивнула головой, подтверждая то, что она уже знала. В ее глазах вспыхивает боль, и мне хочется только плакать — чувство вины за то, что я солгала ей, вытекает из моих пор.