Вторая любовь - Джудит Гулд

Два миллиарда долларов!

Сумма оказалась такой гигантской, настолько за пределами ее воображения, что Эмбер не могла до конца осознать ее. Это что касается цифр или покупательной способности. Но одно она поняла совершенно отчетливо. Ради этого Кристос должен совершить убийство, предумышленное, хладнокровное убийство первой степени.

«Он никогда с этим не справится, — горько подумала Эмбер. Дрожащими пальцами она зажгла сигарету. — Как Кристос может быть таким слепым? — гадала девушка. — Как он не понимает, что эта сука просто подставляет его?»

Эмбер совершенно растерялась. Она даже не представляла, с чего начать или к кому обратиться. Если бы только она могла поговорить с Кристосом и вразумить его. Если нужно, попытаться привести его в чувство.

К несчастью, совершенно необходимо, чтобы он даже не начал подозревать, что ей обо всем известно.

«Я должна остановить его, — думала Эмбер. — Я обязана!»

Если бы она только знала, как…

41

Пилот опустил «Президентский Хейл» до двух с половиной тысяч футов и заложил большой, пологий вираж.

— Я попросила его сделать круг, чтобы вы могли со всех сторон осмотреть остров, — объяснила Ханту Дороти-Энн.

Уинслоу взглянул в иллюминатор на напоминающий ромб остров внизу. Сначала ему удалось рассмотреть только поросшие лесом горы вулканического происхождения, окаймленные белыми песчаными пляжами и аквамариновым морем Больших Антильских островов. Потом он начал различать, что там вовсю идет работа. На строительной площадке Иден Айл кишел людской муравейник, и стройка переживала резкий подъем.

Огромные желтые землеройные машины на стальных гусеницах сметали одни склоны и возводили новые. Другие уничтожали густой покров джунглей или выкапывали траншеи, каналы и бассейны. Подъемные краны переносили по воздуху груз стальных опор и палет. В глубине острова, если смотреть от бирюзовой небольшой бухты, рабочие толпились вокруг гигантского деревянного скелета здания.

Куда бы Хант ни бросил взгляд, казалось, повсюду кипит работа. Пока оставался нетронутым только самый восточный конец острова, где сборные домики из гофрированного железа напоминали наполовину врытые в землю небольшие консервные банки.

Хант тихонько присвистнул и посмотрел на свою спутницу.

— Что вы строите? Восьмое чудо света?

— Иногда у меня и правда возникает такое чувство, — улыбнулась Дороти-Энн.

— Я поражен, — искренне признался Уинслоу.

— Дело того не стоит. Вы бы так не сказали, если бы услышали то, что слышу я.

— Вы хотите сказать… один громкий сосущий звук?

Женщина рассмеялась.

— Вы угадали.

— Меня это не удивляет. Это же потрясающий проект! Немногие догадываются, на что вы решились.

Во время перелета Дороти-Энн переоделась в свободные легкие брюки цвета хаки, коричневую рубаху и строительные ботинки с металлическими набойками и высокой шнуровкой.

Она указала на север, где рядами сгрудились таинственные, окутанные туманом горы.

— Это южное побережье Пуэрто-Рико. Создается впечатление, что до него можно допрыгнуть, но между островом и Светящейся бухтой двадцать две мили открытого моря. Порой здесь дуют довольно сильные ветры. Ага, вот начинается и посадочная полоса.

Прямо под ними единственная дорожка пролегла белым пробором от моря внутрь острова. В дальнем, тупиковом ее конце стояли припаркованные маленький реактивный самолет компании, два двухмоторных самолета и вертолет «Сикорский», сконструированный специально для перевозки тяжелых грузов. С высоты все они казались игрушечными.

— Нам придется сделать поворот и зайти на посадку с моря, — пояснила Дороти-Энн. — Ах, да, пока я не забыла. Внизу вас ждет пилот и «сессна». Как только мы приземлимся, вы с ним полетите до Гуаники, чтобы взять яхту.

— «Сессна»? — Хант сделал вид, что обижен. — После этого летающего дворца я не заслуживаю ничего лучшего, чем скромный, едва шевелящийся попрыгунчик?

Дороти-Энн расхохоталась.

— Что я могу вам сказать? Жизнь сурова.

Они пристегнули ремни безопасности, пока пилот заходил на посадку. Когда вышли шасси, их слегка тряхнуло, моторы зашумели чуть громче. Потом самолет быстро пошел вниз, и скоро им уже казалось, что он несется по гребням волн.

— Вот мы и долетели, — произнесла молодая женщина.

Вода стремительно проносилась мимо, меняя свой цвет от густого аквамаринового до бледно-бирюзового, и тут колеса коснулись посадочный полосы.

— Отличная посадка на три точки, — одобрительно заметил Хант.

Турбины пронзительно взвыли, когда пилот включил реверс, и огромный лайнер начал замедлять ход. Подобно птице, рожденной летать, на земле машина выглядела нескладной и тяжеловесной, пока неуклюже катилась по взлетно-посадочной полосе к пункту назначения — белому металлическому терминалу, выглядевшему как непомерно разросшийся садовый бельведер.

— Кто эти люди? — задал вопрос Хант, указывая через иллюминатор на группу мужчин, выстроившихся в ряд наподобие солдат. На всех красовались желтые каски.

Дороти-Энн вздохнула:

— Группа встречающих.

К самолету подогнали металлический трап, и Оберто, главный стюард, отодвинул в сторону дверь основного салона, впустив в самолет поток солнечного света и пропитанного влагой воздуха.

Дороти-Энн и ее спутник освободились от ремней и встали.

— Идите вперед, — попросила женщина Ханта. — Мне придется поговорить с встречающими. Пилот ждет вас около «сессны». Мы увидимся на борту яхты. Скажем, сегодня ближе к вечеру. Хорошо?

Уинслоу улыбнулся.

— Ближе к вечеру это просто замечательно, — негромко ответил он и неожиданно по-братски чмокнул ее в щеку.

Дороти-Энн подавила вздох. Прикосновение его губ оказалось шоком. Она поднесла руку к щеке, и на ее лице отразилась целая гамма переживаний — и смущение, и удивление, говорившие, что ее явно застали врасплох. В первый раз после смерти Фредди ее поцеловал мужчина, другой мужчина, и ее затопило глубокое чувство вины.

«Стану ли я испытывать угрызения совести всякий раз, когда меня будет целовать мужчина? — думала она. — Неужели гибель Фредди оставила меня эмоционально искалеченной?»

Ей оставалось только надеяться, что это состояние временное, и оно пройдет. Просто она так горюет.

Хант не заслуживает фригидной женщины. Он заслуживает лучшего…

Дороти-Энн выждала минуту, чтобы в голове прояснилось от личных переживаний, потом спустилась по трапу и поздоровалась с теми, кто пришел ее встретить. Представлять кого-либо не было необходимости. Миссис Кентвелл знала всех восьмерых мужчин.

Четыре архитектора, три инженера и Курт Экерман из отдела особых проектов, прилетевший на маленьком самолете компании.

Дороти-Энн пошла справа налево, пожимая руки всем по очереди. Она со всеми была в приятельских отношениях и тепло приветствовала каждого.

— Здравствуйте, Хельмут, — улыбнулась она сдержанному инженеру-немцу. — Как поживает ваш новорожденный?

— Очень хорошо, миссис Кентвелл. Я звоню жене каждый вечер.

— Добрый день, Джим. — Гений из Принстона, сторонник альтернативного образа жизни. — Вы связались с нашим отделом кадров по поводу пособия на члена семьи?

— Да, мы с Робби никогда не сможем вас как следует отблагодарить, миссис Кентвелл.

— Этторе, — поздоровалась Дороти-Энн с выдающимся итальянским архитектором. — Рецепт приготовления спагетти по-болонски, присланный вашей матерью, заставил меня прибавить в весе!

— Она пишет, что ваш пирог с курицей просто великолепен!

Миссис Кентвелл для каждого нашла приветливое слово.

Курт Экерман стоял последним. Как всегда, вундеркинд индустрии развлечений, с убранными в хвост волосами, выглядел меланхоличным и погруженным в себя.

Он надел очки от солнца с синими стеклами и без оправы, поверх белой майки — незастегнутая рубашка навыпуск с короткими рукавами. На майке отпечатан постер советского времени в конструктивистском стиле, изображающий несущийся вперед черно-красный паровоз, сопровождающийся надписью кириллицей.

— Я решил, что мне лучше заскочить сюда и увидеться с вами, — так он объяснил свое появление на острове.

— Почему? — Дороти-Энн подозрительно взглянула на него. Ее встревожили и его сдержанность, и мрачное выражение лица.

— Нет, нет, не волнуйтесь, — успокоил Экерман своего босса. — Мне просто нужно обсудить с вами один личный вопрос. Наедине.

— Вы же знаете, что я всегда в вашем распоряжении. Мы можем поговорить в машине.

Курт протянул ей каску, которую держал в руке. Женщина взяла ее, но вопросительно посмотрела на Экермана.