Введение в Новый Завет Том I - Рэймонд Браун

Какой, в рамках этой теории, могла быть цель редактора, и как он работал? Бультман, который относил за счет редактуры значительные фрагменты Евангелия, создал образ «церковного редактора». Согласно теории Бультмана, писание, оставленное евангелистом, было слишком радикальным в своем богословии. Для того чтобы сделать его приемлемым для широких масс верующих, некий цензор добавил к нему фрагменты. Например, к несакраментологическому тексту «церковный редактор» добавил ссылки на крещение в 3:5, на евхаристию в 6:51b-58 и на оба таинства в 19:34b-35. К евангелию, в котором последние вещи (приход с неба, суд, вечная жизнь) понимались как уже реализованные в служении Иисуса, «церковный редактор» добавил тему Страшного суда (5:28–29; 12:48). Однако гипотеза о таком цензоре отдает современным мировоззрением, которое руководствуется моделью тезис–антитезис. Делать такое предположение в рамках теории о существовании редактора нет особой необходимости.

Гораздо более вероятно, что человек, взявший на себя труд дополнить сочинение евангелиста, был согласен с ним по существу и придерживался того же направления мысли. Более того, стиль предполагаемых добавлений демонстрирует уважение к уже написанному и нежелание нарушать сложившуюся композицию. Об этом говорит, например, то, что рассказ о явлениях воскресшего Иисуса (глава 21) помещен после уже существующего заключения в 20:30–31, и тщательно продуманная структура рассказа о явлениях в главе 20 не нарушена. Есть несколько возможных видов материала, который мог быть добавлен редактором:

(1) Пропущенный материал. В Ин есть несколько указаний (20:31; 21:25) на более обширную традицию, которая в Евангелие не вошла. О чем‑то евангелист мог не знать, что‑то могло не соответствовать его целям, например, явления в Галилее.

(2) Дублеты. В окончательной форме Ин есть немного отличающиеся друг от друга наборы, по существу, одних и тех же слов Иисуса. Например, 3:31–36 (где почему‑то нет ясного указания на личность говорящего), по–видимому, дублирует сказанное в 3:7,11–13,15–18. Некоторые части 16:4b-33 (того, что говорилось на Тайной вечере, значительно позже указания в 14:31 на уход Иисуса) близко повторяют темы, уже затронутые в главе 14, а 6:51b-58 повторяет изложенное в 6:35–51а.

Почему редактор мог добавить этот материал к сочинению евангелиста? Рассуждать нужно исходя из характера предполагаемых дополнений. Одни добавления существенно не выделяются по тону или акцентам и могли быть внесены просто потому, что этот материал существовал в традиции, и редактор не хотел, чтобы он был утерян. Некоторые из предполагаемых добавлений отражают другой богословский взгляд, что можно объяснить изменением точки зрения общины по прошествии какого‑то времени. Например, в 6:51b-58 говорится о евхаристическом аспекте Хлеба жизни, в дополнение к аспектам божественного откровения и учения в 5:35–51а. Не следует утрировать это до степени исправления, сделанного церковной цензурой, ибо символические упоминания о евхаристии уже были выше, в рассказе об умножении хлебов (6:1–15), который служит основой для беседы о Хлебе жизни. Диалог в 21:15–17, где на Симона Петра возлагаются пастырские обязанности, вероятно, был включен для оправдания появления человеческой пастырской власти в общине, до этого воспринимавшей Иисуса как единственного пастыря. (Некоторые считают, что это появление вызвано расколом, заметным в 1 Ин.) Однако не факт, что в тех случаях, когда мотивы редактора определялись обстоятельствами дальнейшей истории общины, сам добавленный материал был обязательно сочинен позднее. Высказывания о том, какой именно будет мученическая смерть Петра (21:18), и о том, что любимый ученик, возможно, не умрет (21:23), настолько туманны, что они явно предшествовали смерти этих людей. В некоторых случаях редактор мог возродить и включить в текст старую традицию.

Однако, справедлива теория редактора или нет, она в лучшем случае объясняет лишь некоторые черты Евангелия в той форме, в которой оно дошло до нас.

Авторство и любимый ученик[677]

Ин 19:35 обращает внимание на стоявшего у креста очевидца — по–видимому, «ученика… которого Он любил» (19:26, КП). Ин 21:20, 24 утверждает, что этот неназванный любимый ученик «и свидетельствует о сем, и написал сие». Ириней (около 180 года н. э.) отождествил любимого ученика с Иоанном (одним из Двенадцати), жившим в Эфесе[678] до времен правления Траяна (около 98 года). (В детстве Ириней был знаком с Поликарпом, епископом Смирнским, который предположительно знал Иоанна.) Отолсдествление любимого ученика и евангелиста с Иоанном, сыном Зеведеевым, впоследствии было принято Церковью. Однако, как было указано выше, теперь признается, что подобные предположения конца II века о людях, живших на столетие раньше, были в значительной степени упрощением. Предания об авторстве больше говорят об авторитете, стоящим за библейским писанием, а не о буквальном авторе. Как и в случае с другими Евангелиями, большинство ученых сомневается, что Ин было написано очевидцем общественного служения Иисуса[679].

Кто такой любимый ученик? Существуют три подхода к решению этого вопроса.

(1) Любимый ученик — один из персонажей НЗ. Помимо традиционной версии (Иоанн, сын Зеведеев), предполагают также Лазаря, Иоанна Марка и Фому (Чарльзуорт). В пользу каждого из этих отождествлений можно привести тот или иной отрывок, но если мы отрицаем, что Ин опирается на давнюю традицию, все это очень шатко.

(2) Любимый ученик — просто символ идеального ученика. Он ни разу не называется по имени и появляется вместе с Петром в тех сценах, которые известны нам по другим Евангелиям, где этот персонаж не упоминается[680]. Это используют как доказательство того, что любимый ученик — лицо не историческое. Однако в Ин есть еще одна безымянная фигура, играющая символическую роль и появляющаяся в сценах (2:3–12; 19:25–27), где она отсутствует у синоптиков. Это мать Иисуса — лицо, без сомнения, историческое. Присутствие любимого ученика у подножья креста, когда все Двенадцать бежали, говорит о том, что он не был ни одним из Двенадцати[681], ни апостолом (этот термин ни разу не употребляется в Ин).

(3) Некоторые ученые (с которыми согласен и я) придерживаются подхода, согласно которому любимый ученик был незначительной фигурой во время служения Иисуса, слишком незначительной, чтобы войти в более официальную традицию синоптиков. Но эта фигура приобрела значимость в истории Иоанновой общины (возможно, он был основателем этой общины), и он стал идеалом в Евангелии этой общины, сравнимым с Петром и более близким к Иисусу в любви к Нему.

Был ли любимый ученик евангелистом? Это впечатление дает нам Ин 21: 20, 24: «и написал сие». Однако не может ли это быть упрощением, которое было внесено написавшим главу 21 редактором и усложнило понимание более точного Ин 19:35: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили»? Отрывок в Ин 19 может означать, что любимый ученик был не самим евангелистом, а очевидцем, тем, кто свидетельствовал об Иисусе и стал источником традиции, вошедшей в четвертое Евангелие. Евангелист, написавший это, мог быть последователем или учеником любимого ученика (о котором он пишет в третьем лице), но сам не быть очевидцем служения Иисуса. Если мы предполагаем также, что автором Посланий был какой‑то другой человек, а неким третьим человеком был редактор Евангелия, мы должны согласиться с теми, кто предполагает существование «Иоанновой школы»[682]. Иначе говоря, мы должны предположить существование нескольких учеников, которые использовали стиль и материал, традиционные для этой общины — традиционные потому, что они целиком или частично исходили от любимого ученика.

Этот тезис может объяснить, почему некоторые места Ин[683] вполне убедительно показывают, что Ин может вести свое начало от служения Иисуса, хотя другие места вроде бы противоречат этому. Отметим, в частности, следующее.

(1) Знакомство с Палестиной. Евангелисту знакомы Вифания (11:18), сад за потоком Кедрон (18:1); Соломонов притвор Храма (10:23), Лифостротон (19:13), а также купальни Вифезда (5:2) и Силоам (9:7). Эти места не упоминаются в других Евангелиях, и иногда внешние источники подтверждают точность Ин. Другие географические ссылки Ин (Вифания по ту сторону Иордана в 1:28; Енон близ Салима в 3:23) до сих пор не идентифицированы, но не будем спешить объявлять эти названия чисто символическими.

(2) Знакомство с иудейскими реалиями. Иудейские праздники упоминаются в 5:9b; 6:4; 7:2 и 10:22, а следующий далее диалог демонстрирует знание иудейских праздничных церемоний и богословия. Иудейские традиции упоминаются как прямо (законы очищения в 2:6; 18:28; пасхальный ягненок в 19:36), так и косвенно (возможно, покрой одежды первосвященника в 19:23).