Введение в Новый Завет Том I - Рэймонд Браун

Раздел третий Последней беседы (глава 17). Это величественное заключение часто называется «первосвященнической» молитвой: Иисус посвящает Себя тем, кого послал в мир (17:1–8). В первой части (17:1–8) Иисус молится о прославлении (то есть славе, которая была у Него еще до сотворения) поскольку Он совершил все, что Отец дал Ему сделать, и явил имя Его людям. Это не эгоистическая молитва, так как цель в том, чтобы Сын смог прославить Отца должным образом. Во второй части (17:9–19) Иисус молится за тех, кого Отец даровал Ему, чтобы Отец сохранил их во имя, данное Иисусу.[649] Он отказывается молиться за мир (ставший царством зла из‑за того, что отверг Иисуса), ибо Его ученики не принадлежат миру. В отличие от гностического спасителя, Иисус не просит взять Своих учеников из мира, а просит только о том, чтобы они были сохранены от Злого (то есть от князя мира сего). Молясь за то, чтобы они были освящены, как Он освящается, Он посылает их в мир свидетельствовать об истине. В третьей части (17:20–26) Иисус молится за тех, кто поверил в Него по слову учеников. Эта молитва о том, чтобы они были едины, как едины Отец и Иисус. (Как и в 10:16, создается впечатление, что уже во времена Иоанна христиане не были едины.) Полное единство верующих будет убедительным для мира. Впечатляющие утверждения об этих верующих адресованы Отцу: «И славу, которую Ты даровал Мне, Я даровал им»; «Ты… возлюбил их, как Меня возлюбил»; «То, что Ты даровал Мне» и, наконец (17:26): «Я поведал им имя Твое и поведаю, чтобы любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них была, и Я в них» (КП). С этой уверенностью Иисус идет на крест, чтобы вернуться к Отцу.

2. Страсти и смерть Иисуса (главы 18–19). Здесь Ин ближе к общей синоптической (Марковой) линии, чем где‑либо еще. Даже если основные детали различны, в обоих рассказах можно видеть последовательность из четырех «актов»: арест, допрос у первосвященника, суд Пилата и распятие / погребение.

Арест в саду за Кедроном (18:1–12). В синоптических Евангелиях сказано, что после Тайной вечери Иисус с учениками отправился в Гефсиманию и/или на Масличную гору. В Ин говорится, что Иисус перешел через незамерзающий поток Кедрон[650] и вошел в сад. Молитва Отцу о том, чтобы Его миновал час сей, которую мы находим в этом контексте в Мк 14:35, в Ин помещена выше (12:27–28). Таким образом, эта сцена в Ин сконцентрирована на аресте, и Иисус жаждет испить чашу, данную Отцом (ср. Мк 14:36)[651]. Здесь мы видим типичные черты Ин: Иисус, зная, что Иуда уже близко, выходит встретить его; затем сам называет Себя: «Я есмь». После этого те, кто пришли Его арестовать — иудейская стража и когорта римских солдат — падают ниц на землю. Здесь Иисус изображается как тот, кто управляет ситуацией, и такому изображению Иисуса подчинено описание страстей в Ин (10:18): «Никто не брал жизнь у Меня, но Я полагаю ее Сам. Власть имею положить ее, и власть имею снова принять ее» (КП).

Допросу Анны; отречения Петра (18:13–27). Во всех Евангелиях арестовавшие Иисуса доставляют Его ко двору/во дворец иудейского первосвященника для допроса властями. Этот допрос сопровождается описанием того, как Иисуса бьют/оскорбляют, а также трех отречений Петра. Только в описании Ин нет собрания синедриона, где принимается решение о смерти Иисуса (в Ин оно происходит раньше, в 11:45–53), а расследование проводит Анна, хотя Каифа и упоминается[652]. Отречения Петра происходят в присутствии другого ученика, известного первосвященнику, — возможно, любимого ученика, который появляется только в Ин.

Суд Пилата. (18:28–19:16). Во всех Евангелиях говорится, что Иисус был приведен первосвященником/от первосвященника на суд к римскому наместнику, но в Ин этот суд развит в драму в гораздо большей степени, чем в синоптических Евангелиях. Тщательно продумана сцена, где «иудеи» находятся снаружи претории, а Иисус — внутри. В семи эпизодах рассказывается о том, как Пилат мечется, пытаясь примирить непримиримых противников (диаграмма в BGJ 2.859). Только в Ин ясно объяснено, почему Иисуса привели к Пилату (18:31: иудеям не позволялось казнить)[653], и почему Пилат вынес смертный приговор, хотя знал, что Иисус не заслуживает такого наказания (19:12: на него донесли бы императору, если бы он не был строг в наказании того, кто называл себя царем). Если у синоптиков Иисус почти ничего не говорит Пилату, то в Ин Он объясняет ему, что Его царство — не политическое. Более того, в Ин «иудеи» признают, что настоящее обвинение не в том, что Он — «царь иудейский», а в том, что Он назвал себя Сыном Божьим (19:7). Иисус оспаривает принадлежность Пилата к истине (18:37), и благодаря этому сцена превращается в суд Иисуса над Понтием Пилатом, не имеющим над Иисусом никакой власти (19:11). Бичевание Иисуса римскими солдатами (в Мк/Мф — в конце сцены, после осуждения) в Ин помещено в середину сцены суда, чтобы Пилат мог показать «иудеям» избитого и осмеянного Иисуса в знаменитой сцене «Се человек», тщетно надеясь, что они отменят свое требование смертной казни. И хотя Пилат вынужден уступить, «иудеи» также вынуждены поступиться мессианскими наделсдами, сказав: «Нет у нас царя, кроме кесаря» (19:15). Образ Пилата иллюстрирует тезис Ин о том, что те, кто будут пытаться избегнуть суда Иисуса, не принадлежат к истине (9:18–23; 12:42–43).

Распятие, смерть и погребение (19:17–42). Эти сцены в Ин также более драматичны, чем в синоптических Евангелиях. Детали традиции здесь превращены в значительные богословские эпизоды. Немного разными словами все четыре Евангелия говорят об обвинении Иисуса в том, что Он называл Себя «царем иудейским», но в Ин это обвинение позволяет Пилату все же признать правду об Иисусе, сделав это в виде официальной имперской надписи на трех языках. Во всех четырех Евангелиях рассказывается о разделении одежды Иисуса, но в Ин буквальное исполнение солдатами слов Писания служит иллюстрацией того, что Иисус все еще держит ситуацию под контролем. В других Евангелиях упоминаются несколько галилеянок, стоявших на некотором расстоянии от креста после смерти Иисуса. В Ин говорится, что они стояли около самого креста, когда Иисус был еще жив. Есть еще двое, о присутствие которых упоминает только Иоанн, нигде не называя их имен. Это Мать Иисуса[654] и любимый ученик. Иисус устанавливает между ними отношения матери и сына, создавая тем самым общину учеников, приходящихся Ему Матерью и братом. И именно эта община сохранила данное Евангелие. После этого Иоаннов Иисус может сказать свое последнее слово: «Совершилось!» — и передать свой Дух общине верующих, которую оставляет после Себя (19:30). Сцена, в которой бок мертвого Иисуса пронзается копьем, специфична для Ин. В ней исполняется 7:37–39 — что из Иисуса потечет живая вода, символизирующая Дух, и 1:29 — что Он был Агнцем Божьим (поскольку кости пасхального ягненка не должны быть сломаны). Еще один специфически Иоаннов персонаж — Никодим (3:1–2; 7:50–52), не признававший открыто свою веру в Иисуса. Здесь он снова появляется и (вместе с традиционным Иосифом Аримафейским) открыто и с почестями хоронит Иисуса, выполняя тем самым обещание Иисуса о том, что Он привлечет к себе всех, когда будет вознесен (12:32).

3. Четыре сцены в Иерусалиме и вера в воскресшего Иисуса (20:1–29). Как в Лк и Мк 16:9–20, и в отличие от Мф и Мк 16:1–8, в Ин 20 говорится о явлениях воскресшего Господа в Иерусалиме и нет указаний на то, что они происходят в Галилее. В Ин инсценированы четыре реакции на воскресшего Иисуса: две — около пустой гробницы, две — в комнате, где собрались ученики. Вторая и четвертая сцены сконцентрированы на реакции отдельных людей: Марии Магдалины и Фомы[655]. Некоторые материалы параллельны материалам синоптиков[656], но их организация и наличие новых подробностей говорят о любви Ин к описанию личных встреч с Иисусом.

У гробницы (20:1–18). Во вступлении (20:1–2) рассказывается, как Мария Магдалина приходит к гробнице, находит ее пустой и сообщает об этом Симону Петру и любимому ученику, что подготавливает две сцены у гробницы. В первой сцене (20: 3–10) описано, как Симон Петр и любимый ученик бегут к гробнице, оба входят туда и видят погребальные пелены и головное покрывало, но только любимый ученик приходит к вере[657]. Четвертый евангелист не противоречит традиции, согласно которой Петр первым из Двенадцати увидел воскресшего Господа (Лк 24:34; 1 Кор 15:5), но в своем упорном желании возвеличить любимого ученика он говорит, что этот ученик приходит к вере еще до явления воскресшего Господа и до напоминания о библейском пророчестве. Таким образом, любимый ученик становится первым всецело уверовавшим. Во второй сцене (20:11–18) Мария Магдалина возвращается к гробнице, где теперь находятся два ангела. Ни то, что они с ней заговаривают, ни неожиданное явление Иисуса, которого она принимает за садовника, не приводит ее к вере. Это происходит, когда Иисус зовет ее по имени — иллюстрация темы Пастыря в 10:3–4: Он зовет своих по имени, и они знают голос Его. Мария послана возвестить все это ученикам[658], которые теперь названы братьями Иисуса, поскольку в результате воскресения/вознесения Отец Иисуса становится их Отцом. Говоря словами Пролога (1:12), Иисус дал власть верящим в Него стать детьми Божьими. В соответствие со свойственными Иоанну взглядами, эти две сцены у гробницы связывают веру в воскресение с личными отношениями с Иисусом. Далее Ин обращается к сценам более традиционного содержания, где вера и сомнение — ответ на само явление Иисуса.