Второе поколение - Маргарет Уэйс

— Беседующий — дядя Портиос, — продолжал Гил, сбитый с толку. — Я... Это бессмысленно!

Эльхана смерила его холодным взглядом, отвернулась и подошла к окну. Отодвинув занавеску, она смотрела в окно, и Гил впервые хорошенько разглядел ее. В полумраке Эльхана казалась холодной и властной, но при солнечном свете было видно, как она озабочена, встревожена и испугана. Да, она тоже боялась, но, как казалось Гилу, не за себя.

«Я не хочу быть королем», — услышал он свое хныканье. Так хнычет капризный ребенок, не желающий отправляться вечером в кровать.

Он покраснел.

— Прости меня, леди Эльхана. Столько всего произошло... я ничего не понимаю. Ты говоришь, что Рашас привел меня сюда, чтобы короновать новым Бесе-дующим-с-Солнцами и Звездами, сделать королем Квалинести. Не представляю, как это возможно...

— Действительно? — Она обернулась и смерила Гила взглядом. Жесткие темно-фиолетовые глаза глядели с подозрением.

Гилтас был поражен.

— Миледи, клянусь! Я не знаю... Пожалуйста, верь мне...

— Где твои родители? — резко спросила Эльхана.

— Думаю, дома, — ответил Гил. К горлу подкатился комок. — Если только мой отец не поехал за мной...

У Гила появилась надежда. Конечно, отец придет за ним. Танис найдет приглашение на том самом месте, где Гил оставил его (декларация о праве поступать, как он желает). Танис доедет до «Черного Лебедя» и... и узнает, что Гил там никогда не появлялся.

— Я позволил слуге Рашаса взять моего коня! Он... он должен был что-то сказать моим родителям! — Гил уныло опустился на стул. — Каким дураком я был!

Эльхана отпустила занавеси и, повернувшись к молодому человеку, какое-то время внимательно смотрела на него. Потом подошла и положила руку ему на плечо. Даже через ткань рубашки ощущался холод ее ладони.

— Говоришь, твои родители ничего не знают?

— Ничего, миледи, — со стыдом признался Гил. — Они запретили мне... Я... не послушался. Просто ушел... ночью.

— Думаю, тебе лучше рассказать мне все с начала. — Эльхана, прямая и царственная, села на стул напротив него.

Гилтас повиновался. Он был удивлен, когда в конце рассказа ее лицо значительно расслабилось. Эльхана провела рукой по глазам.

— Ты думала, что за всем этим стоят мои родители! — Гила поразила неожиданная догадка.

— Может, и не за всем этим, — вздохнула Эльхана, — но я боялась, что они негласно все одобрили. Прости меня, принц. Если бы твой отец с матерью были здесь, я бы попросила у них прощения.

Эльхана сжала руку Гила.

— Я долго была одна, даже стала думать, что все, кому я ранее верила, предатели. Но сейчас мы заодно.

Она еще раз пожала руку молодого человека, потом опять откинулась на стуле, невидяще смотря на занавешенное окно. Эльхана опять вздохнула.

— И мать, и отец знают, что я хотел отправиться в Квалинести. Они придут за мной, госпожа, — уверенно сказал Гил, стараясь успокоить Эльхану. — Они спасут нас.

Но Эльхана лишь покачала головой:

— Нет, Рашас слишком умен, чтобы позволить этому случиться. Он придумал несколько способов, чтобы не дать твоим родителям найти тебя здесь.

— Ты так говоришь, как будто мы в опасности! Кто угрожает нам? Сенатор Рашас? Наш собственный народ?

Эльхана встретилась с ним тяжелым взглядом.

— Не твой народ, Гилтас. Ты — другой, и потому они выбрали тебя.

В тебе есть кровь человека. Не произнесенные слова повисли в воздухе. Гил смотрел на нее. Он знал, что Эльхана не хотела оскорбить его, особенно после того, как она хвалила Таниса. За тысячи лет эльфы просто привыкли считать себя избранным народом, любимым Богами.

Гил знал это, но все же горячие слова уже заклокотали в горле. Он знал, что, если произнесет их, все станет гораздо хуже. Даже...

Держи себя в руках, мой милый!

Гил услышал голос матери, увидел ее ладонь, сжимающую руку Таниса. Он вспомнил проходившие у них дома собрания, вспомнил мать, достойно и холодно принимавшую бури и штормы политических интриг. Вспомнил, как она напоминала отцу, что надо держать себя в руках и оставаться спокойным. Гил вспомнил, как краснел его отец.

Гил судорожно сглотнул.

— Думаю, миледи, тебе надо рассказать, что же все-таки происходит, — тихо сказал он.

— На самом деле все очень просто, — ответила Эльхана. — Мой муж, Портиос, сейчас в плену в Сильванести, его предал мой народ. А я — пленница здесь, меня предал его народ...

— Но почему? — не понял Гил.

— Эльфы не любят перемен, к ним мы относимся с недоверием и страхом. А мир меняется очень быстро. Мы тоже должны изменяться вмести с ним, иначе ослабеем и исчезнем. Война Копья научила нас этому. По крайней мере, я так думала. С нами согласны молодые эльфы, древние же — нет. И именно в руках древних — таких, как сенатор Рашас, — сосредоточена вся власть. Но я не могла предположить, что он посмеет зайти так далеко.

— Что же будет с тобой и дядей Портиосом?

— Нас изгонят, — тихо сказала Эльхана. — Ни одно королевство нас не примет.

Гил знал, что для эльфа изгнание — наказание гораздо более тяжкое, чем казнь. Эльхана и Портиос станут темными эльфами — эльфами, «отлученными от Света». Они будут изгнаны из родных земель, им запретят любое общение с другими эльфами. Везде в Ансалоне они будут бесправны и, по существу, в постоянной опасности. Справедливо или нет, но темных эльфов отождествляют со Злом. Их травят, преследуют, выгоняют из каждого города и деревни. Для охотников за головами, воров и других подонков они — любимые мишени. Неудивительно, что темные эльфы ищут убежища в тенях Такхизис.

Гил не знал, что сказать в утешение, и посмотрел на Эльхану.

— Но почему — я, госпожа? Почему сейчас?

— Я беременна, — просто сказала она. — Когда родится ребенок, он или она станет наследником трона. Кроме того, если что-то случится с Портиосом, твоя мать станет полноправным наследником. Но она замужем за бастардом-полукровкой...

Гил задохнулся от гнева.

Эльхана смотрела на него сочувственно, но не извинялась.

— Так думает о твоем отце большинство жителей Квалинести, Гилтас. Поэтому Танис Полуэльф никогда не стремился вернуться на родину. Даже когда он был молод, жизнь в Квалинести не была ему особенно в радость, а сейчас она стала бы еще хуже. Что за вопрос? Ты никогда не задумывался об этом?

Гил медленно покачал головой. Нет, он никогда не задумывался о чувствах отца, он вообще никогда не думал о Танисе. Он думал только о себе.

Эльхана продолжала:

— Брак твоей матери не позволил ей стать правительницей...

— Но и в моих жилах есть человеческая кровь, — напомнил эльфийке Гил.

— Правильно, — холодно отозвалась Эльхана. — Но Рашас и Талас-Энтия не видят в этом проблему. Они даже рассматривают твою родословную как плюс. Рашас считает всех людей слабыми и послушными. А поскольку в твоих жилах человеческая кровь, он думает, что сможет легко тобой вертеть как захочет.