Непосредственный человек - Ричард Руссо

— Я бываю… — я поискал точное слово, — очарован.

— А! — с раздражением отмахнулся он. — К сожалению, тем самым подтверждается общее мнение — ты застрял на подростковой стадии эмоционального развития. Но не будем спешить. Допустим, что «очарование» — это и есть интуитивное знание о добродетелях другого человека. А также допустим, что нас влечет к добродетели, то есть в конечном счете мы стремимся познать Бога.

— Продолжай, — поощрил я его, хотя, убей меня, не понимал, почему мы должны все это допускать. Мне припомнилось, как нынче днем я заглянул в декольте Мег Квигли. Несомненное влечение, которое я в тот момент ощутил, не имело никаких теологических коннотаций.

— Но любовь ли это? Влюблен ли ты в других женщин?

— Наверное, наполовину.

Тони поморщился, но не дал сбить себя с мысли.

— Ты наполовину влюблен в других женщин, помимо своей жены, — подытожил он, кивая, словно это вполне рациональное состояние. — Наполовину — нормально. Наполовину — вполне законно. Ничего дурного нет, когда речь идет о пятидесяти процентах. Главное — не больше пятидесяти. Ты уверен, что влюблен в них не на пятьдесят один процент?

Я отпил еще немного бурбона и прислушался к тому, как тепло разливается все ниже и ниже, до самого желудка.

— Но Тедди считает, что и жену я люблю только наполовину. Если так, это значит, что всех женщин я люблю поровну, и свою жену, и других.

— Если, — возразил Тони, голосом подчеркнув чрезвычайную важность этой оговорки. — Жене полагается больше половины, — добавил он. — Мою любовь к Джуди я оцениваю в девяносто с лишним процентов.

Тони был первым из нашего поколения рэйлтонских преподавателей, кто прошел через развод — двадцать, что ли, лет тому назад. То ли в тот год, когда мы попали в Рэйлтон, то ли на следующий. Он так давно гоняется за молодыми женщинами, что многие считают, будто и в браке он вел себя так же, а это неправда. Расставание с женой стало причиной, а не следствием того, что Тони имеет так много предложить другим женщинам.

— Попал в отличники. В верхние десять процентов, — продолжал он, явно довольный, что нашлась подходящая к его рассуждениям метафора.

— Легкое отклонение от кривой. В самом верху графика, справа. И почти на всем протяжении нашего брака ее привязанность ко мне также была значительной. Не исключительной, но во вполне приемлемых границах. Семьдесят процентов или сверх того. Неплохо. Удовлетворительно. «Устойчивая привязанность», так бы я это охарактеризовал. В ту пору я все старался поднять ее уровень до восьмидесяти с небольшим, это казалось мне достижимой целью. От удовлетворительной оценки — к оценке «хорошо». Ведь когда сам ты отличник, тебя не очень-то удовлетворяет «удовлетворительно». Но чем активнее я подталкивал ее привязанность к восьмидесяти и далее, тем быстрее она соскальзывала в противоположном направлении. Вскоре она уже скатилась к шестидесяти пяти. Проходной балл, и то с натяжкой. Совсем не старалась. А я все еще был отличником, заметь себе. Изо дня в день — девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь, для меня это была норма. В итоге она скатилась ниже тех пятидесяти процентов, о которых ты говоришь, она уже не была даже наполовину влюблена, — по крайней мере, не была влюблена в меня.

Как я и надеялся, Тони был самым подходящим для меня собеседником в такую ночь. Слушая его, я не мог не улыбаться. Вернее, мне казалось, что это улыбка. Мое лицо что-то проделывало в темноте, я это ощущал.

— В итоге наш развод оказался благом. В долгосрочной перспективе это вредно — любить на девяносто с лишним, когда твоей возлюбленной с трудом даются даже семьдесят. Стоит такой ситуации затянуться, и кто-то из двоих обзаведется оружием.

Он подался вперед и подлил бурбона в мой стакан — немного, потому что я и с первой порцией еще не справился.

— Как это выходит, что я пью вдвое больше тебя, да еще и разговаривать успеваю?

Если начистоту, я боялся приняться за выпивку. Боялся, что не смогу остановиться, очень уж хорошую штуку принес Тони. Будь я уверен, что на этой бутылке дело и кончится, я бы пил с ним наперегонки, но Тони заранее предупредил, что знает местечко, где можно раздобыть вторую, да и я знаю с дюжину таких мест, самое близкое — кухонный бар, где я припрятал, не открывая, бутылку ирландского виски, даже более дорогого, чем этот бурбон.

— Долгое время после ее ухода я держался там же, на вершине. Очень редко опускался в смысле уровня привязанности, но знаешь, правду говорят — на вершине одиноко. А спустя месяц или год еще и глупо себя чувствовать начинаешь. Соображаешь, как много ты можешь предложить другим женщинам, если перестанешь сосредоточиваться на одной.

— Не забывай, конец истории мне известен, — перебил я. — Я знаю, как много ты можешь предложить другим женщинам. Ты хвастаешься этим в раздевалке дважды в неделю.

— А ты не забывай Джо Нэмета, — парировал он. — «Если ты на самом деле можешь — это не похвальба».

Бурбон таинственным образом испарился. Я протянул стакан за добавкой.

— Но вот еще что, — задумчиво сказал Тони. — По большей части с тех пор, как я могу столько предложить другим женщинам, моя привязанность к бывшей жене пребывает на вполне комфортной отметке чуть за шестьдесят, а иногда опускается даже до пятидесяти пяти примерно. На прошлой неделе, когда я лежал в джакузи с представительницей местной прессы, привязанность к бывшей опустилась до пятидесяти с небольшим, что для меня предпочтительно, потому что на пятидесяти с небольшим появляется выбор — туда или сюда. Появляется шанс сохранить достоинство. А ты же знаешь мой девиз.

Я улыбнулся:

— «Достоинство прежде всего»?

— Я тебе говорил?

— Догадался [24].

— Но вот еще что, — повторил он свой зачин, и я не понял, идет ли речь о том же самом или теперь он зашел с другой стороны. — Находишься на своих комфортных пятидесяти с небольшим, в горячей ванне с представительницей местной прессы (офигенные сиськи), и вдруг, безо всякой разумной на то причины, тебя вновь отбрасывает к максимальным оценкам в смысле привязанности к женщине, которую ты не видел уже десять с лишним лет, — она за это время, кто знает, может, безобразно растолстела — к женщине, с которой ты собирался провести всю жизнь и даже клялся в этом при свидетелях, и ты бы хотел понять: почему это случилось именно сейчас? То есть у тебя ответственное собеседование, и ты вовсе не хочешь быть,