По дороге к любви - Дж. Редмирски

Мне очень жаль покидать тебя, Кэмрин. О, как мне жаль… Как хочется, чтобы сказка про Орфея и Эвридику оказалась правдой и ты могла бы спуститься в царство мертвых и своим пением вернуть меня к себе. Уж мы бы с тобой все сделали как надо, не напортачили бы, как Орфей.

Прости меня, детка…

Пообещай мне, что ты всегда останешься такой же сильной, красивой, такой же ласковой и неравнодушной. Я хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы ты встретила человека, который полюбит тебя так же крепко, как любил я. Я хочу, чтобы ты вышла замуж, нарожала кучу детей и достойно прожила свою жизнь. Помни, ты должна всегда оставаться собой и не бояться открыто говорить все, что у тебя на сердце, не бояться мечтать.

Надеюсь, что ты не забудешь меня.

И еще: не переживай, что не успела сказать мне о своей любви. Тебе и не нужно было ничего говорить. Я с самого начала знал, что это так.

Всегда твой. С любовью,

Эндрю Пэрриш.

Я падаю на колени прямо посередине коридора, зажав в пальцах письмо Эндрю.

Это последнее, что я помню в тот день.

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Глава 40

Светит солнце, на небе ни облачка. До слуха доносится веселое птичье щебетание. День чудесный, лучшего и пожелать трудно. Каблучок моей туфельки вдавливается в землю, проросшую мягкой травой. На мне изящный сарафанчик, белый с желтым, подол почти до колен. Волосы заплетены в косичку с одной стороны, так всегда нравилось Эндрю. Сложив руки на груди, я стою перед каменным надгробием, на котором большими буквами выбито: ПЭРРИШ. Прийти сюда было нелегко, но сделать это нужно было давно.

Я стою, рассеянно опустив глаза на глиняный могильный холм, который спустя два месяца после похорон все еще кажется свежим. Даже дожди, обильно поливавшие в последнее время, не размыли его первоначальной формы. Гляжу на остальные могилы, большинство уже покрыты зеленой травкой, и мне совсем не грустно, меня утешает мысль, что лежащие здесь люди, хотя они давно уже ушли от нас, не скучают в одиночестве.

Две руки осторожно берут меня сзади за талию.

— Спасибо, что пришла сюда со мной, детка, — шепчет мне в ухо Эндрю и целует в щеку.

Я беру его за руку, тяну к себе, чтобы встал рядом, и мы в последний раз вместе смотрим на могилу его отца.

В тот же вечер мы покидаем Вайоминг, на этот раз летим на самолете. Наши планы путешествовать по миру пока откладываются. Когда Эндрю впал в кому, ему срочно сделали операцию, и не прошло трех недель, как он стал выздоравливать. Врачи удивленно качали головами, да и все мы были потрясены, но ему все-таки требовалось время, чтобы окончательно встать на ноги, поэтому я оставалась в Галвестоне и все время была рядом с ним. Раз в неделю он ходит на физиотерапию, но, похоже, в ней больше не нуждается.

Эндрю настаивал на том, чтобы мы с ним как можно скорей отправились в путь, как и мечтали. Он до сих пор не может прийти в себя и постоянно пребывает в восторженном состоянии. Судьба подарила ему еще одну жизнь, и ему не сидится на месте, страстно хочется что-то делать, все равно что. Дико смотреть, как он с увлечением моет посуду и даже стирает, а ему это доставляет огромное удовольствие. Но мы с его мамой строго-настрого запрещаем ему перетруждаться, сейчас для него главное — отдых. Эндрю это не очень нравится, но он понимает, что, когда нас двое, ему с нами не справиться.

Вдвоем мы с легкостью спустим ему штаны и надерем задницу, причем буквально.

Но наши с Эндрю планы путешествовать остаются в силе, мы обязательно сдержим данное друг другу обещание не сидеть на одном месте, и наша жизнь никогда не превратится в скучную рутину. В этом смысле у нас ничего не изменилось, и я уверена, что не изменится.

Натали вернулась в Северную Каролину, и мы с ней каждый день перезваниваемся. Она теперь встречается с Блейком, тем парнем, которого побил тогда на крыше Деймон. Не могу удержаться от улыбки, как представлю их вместе. Я часто разговариваю с ними по «Скайпу» и вижу, что они созданы друг для друга. Во всяком случае, пока, потому что невозможно предугадать, что Натали способна выкинуть в следующую минуту. А Деймон все-таки попался за хранение наркотиков. У него это уже второе правонарушение, и теперь он, скорее всего, загремит на годик, не меньше, в тюрьму. Может, хоть это его чему-нибудь научит, хотя я и сомневаюсь.

А насчет моего брата Эндрю, кажется, оказался прав. Мы как-то слетали в Северную Каролину в гости к моей маме и там сходили с ней на свидание к Коулу в тюрьму. Похоже, брат совсем переменился и искренне раскаивается в том, что сделал. Я по глазам его видела. Они с Эндрю понравились друг другу. Думаю, Коул, когда выйдет, снова станет замечательным старшим братом, как было когда-то. Эндрю помог мне простить ему все. Конечно, я помню, что он убил человека и тем самым отнял у детей отца, но я поняла, что прощением можно исцелить многое.

Мама все еще встречается со своим Роджером. В феврале они собираются пожениться на Багамах. Ужасно за нее рада. Я наконец познакомилась с Роджером, прощупала его на вшивость и счастлива сообщить, что он с честью прошел испытание. Мамы теперь почти не бывает дома, он постоянно ее куда-нибудь увозит.

Она заслужила свое счастье.

Мама Эндрю и его братья приняли меня в свою семью с распростертыми объятиями. Особенно я сблизилась с Эшером. А Эйдан лишь поначалу казался мне неприветливым и холодным. Теперь я всем сердцем полюбила и его тоже. Неправда, что он плохо относился к Эндрю. Сердился на него — да, и, если честно, Эндрю это заслужил. Эйдан и его жена Мишель относятся ко мне так, словно я жена Эндрю. И когда они демонстрируют это при других, я краснею. Но самое главное, Эйдан с Эндрю в последнее время тоже очень сблизились. На прошлой неделе, когда перед отъездом в Чикаго Эйдан и Мишель ненадолго заехали к нам, я с огромным удовольствием наблюдала, как братья оживленно разговаривали в гостиной, а потом вдруг схватились и стали бороться. Чуть телевизор не разбили, но мы с Мишель только хохотали, глядя на них. Мужчины — что с них возьмешь?

А сегодня… Думаю, сегодня у меня будет повод удивить Эндрю по-настоящему…

Вхожу в гостиную. Эндрю лежит на диване, смотрит телевизор. Он протягивает мне руки, я подхожу ближе.

— Нет, — качаю я головой. — Встань, пожалуйста.

— В чем дело, детка?

Он садится, скребет в затылке. Волосы уже начали отрастать, но он все еще не привык к новым ощущениям, особенно беспокоит шрам после операции.

Эндрю опускает ноги на пол, выпрямляется, и я захожу ему между коленями, глажу по голове. Он целует меня в запястье, потом в другое.