Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Пока отец обращался к персонажам уже сыгранной пьесы. Независимо от того что на смену старым высшим командирам, генералам и маршалам постепенно приходили более молодые офицеры, стереотипы мышления менялись крайне медленно.

Совет обороны одобрил инициативу отца, правда с неохотой, сквозь зубы. Устинову и его аппарату поручили подготовить предложения. Теперь предстояло убедиться, что «семерка» летает. Первые неудачи вызвали уныние в одном лагере и ехидные насмешки в другом.

Вопрос о необходимости обновления кадров Министерства обороны поставил Жуков. Заняв пост министра, он провел ревизию командного состава и остался крайне недоволен. Армия катастрофически старела. Генералы, командовавшие фронтами и армиями во время войны, теперь возглавляли военные округа и рода войск вооруженных сил, занимали другие ключевые посты. Возраст большинства из них давно перевалил за пятьдесят. Внимательно изучив личные дела, Жуков пришел к отцу.

— В случае войны мне не нужны командующие фронтами и армиями, рассчитывающие возить за собой лазарет, — со свойственной ему грубоватой прямотой заявил маршал. — Для войны требуются люди, физически и морально сильные и здоровые, которые и ночь могут не поспать, и солдатам пример показать. А эти больше будут думать о теплой перине.

Позже отец не раз подробно пересказывал их беседу, и слова Жукова врезались мне в память. Георгий Константинович положил перед отцом список рекомендуемых им к отставке стариков. На другом листе стояли фамилии молодых генералов, предлагаемых на выдвижение. Надев очки, отец углубился в чтение. Фамилия за фамилией: все хорошо знакомые, со многими пришлось испытать и горечь поражения, и радости побед. Он думал, сколько такое решение вызовет обид, скольким укоротит жизнь. Очень непросто вот так, враз, остановиться на полном скаку, переключиться на хлопоты о внуках.

По существу, без эмоций, отец соглашался с Жуковым. Он тоже считал, что для дела полезнее, если наверх придет побольше молодых. Еще раз внимательно прочитав бумагу, он не внес никаких поправок в список. Только попросил: «Постарайтесь сделать все как можно тактичнее, аккуратнее, не надо обижать людей». Жуков кивнул головой.

Бумага пошла в работу. Через несколько дней состоялось соответствующее решение Секретариата ЦК. Без него никакое перемещение в армии немыслимо. В округа полетели шифрованные телеграммы сходного содержания: «Вы освобождены от должности командующего округом (или армией) в связи с увольнением в отставку. Предлагаю сдать дела такому-то (чаще всего заместителю, до назначения нового командующего) и прибыть в Москву». И короткая подпись: Жуков. На предупреждение отца Георгий Константинович не обратил внимание, не его стиль — разводить антимонии.

Получившие указание адресаты вели себя по-разному. Одни крякали в сердцах и, высказав все, что они думают, шли упаковывать чемоданы. Другие начинали названивать по всем телефонам — в министерство, Совмин, ЦК, выяснять, жаловаться, добиваться правды.

Наиболее резко повел себя командовавший в те годы Прибалтийским военным округом генерал армии Еременко, человек честолюбивый и эмоциональный.

Культуры и образования ему явно недоставало, не мог он тягаться с интеллигентным Рокоссовским, умницей Соколовским, блестящим Черняховским или рассудительным Малиновским. Особенно коробило окружавших его пресмыкание перед власть имущими. Послания Еременко с фронтов Сталину подчас просто неудобно читать. Неужто эти подобострастные обращения, перемежаемые хвастливыми обещаниями, мог написать боевой генерал, один из победителей в Сталинградской битве? Однако, рассказывал отец, в непростых ситуациях, складывавшихся на фронте, в нем вдруг просыпался другой человек, принимавший смелые, нетривиальные и, главное, верные решения.

Получив указание сдать округ, Еременко и не думал этого делать. Заперев дверь кабинета, он передал через адъютанта, что застрелит любого, кто осмелится ворваться силой. Пистолет и запас патронов он хранил в своем личном сейфе. Об этом знали все. Никто не сомневался, что генерал угрозу выполнит. Своей головой рисковать никому не хотелось. Генералы, собравшись в кабинете начальника штаба, обговаривали, как себя повести. Следовало доложить в Москву, но о чем? О военном путче, совершенным лично командующим в своем кабинете? Решили подождать.

Еременко из своего добровольного заточения по телефону приказал отправить в Москву шифровку в адрес Хрущева, Булганина и Жукова. Он сообщал, что отказывается выполнять «предательский» приказ Жукова, будет держать оборону до последнего патрона. В конце соглашался сдать округ взамен на назначение заместителем министра обороны. В этой невообразимой мешанине, как в капле воды, отражался противоречивый характер героя Сталинграда.

Получив телеграмму, в Москве растерялись. Не арестовывать же мятежного генерала. Отцу не решились докладывать, Жуков пошел объясняться с ним лично. Внимательно выслушав маршала, отец неожиданно рассмеялся. Узнал взбалмошный характер Еременко, с которым он съел свой пуд соли на Сталинградском фронте. Веселье длилось недолго, следовало что-то предпринять. Обижать генерала он считал несправедливым, но и оставлять без последствий его выходку нельзя. Тут только дай слабинку, взбунтуются все остальные.

— Что же делать? Создавалась патовая ситуация. Свой приказ Жуков не отменит, не тот человек. Да и прав он, — рассказывал о своих переживаниях отец. — А истерическая телеграмма Еременко, вопль отражали общую обиду увольняемых героев прошедшей войны.

— Что же будем делать? — теперь отец обращался к Жукову. — Не приступом же его брать?

Жуков мрачно отмалчивался. По нему, раз генерал не подчиняется приказу, так можно и приступом, и под трибунал. Отец задумался.

Наконец отцу показалось, что он нашел компромиссное решение: не увольнять в отставку особо заслуженных, отличившихся в войне высших военачальников, а найти им почетную нехлопотную должность, соответствующую их званию. Такую, чтобы они работе не мешали, а по возможности еще бы и пользу приносили. Синекуру, другими словами. Дело не новое.

Жуков не возражал и предложил учредить специальную группу генеральных инспекторов при Министерстве обороны. Отец забеспокоился, как бы дров не наломали? Жуков пояснил: существующий институт инспекторов со своим штатом сохранится, они, как и прежде, будут следить за боевым состоянием армии, а генеральным инспекторам можно поручить парадные функции, и им приятно, и в частях воспримут приезд маршала или генерала армии, героя войны как своеобразное поощрение.