Найон - Александр Эйпур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слушал министра Коленька Иванович, да гадал, что на словах сообщит Шаубардан. Уж если министр снизошёл, то Евгений Александрович выдаст погуще, может и с фактами, известными узкому кругу лиц. В прошлый раз выдал просто убийственную тему: репортаж с МКС, вот кто просил космонавтов выкладывать тот ролик? Где-то руководство не доработало. Ну, побежали с планеты трусы, стали опасаться за свои ничтожные жизни. И чего бояться? Что придут в их кабинеты и арестуют на месте? Такого быть не может. Наши сторонники всюду, предупредят, в случае настоящей опасности.
Но министра, конечно же, интересовало положение в детдоме. Доклад Коленька Иванович вручил, лишь устроился в кресле. Министр умел говорить и одновременно изучать документы, – возможно, именно благодаря этой способности он ещё занимал место.
Как только секретарша поставили между ними разнос с рюмками коньяка, директор понял: время вышло. Выпили и разбежались. Такое запоминается надолго, хочешь ты сам того или нет.
Он вышел в коридор. Можно и лифтом, но почему-то надумал спуститься по лестнице. Шут его знает, почему сделал такой выбор.
Впереди спускалась группа сотрудников. Они выносили тело, сохраняя правила и какие-то предписания. Ну, правильно: не на лифте, где больше глаз и лишних свидетелей.
Плохи дела, когда падёж идёт и в министерстве. С их защитой и тотальным контролем, – на память пришли слова одного специалиста, на давнем совещании. Он сказал: «Вы не хотите признавать очевидность. Планета включила свои механизмы по уничтожению лишних, вы только посмотрите на Китай! Вам мало доказательств? И наша очередь не за горами, попомните моё слово!»
Таких специалистов подвергают критике – де, не создавайте панику, но не удаляют с занимаемых мест. Туповатым исполнителем не заменишь, спору нет. И тем, кто остаётся на постах, каждый день приносит подтверждение тех слов. Выносят из кабинетов, аккуратно, подальше от глаз сомневающихся. Всё-таки установка лифтов сегодня вполне себя оправдывает.
Замерев у дверей кабинета, Коленька Иванович оглянулся по сторонам. Группы захвата, которые уже мерещатся сотрудникам, в коридоре не видно, можно идти. Это простой расчёт на оправдание, если коснётся: ошибся дверьми, что вы имеете к простому директору детдома? Я исполнитель приказов, от меня лично ничего не зависит… Н-да, в случае ареста, придётся много говорить в своё оправдание, впрочем, без особого успеха.
Подполье – тоже не выход, о котором все мечтают.
– О-у? Наконец! Я так рад тебя видеть в добром здравии! – Евгений Александрович выстрелил из-за стола и полетел навстречу. – У меня для тебя есть отличные новости.
– Меня министр уже порадовал.
Евгений Александрович помотал надутыми щёками.
– У меня свои источники, министру не всё достаётся. Кажется, ему понизили уровень доверия. Потому и допуски урезали наполовину. – Евгений Александрович извлёк из кармана капсулу, вложил в руку старому товарищу. – Это тебе. Удалось выйти на лабораторию, кто умеет продлевать годы жизни. Не буду вдаваться в подробности, во что мне это обошлось… Не отрицаю, обошёл барьеры, куда и министры не допущены, и всё только ради тебя. В память о нашей многолетней дружбе. А теперь – к столу.
Снова секретарша принесла коньяк, на блюдцах по бутерброду. Икры – как обычно, ничуть не меньше. Стало быть, ведомство всё ещё на плаву, иначе это отразилось бы на составлении бутербродов.
Шаубардан кратенько поведал про ситуацию с кадрами на местах: идёт полный обвал по всем фронтам, уже слышны требования ускорить воспитание воспитанников, падёж соратников принимает угрожающие формы.
– И чему ты радуешься?
– Почему ты решил, что радуюсь?
– По интонациям.
– Скажу прямо. Я всегда голосовал за второй вариант, называть себя пророком не тороплюсь, но поверь на слово, всё внутри ликует!
– Иначе говоря, теперь ты смелее выходишь на руководство, к которому прежде не имел права подходить, и они вынуждены будут прислушиваться к твоим словам?
– Да. – Друг потупил глаза, напустил вид самой неподдельной скромности.
– И очень рассчитываешь, что наконец твои таланты признают и предложат достойное место.
– Да. – Задержав дыхание на минуту, как упражнение для лёгких, Евгений Александрович прибавил: – Я и тебя за собой потащу. Ты у меня всегда был в запасе для продвижения. К слову, уже дважды предлагал твою кандидатуру, пока не остудили обвинением. Прямо так и сказали: а с какого хрена ты его двигаешь вперёд себя? Он на своём месте незаменим, давайте не ломать отлично действующий конвейер кадров.
Директор охотно выслушал тост за дружбу, пригубил рюмку и перевёл взгляд на бутерброд.
– Я тебя понял. Тогда и ты пойми моё положение.
– Любую просьбу готов выслушать.
– В моём подчинении люди, которых иногда приходится убеждать в надёжности ближайшего будущего.
– Так, – согласился хозяин кабинета.
– Просто организуй два десятка таких бутербродов. Хочу собрание организовать и вручить тем, кто сомнений не вызывает.
– В пику сомневающимся.
– Именно так. Мне кажется, именно такими, мелкими штрихами мы нарисуем картину будущего, в котором начали сомневаться.
– Ты мастер. Я в тебя всегда верил! Марина!.. Повторить, сделай, милая.
Секретарша вышла.
– Ты с ней спишь?
– Она же моло… замужем, почти. Свадьба через неделю.
– Разве это помеха? Мода давно вышла, пересуды про окровавленные простыни, ты понимаешь.
– Знаешь, лучше я потом как-нибудь поделюсь.
– Вот, есть у тебя от меня тайны, а говоришь.
– А я утверждаю, ты не так понял. Всё не так. Скажем, есть любитель цветов. Он готов сутками любоваться распустившимся бутоном, и даже не понюхает. Чтобы не ускорить гибель цветка. Это как секс: чем чаще – тем ближе старость. Хотя многие будут уверять и спорить. Я это наблюдал на опытах.
– Поэтому – пусть цветёт и радует глаз?
– Да.
– Вот почему на тебя
