Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда прошёл первый человек – Каскад не помнил, женщина или мужчина – за ним последовала красивая мама. Следом её дочь и ещё до того, как раздался звук выстрела, Каскад закрыл её своим телом.
Он не почувствовал боль сразу, наверное, из-за адреналина в крови. Каскад ощутил лишь сильный удар и, не удержавшись на ногах, навалился на девчонку, придавив собой, но тем самым сохранив ей жизнь.
Откуда он знал, что именно в неё будут стрелять? Как понял, что может спасти её?
Каскад не знал, но девушка выжила, их с матерью удалось эвакуировать, а Каскад получил три огнестрельных ранения – в левое плечо, левую ногу и касательное в широчайшую мышцу спины.
К моменту, когда Муха оттянул Каскада за бетонный выступ подъезда, боль была адской. Но он смог сохранить хладнокровие, чтобы отдать команду на прикрытие и предпринять жалкую попытку самопомощи при ранении. Последнее получилось не без помощи женщин, а прикрытие не понадобилось. Стрелок, кем бы этот ублюдок ни был, понял, что выдал себя и наверняка на всех парах уносил ноги.
Примечательно, что он стрелял именно в ту девушку. Если бы хотел убить Каскада, сделал бы это раньше или позже. Но нет, он выждал, он знал, кто его мишень, наверняка они были с ней знакомы в прошлой жизни. Но откуда могла зародиться такая ненависть к ни в чём не повинной девушке?
Да кто его знает?
Каскад надолго отправился в госпиталь. Муха погиб при штурме «Азовстали», остальные его подчинённые – кто раньше, кто позже, а кто вообще на других участках фронта, куда перекинули его подразделение после освобождения Мариуполя. Некоторые уволились, но таких можно по пальцам пересчитать.
Получается, что Каскаду повезло, он спасся и почти год провёл в реабилитации. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается, и вот он здесь, в лесополосе, под землёй и с преследующим его Трупом, устроившим лёжку возле блиндажа.
Как итог, именно та девушка и то ранение являются ключом к его приезду сюда. Не окажись он подстрелен, возможно, погиб бы в Мариуполе или ещё где. А если бы его ранило не так сильно, то именно в эту посадку и именно к этому Трупу он тоже наверняка не попал бы. Потому суть дела понятна. Ранение, Мариуполь, девушка и неизвестный стрелок – вот четыре столпа, на котором основывается его теория.
Но какого хрена его достаёт этот грёбаный, иссохший, мёртвый, как сама смерть, Труп? Почему именно его? Что Каскад ему сделал? Почему мертвец не трогает никого из взвода, ведь все смотрят на скелет как на объект постоянных насмешек. И только он один, Каскад, до смерти боится этого мерзавца.
Только нелепая, сумасшедшая, не поддающаяся логике причина могла служить хоть каким-то объяснением.
Труп его знает.
Может, не знает, но, по крайней мере, где-то видел или, может быть, они сталкивались в боях. Но даже если это так, то произойти такое могло только в Мариуполе, потому что только там он успел повоевать до ранения. Вероятность этого была настолько мала, что Каскад отказывался от этой мысли.
Да, отказывался. Но только на несколько секунд.
Потом вспоминал то чувство, что испытывал, стоя возле подъезда. Как ощущал на себе тяжесть невидимого взгляда, и это ощущение было точь-в-точь схоже с тем, что он испытывает прямо сейчас от присутствия Трупа.
Предположить, что Труп и есть тот самый стрелок, которому из-за Каскада не удалось застрелить девушку, а потом получилось каким-то образом выжить в Мариуполе и спустя время погибнуть здесь, в этой самой лесополке, Каскад, конечно, мог. Вот только не смел думать об этом, как о чём-то реально возможном.
Не смел.
Не хотел.
Открещивался от этой мысли.
Да.
Хотел бы так.
Но на самом деле просто боялся, что это может оказаться правдой, и тогда для травли Каскада Трупом причин было достаточно. А точнее одна – не убитая вовремя, очень симпатичная причина.
Глава 10
1
Всё изменилось.
Больше не было «клиента» или «пациента», была девушка Алиса, к которой Рома невольно проникся тёплыми чувствами. Стала ли причиной тому прошедшая ночь, он не знал. Скорее, его сердце растаяло раньше, пропитавшись симпатией к ней ещё в предыдущих снах, восхитившись её образами там, и ощущая её беззащитность. Занятие же любовью лишь послужило катализатором осознания всех тех чувств, что теперь испытывал мужчина.
Он не мог с уверенностью сказать, любовь ли это, но это чувство, вновь зародившееся, придавало сил.
«Я ведь знаю, что увеличит шансы на победу».
Нет, привлекать Нику нельзя. Он опасен. Он чертовски опасен, а она маленькая девочка, которая вряд ли сможет противостоять могуществу Дениса.
«Но я же сам видел возможности своей дочери, так почему сомневаюсь?»
«Потому что боюсь за неё. Я люблю мою малышку, и если с ней, не дай бог, что-то случится, я не смогу с этим жить».
Если привлечь Нику к сеансу, который кровь из носу должен оказаться последним, её нужно максимально обезопасить. Для этого должен присутствовать человек, который её разбудит и сделает это не только наверняка, но ещё и вовремя.
«Катя?»
Конечно нет. Эта мегера теперь и слышать не захочет о том, чтобы отпустить её куда-нибудь с отцом, а тем более на сеанс. И вообще непонятно, когда теперь Ника сможет вырваться из цепких лап матери.
«Кто-то из подруг?»
Нет, ерунда всё это. Они ненадёжны, и посвящать девчонок в эту историю нельзя: разболтают, да ещё и слухи пустят, какая у Ники чокнутая семейка. В принципе, их можно понять.
Остаётся только Артур. Как ни крути, он крёстный отец Ники, и если можно кому-то доверить её безопасность, так только ему. Остаётся его уговорить. Услышав, что крестница может подвергнуться смертельной угрозе в грёбанном сне, да ещё и чужом, Артур обматерит Рому на чём свет стоит, потом уговорит Нику отказаться от этой затеи (при условии её изначального согласия на авантюру) и ещё чёрт знает сколько потом будет дуться, игнорируя звонки.
«Пусть так, но это единственный вариант».
Но если спящих на этот раз будет трое, то и тех, кто разбудит их, должно быть столько же. Малейшее проявление ран или травм на тех, кто будет спать, нужно будет пресечь мгновенно, а для этого рядом с каждым должен находиться человек.
С Алисой всё понятно – мама. С Никой чисто теоретически будет Артур. А кто подстрахует самого Рому?
