Карл Маркс. История жизни - Франц Меринг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господин Фохт
Предостережение Лассаля, советовавшего не обращаться к прусским судам, вскоре оправдалось. При посредстве Фишеля Маркс поручил советнику юстиции Веберу представить его жалобу против «Национальной газеты» в тамошний городской суд, но не достиг даже того, чего удалось добиться Фохту в аугсбургском окружном суде, то есть даже рассмотрения своей жалобы.
Городской суд постановил отклонить жалобу за отсутствием состава преступления, так как оскорбительные выражения не были самостоятельно придуманы «Национальной газетой», а являлись «только цитатами сказанного другими лицами». Эта плоская глупость была отвергнута даже следующей инстанцией, но та отличилась еще большим тупоумием: она высказалась в том смысле, что Маркса не оскорбили, изобразив его «обуздывающим и рассудительным» главой шайки вымогателей и фальшивомонетчиков. Высший суд не нашел «судебной ошибки» в такой изумительной мотивировке, и, таким образом, жалоба Маркса была отвергнута во всех инстанциях.
Ему оставалось заняться литературным опровержением Фохта, и на это ушел почти весь год. Для опровержения всех наветов и мелочных сплетен, выдвинутых против него Фохтом, понадобилась обширная переписка с тремя странами света. Только 17 ноября 1860 г. Маркс закончил книгу, которую просто озаглавил: «Господин Фохт». Она — единственное из его произведений, которое до сих пор еще не появилось в новом издании и сохранилось лишь в немногих экземплярах. Это объясняется тем, что при своем значительном объеме в двенадцать листов убористой печати — при обычном наборе, по словам самого Маркса, они заняли бы вдвое больше места — оно нуждается теперь еще и в обширном комментарии для выяснения всех заключающихся в нем намеков и всех отношений, которых оно касается.
Но подобный труд не оправдал бы себя. Многие из эмигрантских историй, в которых Марксу приходилось разбираться, так как его вынуждала к этому нападающая сторона, ныне справедливо забыты. Трудно также отделаться от чувства неловкости, читая, как Маркс защищается против клеветнических нападок, которые не могут запятнать даже края его подошв. Наряду с этим книга может доставить редкое наслаждение любителю литературы. На первой же странице Маркс выдвигает тему, которую разрабатывает с остроумием Шекспира, — тему о «прототипе Карла Фохта, бессмертном сэре Джоне Фальстафе, ничуть не пострадавшем в объеме плоти при своем зоологическом возрождении». В развитии своей темы Маркс сумел уберечься от всякого однообразия; его огромная начитанность в старой и новой литературе готовила ему стрелу за стрелою, и он со смертоносной меткостью попадал ими в наглого клеветника.
«Серная банда» была просто-напросто небольшим товариществом веселых студентов, которые после неудачи баденско-пфальцкого восстания зимою 1849/50 г. очаровывали женевских красавиц своим бесшабашным весельем и пугали швейцарских буржуев своими выходками; общество это распалось лет за десять до того. Безобидную жизнь студентов весело изобразил один из участников компании, Сигизмунд Боркгейм, сделавшийся с тех пор зажиточным купцом лондонского Сити; живые описания Боркгейма Маркс изложил в первой же главе своего сочинения. В лице Боркгейма он обрел верного друга. Ему вообще оказывали помощь многие эмигранты не только в Англии, но также во Франции и в Швейцарии, даже те, которые были ему далеки и которых он даже не знал, как, например, Иоганн Филипп Беккер, испытанный в борьбе ветеран швейцарского рабочего движения.
Невозможно, однако, перечислить в подробностях, как Маркс разоблачал все подвохи и сплетни Фохта, так что от них не осталось и жалкой крошки. Более важным был тот уничтожающий удар, который нанес Маркс, доказав, что пропаганда Фохта — как по своему вероломству, так и по своему невежеству — отголосок лозунгов, данных лже-Бонапартом. В бумагах Тюильри, опубликованных правительством национальной обороны после падения Второй империи, найдена была расписка на 40 000 франков, которые Фохт получил в августе 1859 г. из секретного фонда Бонапарта: деньги были даны чрез посредство венгерских революционеров, если принять более мягкое для Фохта толкование. Фохт особенно дружил с Клапкой и не понял того, что отношение германской демократии к Бонапарту было иным, чем отношение венгерской демократии. Последней могло быть дозволено то, что для первой являлось постыдной изменой.
Но как бы ни обстояло дело с происками Фохта и если бы даже он не получил наличными деньги из Тюильри, все же Маркс привел самые решительные и неопровержимые доказательства того, что пропаганда Фохта находилась в полной гармонии с бонапартовскими лозунгами. Эти главы бросают ослепительный свет на тогдашнее европейское положение и являются самыми ценными в книге; в них есть много поучительного и для нашего времени. Лотар Бухер, относившийся тогда скорее враждебно, чем дружественно, к Марксу, назвал эти главы при появлении книги сокращенным курсом современной истории. А Лассаль, со свойственной ему искренностью, признал, что считает теперь вполне оправданным и естественным, если Маркс убежден в подкупности Фохта. Самую книгу Лассаль приветствовал, как «мастерское во всех отношениях произведение». Энгельс ставил книгу о Фохте даже выше «Восемнадцатого брюмера», — говоря, что она гораздо проще по стилю и столь же блестящая и что это вообще лучшая из всех полемических работ, написанных Марксом. Исторически самой значительной из его полемик книга о Фохте, однако, не сделалась; она все более исчезала в тени, а «Восемнадцатое брюмера» и полемическая статья против Прудона все более выдвигались на свет. Это объясняется отчасти незначительностью содержания: все дело Фохта — сравнительно ничтожный эпизод; но отчасти причина заключается в великом искусстве Маркса и в его маленьких слабостях.
Ему не дано было спуститься до той низкой ступени полемики, на которой можно убедить филистеров, хотя основная задача его была именно в том, чтобы разбить наголову предрассудки буржуазных кругов. Книга его, однако, убе дила только «всех значительных людей», как наивно, но удачно выразилась в своем письме жена Маркса; другими словами, она убедила тех, которым вообще не приходилось доказывать, что Маркс не разбойник, каким его хотел изобразить Фохт, но которые обладали достаточным вкусом и пониманием, чтобы оценить литературные достоинства книги. «Даже старый враг Руге называл ее занимательной басней», — писала г-жа Маркс. Но для отечественных пошляков книга Маркса была мало доступна и едва ли проникла в их круги; еще во времена закона о социалистах такие претенциозные писатели, как Бамбергер и Трейчке, вытаскивали на свет «серную банду» Фохта как свидетельство против немецкой социал-демократии.
К этому присоединилась обычная неудача, преследовавшая Маркса во всех делах, — на этот раз не без его собственной вины. Энгельс настаивал на том, чтобы книга о Фохте была напечатана и издана в Германии, что
