Лиловый (I) (СИ) - . Ганнибал

Вокруг твари вспыхнуло пламя, но будто бы не причинило ей вреда, а потом и вовсе потухло. Острон в ужасе обнаружил, что снова утратил власть над собственным Даром, и лихорадочно оглянулся, шаря глазами по крышам.

На одной из них действительно стоял тот странный человек, равнодушно сложив руки на груди. Его белые глаза смотрели прямо на Острона.

Острон почти добрался до Халика, вырвавшись из толпы людей, и оглянулся: многие стояли, схватившись за головы, кто-то упал на колени. Слуга Мубаррада продолжал набрасываться на тварь, которая уворачивалась так, словно он был неловким мальчишкой, а не самым опытным мечником из всех, кого знал Острон.

-- Не подходи! -- вдруг рявкнул Халик, не оборачиваясь к нему. Острон от неожиданности замер, снова в отчаянии посмотрел на стражей Эль Хайрана.

-- Халик! -- крикнул Острон, -- что происходит?

-- Эта тварь сводит людей с ума!

Сердце у него пропустило удар. Чудовище пошло в атаку; первый же выпад его костистой белой руки заставил Халика выронить один из ятаганов.

-- Халик!..

-- Оглянись, -- прохрипел слуга Мубаррада, уворачиваясь от новой атаки. Острон послушно повернул голову и вздрогнул.

На улице шла драка; но ни единого серого пятна, лохмотьев одержимого, не было видно.

Стражи Эль Хайрана бились со стражами Эль Хайрана.

Холод не отпускал.

-- Что же делать, Халик?

Слуга Мубаррада не ответил; тварь хищно закричала, бросившись на него. Острон в отчаянии снова бросил взгляд на крышу одного из домов: человек с белыми глазами смотрел на него по-прежнему, и ни единого намека на эмоции не было на этом лице.

А, юный Одаренный Мубаррада.

Он дернулся, не в состоянии понять, откуда исходит этот мерзкий голос; потом его глаза нашли мельтешащую тварь, которую Халик почти чудом сдерживал единственным оставшимся ятаганом.

Некоторые Одаренные твоего племени служили Асваду верой и правдой, знаешь ли.

-- ...Заткнись, -- выдохнул Острон, стиснув рукоять меча, хотя оружие ему вряд ли помогло бы.

Понимаешь, Асвад все равно одержит победу. Это заложено в природе вещей.

-- Кто ты?

-- Не слушай его, Острон! -- закричал Халик.

Слуги Асвада зовут таких, как я, "долгар". Одаренный Сирхана может управлять разумом животного, но это жалкая тень умения, дарованного мне Асвадом.

Острон затряс головой, будто пытаясь выбить оттуда отвратительный голос, то ли мужской, то ли женский, двоящийся на окончаниях фраз. Даже шум битвы за спиной не заглушал его.

Я могу управлять разумом человека.

-- Ничего ты не можешь! -- выкрикнул Острон и поднял ятаган. -- Я не буду слушать тебя, тварь!

Но шесть богов все равно проиграют эту войну, юноша.

-- Это не тебе решать!

Ты хоть знаешь, сколько наделенных Даром Асвада обитает в Хафире? Тысячи. И что есть у вас?

Острон отчаянно пытался вызвать огонь, но ничего не получалось. Он сделал шаг назад; в этот момент тварь с неожиданной силой пнула Халика в живот, и великан врезался точно в Острона, еле удержавшись на ногах. Он тяжело дышал. Долгар неспешно двинулся к ним, но на полпути остановился, и его контур невыносимо отвратительно размазался: Острон не мог понять, как эта тварь умудрилась подобрать второй ятаган Халика, лежавший в пыли, не нагнувшись.

-- Он слишком силен, -- негромко выдохнул Халик. -- Острон. Я... возьму его на себя. И если я не справлюсь, не смей вступать с ним в бой.

-- Но...

-- Слушай, что я сказал тебе! Уводи тех, кто еще может идти. Если я не одолею эту тварь сейчас... никто не одолеет.

Он выпрямился и шагнул вперед. Очертания долгара непрерывно менялись, вызывая тошноту; Острон почувствовал, как ноги немеют от предательского страха. Он оглянулся на Сунгая, но обнаружил, что джейфар стоит на коленях, упираясь ладонью в землю.

Халик сделал еще один шаг. Тварь будто поджидала его, и Острон всем существом ощутил ее усмешку, хотя белое лицо ничего не выражало.

Слуга Мубаррада поднял руку с ятаганом, готовясь атаковать. Острон затаил дыхание. Долгар повторил жест, будто кривое зеркало; лезвие ятагана тускло блеснуло в призрачном предгрозовом свете.

Халик тронулся с места.

Острон раскрыл рот, но не мог издать ни звука; его колотило. Ятаган Халика совершил широкий размах, отсекая державшую меч руку долгара, немедленно пошел назад в обратном замахе, и на этот раз Халик оказался достаточно близко: увернуться тварь не успевала.

Клинок снес ей голову.

Костистая кисть разорвала рубаху, пробив плоть, и с тощих пальцев закапала кровь.

Ятаган выпал из ладони Халика.

-- Он здесь не один, -- еле слышно прохрипел слуга Мубаррада. -- Уводи людей, Острон.

Мощные руки обхватили предплечье твари и с усилием отдернули его; обезглавленное тело принялось заваливаться, и Халик кое-как выпрямился, держась за рану. Острон бросился к нему, подобрал ятаганы, поймал здоровяка за локоть.

-- Халик! Халик!..

-- Немедленно, -- выдохнул тот. Острон в панике оглянулся: драка понемногу стихала, и человека в сером плаще на крыше больше не было. Сунгай медленно поднялся на ноги, и его лицо было мучнисто-белым, как у человека, только что пережившего острый сердечный приступ.

-- Надо делать, что он велит, -- сказал Сунгай. Дернул подбородком; из гущи тел вынырнул огромный лев, грозно ощерился, глядя в сторону цитадели. Острон кое-как помог Халику, и великан опустился, почти рухнул на спину животного. Мышцы льва явственно напряглись.

-- Я чую его, -- еле слышно пробормотал слуга Мубаррада. -- Еще один. В цитадели. Оставь меня, Острон. Мне не выжить.

Но Острон не послушал его; лев медленно пошел вперед, осторожно, стараясь не причинять раненому человеку еще больше боли, а Сунгай уже выпрямился и закричал во всю глотку:

-- Отступаем! Все, кто еще в состоянии идти, отступаем!

Рядом с Остроном оказался Ниаматулла, с выцветшими от страха и непонятной муки глазами, и руки его дрожали.

-- Гайят праведная, -- пробормотал маарри, -- спаси нас!..

Острон отыскал глазами Басира; китаб вроде бы был в своем уме, хотя отчаянно цеплялся за ятаган в своей единственной руке. Он увидел взгляд Острона и лихорадочно кивнул, убрав меч, поднял рог и затрубил.

Ответ они услышали сильно не сразу. Сунгай тем временем торопливо привязывал к лапе Хамсин обрывок чьего-то бурнуса, имевшего белый цвет; птица взлетела и устремилась к воротам падшего города.

Острон шел, переступая через тела. "Мубаррад милостивый, -- металось у него в голове, -- это уже второй раз. Второй раз, когда я покидаю Тейшарк, перешагивая через тела падших товарищей".