Я - моя собственная жена - Дуг Райт

Дуг Райт

Я — моя собственная жена

I Am My Own Wife by Doug Wright

Перевод с английского Романа Мархолиа

Действующие лица:

Посвящается моим четырем самым дорогим «женам»:

Джефферсону Мэю,

Джону Марку,

Джеффри Шнейдеру и

Моисею Кауфману

(в порядке появления)

Шарлотта фон Мальсдорф

Джон Маркс

Дуг Райт

Тетушка Луиза

Офицер СС

Командир СС

Молодой Лотар Берфельд

Господин Берфельд

Тюремщик

Минна Малих

Министр Культуры

Офицер Штази

Алфред Кушнер

Молодой гомосексуалист

Американский солдат и его приятель

Таможенник

Агент Штази

Служащий в тюрьме

Сестра

Редактор новостей в немецкой газете

Политик Маркус Кауфман

Ульрик Липстиш

Джозеф Редигер

Зигги Флус

Первый неонацист

Второй неонацист

Бригитт Кленш

Карл Хеннинг

Франко Гарние

Ширли Блеккер

Дайсук Ямагиши

Марк Финлей

Прадип Гупта

Клив Туимбли

Дитер Джоргенсен

Первый акт

(Стеклянная дверь в глубине комнаты открыта, и тот, кто стоит перед нами — это и есть Шарлотта Мальсдорф.

Она, на самом деле, мужчина, шестидесяти пяти лет.

Шарлотта одета в простое крестьянске платье, платок на голове, и элегантная нить жемчуга на шее.

Она смотрит на зрителей мгновение; легчайшая улыбка играет у нее на губах. Затем, внезапно она закрывает дверь так же быстро, как открыла, и уходит.

Пауза. Сцена вновь пустая.

Затем, двери снова открываются. Шарлотта вновь появляется.

У нее в руках огромный старый фонограф Эдисона, увенчанный невероятного размера трубой, сделанной в виде цветка. Она улыбается, и устанавливает его на маленькую подставку.

Она отступает на секунду назад, наслаждаясь звучанием музыки. Когда она начинает говорить, то мы слышим ломанную речь, но ее голос очень мягкий, она немного растягивает звуки; У нее немецкий акцент.)

Шарлотта. Томас Алва Эдисон изобрел первую говорящую машину в июле 1877 года. И. вы видите, это не пластинка Паттерсона, нет. Это цилиндр, сделанный из воска. И он крутится со скоростью сто шестьдесят оборотов в минуту и звучит четыре минуты. Эта запись сделана Национальной компанией звукозаписи в Оранже, Нью Джерси. Когда-то у меня было Funfzehntausend цилиндров.

(Шарлота показывает на наклейку, где нарисован граммофон Эдисона и маленькая собачка, ее ушки подняты, она слушает музыку)

Вы видите эту марку: собачка слушает голос хозяина. Самый известный торговый знак в мире. В следующем году этому фонографу исполнится пол века.

(Она начинает крутить ручку фонографа, подготавливая его к работе)

Пятьдесят лет я кручу эту ручку.

Громкость зависит от величины трубы. Металлические трубы лучше для звучания духовых инструментов и мужских голосов. А деревянные трубы, они больше подходят для струнных оркестров и женских голосов. Die Sopranistin. В фонографе Эдисона игла сделана из маленького сапфира.

Она вытаскивает маленькую иглу из ящика в фонографе. Она держит ее на свету, и говорит со значением):

Nicht Diamant, nur Saphir. И когда она опускается на пластинку, то раздаются волшебные звуки.

(Она вставляет иглу в головку механизма. Машина начинает играть — старый немецкий вальс, с шипением, но нежно)

Во время второй мировой войны, когда аэропланы летали над Мальсдорфом, и бомбы падали, я ставила английские и немецкие записи. Я думала, они услышат на своих аэропланах, что я кручу пластинки Эдисона. Я думала, если они услышат, то поймут, что я их друг.

(Пауза, во время которой Шарлота наслаждается музыкой.

Затем, внезапно музык останавливается. К Шарлотте присоединяется кто-то еще, это тридцати с чем-то летний журналист по имени Джон Маркс.

Джон бравый герой субботних сериалов. У него техасский гнусавый говор. Его мужественность контрастирует с мягкостью характера Шарлотты).

Джон:

Из офиса Джона Маркса

Главный офис Берлин.

US News & Report

Сентябрь 1990 г.

Дорогой Дуг,

Здесь просто восхитительно. Ты не представляешь. Берлинская стена пала, и мир перевернулся.

Великие и ужасные властители превратились в клоунов. Ерик Хёникер, один из самых грозных диктаторов мира, в одно мгновение стал беженцем. Он прячется в советских военных госпиталях, в пижаме. Секретная полиция обнародовала досье агентов Восточногерманской полиции и оказалось, что жены доносили на мужей, дети на родителей, а диссиденты один на другого.

(он выходит вперед и продолжает в более интимном тоне)

И посреди этого бардака, я нашел уникальный персонаж. Она в твоем вкусе. (Правда, сказать о ней «она» можно только условно.) Я мечтаю взять у нее интервью — сделать о ней статью для U.S. News & World Report. Но боюсь, мой редактор скажет, что ее история слишком экзотична. Так или иначе, я думаю, это самое уникальное и эксцентричное создание времен холодной войны.

(Другая внезапная смена характера. Дуг — драматург, ему тридцать пять, манеры приятные, речь музыкальна.)

Дуг. На самом деле «Я заинтригован».

8 Августа 1992 года. Я в Берлине уже два дня. Живу на квартире у Джона. Сегодня мы ходили к Рейхстагу. Там демонстрации, потому что Христо хочет упаковать его в красный шелк. Сейчас мы едем в машине Джона на Восток.

(Дуг смотрит в невидимое окно, так, как будто он едет в автомобиле Джона)

Сквозь окно я вижу то, что осталось от знаменитой Берлинской стены. На одном из обломков написано «Красота спасет мир».

Проезжаем дорожный знак «Мальсдорф» Это мрачное место; многоэтажные жилые дома напоминают Гулаг. Мы поворачиваем за угол и это похоже на то, как мы бы повернули на двести лет назад или более того. Огромный изъеденный дождем и ветром блочный многоквартирный дом. Около сотни туристов стоят перед входной дверью. Внезапно, со скрипом она открывается.

(Дуг превращается в Шарлотту. Она поправляет жемчуг. Из граммофона льется музыка)

Шарлотта. Wilkommen in meinem Grunderzeit Museum. Добро пожаловать в мой Grunderzeit музей.

Сюда обычно приходят, чтобы посмотреть мою коллекцию. Все, начиная с периода Grunderzeit; это период в истории Германии, начиная с 1809 до 1900 года. Wie soll ich sagen… «Веселые девяностые» Керосиновые лампы и вазы, граммофоны, пластинки, спичечные коробки, телефоны, чернильницы, картины, реклама, бюро, и конечно же, часы. Некоторые приходят сюда, чтобы увидеть меня. Неважно, я покажу им все это и даже дам послушать. Ich bin Transvestit. Они часто приходят посмотреть на меня, но вскоре смотрят на мебель.

Folgen Sie mir bitte, ja?

(Шарлотта открывает дверь в музей)

Шарлотта. Эта старая дверь? Нет, она не от сюда, nein. Я спасла ее из дома на Prenzlauer стрит. До того, как эти дома сожгли, я насобирала там много всего.

(В то время, как Шарлотта входит в музей, Дуг обращается к зрителям описывая подробно каждый свой шаг в неизвестное.)

Она повела нас в фойе музея. Потолки были высокими, по крайней мере, футов 15. Мы шли кучкой, как школьники. Следующие два часа — от комнаты к комнате она вела нас по своему дому.

(Шарлотта садиться на маленькую, инкрустированную деревянную скамеечку. Поднимает с пола коробочку. Она бережно кладет ее на середину стола. С большимим церемониями открывает ее.)

Шарлотта. Подойдите поближе. Место хватит.

(Шарлотта достает из коробочки маленькую, красиво одетую, элегантно украшенную куколку Она осторожно держит ее в руках и показывает зрителям, поворачивая перед собой)

Шарлотта. Вот eine alte Anrichte. Эту куклу ставили на чайник. Und dieses Mobelstuck сделана из мореного дуба в стиле Нео-Ренессанса. Но она не ручной работы; она сделана на фабрике. Так называемая массовая продукция. Я привела ее в порядок. Ее разбили, она горела. Кто нынче дорожит мореным дубом, фигурными башенками, резными украшениями. «Это старомодно! Трудно вытирать пыль!» Но я… у меня особое отношение к этим предметам. Поэтому я их сохранила.