Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс - Михаил Корабельников

Вот образец народного песенного творчества того времени.

По числу человеческих жертв эксцессы российской истории бывали и круче. Но общественная значимость «Кровавого воскресения» была исключительной – именно в этот момент стало ясно: в России между царским правительством и народом идет гражданская война.

Ситуацию подхватили революционные партии, либеральная интеллигенция: Россия встала «на дыбы» и повсеместно окрасилась в красный цвет. Нарастающий вал революции достиг своей кульминации в сентябре – октябре 1905 года объявлением всеобщей политической стачки. А 17 октября царь подписал «Высочайший манифест об усовершенствовании государственного порядка», содержащий обещание «даровать населению незыблемые основы… неприкосновенность личности, свободу совести, слова, собраний и союзов…». Это был вынужденный шаг и – запоздалый: революция к тому времени настолько «раскочегарилась», что трудно было удержать ее. Радикалы призывали народ не верить царским обещаниям и продолжать борьбу до полной победы над самодержавием. А еще раньше собравшийся в Лондоне III съезд РСДРП принял решение о вооруженном восстании.

Но манифест от 17 октября расколол российское общество, активизировал ту часть населения, которая встала на сторону прядка и враждебно отнеслась к революционерам – разрушителям России. Народ запел «Боже, царя храни» и… начал громить евреев. Немедленно после оглашения царского манифеста по империи прокатилась волна еврейских погромов, которая затронула десятки городов и местечек черты оседлости. В частности, погромы сотрясли Киев, Одессу, – в книге Аркадия Ваксберга «Из Ада в Рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицину» приводится цифра убитых в Одессе свыше 500 человек, – Луганск, Ростов-на-Дону, Томск; еще раньше избиением черносотенцами и полицией интеллигенции и евреев отметились Казань и Нижний Новгород, а позже, в июне 1906 года, разразился грандиозный еврейский погром в Белостоке.

Это неслучайно. Русские евреи едва ли не громче всех выступали «за нашу и вашу свободу», а по числу активных участников революционного брожения, включая лидеров партий, агитаторов и участников беспорядков, этот народ в относительном измерении, а в некоторых местах – и в абсолютном превзошел остальных подданных империи. Наиболее активная часть еврейской молодежи вышла из-под контроля своих религиозных наставников, родительской опеки и радикализировалась. Как писал А. И. Солженицын в своей книге «Двести лет вместе», евреи обильно присутствовали в руководстве революционных партий и среди их активных функционеров.

– Григорий Гершуни и Михаил Гоц возглавили новую революционную организацию, которая в начале ХХ века возобновила традиции «Народной воли» по части индивидуального террора против царских сановников. Гершуни возглавил и боевую организацию эсеров, в которой, в числе прочих, состояли Абрам Гоц, Дора Бриллиант, Рашель Лурье, Эстер Лапина, Лев Зильберберг, Михаил Швейцер, Евно Азеф. Последний возглавил боевую организацию эсеров после Гершуни, – который умер от саркомы легкого в возрасте 38 лет, – но оказался провокатором, работавшим одновременно на революционеров и на охранку;

– много их было и у меньшевиков, начиная с их лидера – Мартова;

– множество и среди вожаков анархистов, в том числе, Я.Новомирский, А.Ге, Л.Черный, В.Гордин, И.Гроссман и др.;

– немалое число – и у большевиков, о которых еще много будет сказано впереди.

И у руководства московского декабрьского вооруженного восстания 1905 года были евреи, начиная с начальника штаба краснопресненских дружин З. Литвина-Седого.

С одним из участников этих событий я был знаком лично. Мой старый учитель математики в старших классах средней школы сильно хромал на правую ногу. Как выяснилось, он был ранен, когда студентом вместе с товарищами бегал на баррикады помогать дружинникам.

А разве не эсер Петр Рутенберг шел рядом с попом Гапоном во главе колонны рабочих, направлявшихся к Зимнему дворцу в то «Кровавое воскресенье»? И разве не он участвовал в организации этого шествия и редактировал петицию к царю?

Вышеупомянутые и их соплеменники – члены революционных партий – в подавляющем большинстве своем считали себя русскими революционерами и далеко отошли от своего еврейства. Но были также партии и союзы, построенные по национальному признаку. Это социалистический рабочий союз «Бунд», объединявший десятки тысяч соплеменников в западных областях империи; это сионистский «Поалей – Цион». И вся эта разношерстная либеральная и революционная публика, включая их боевиков и «отряды самообороны», влилась бурным потоком во всероссийскую «фронду» самодержавию.

Такое не могло остаться незамеченным современниками, которые не без некоторых оснований, а кто и с иронией, окрестили события 1905 года «еврейской революцией». По понятным причинам этот малоприятный уклон в русской революции 1905 года не был замечен советской историографией, – во всяком случае, в ее популярном изложении. Зато теперь, когда полюса Добра и Зла у нас поменялись местами, на вовлеченности евреев в революцию можно заработать себе политический капитал.

На самом же деле, по широте территориального охвата и массовости участия в ней разных слоев общества, включая, прежде всего, рабочих, затем студентов, интеллигенцию, крестьянство, затем восстания на флоте – это была, конечно, русская революция. А перевод стрелок в сторону «еврейского заговора» был выгоден властям для дискредитации революции и революционеров в глазах российского общества. Так, после подавления войсками вооруженного восстания в Москве, газета «Московские ведомости» писала:

«Московский Союз русского народа земным поклоном благодарит тебя, христолюбивое и верное русское воинство, за самоотверженную службу царю и подвиги в дни подавления безумного мятежа, поднятого франкмасонским еврейским Бундом…».

При описании событий 1905 года в книге «Моя жизнь» Троцкий упомянул графа Витте, бывшего в то время председателем кабинета министров: «В своих воспоминаниях Витте писал впоследствии, что в 1905 г. «громадное большинство» России как бы сошло с ума». Далее Троцкий пишет: «Революция кажется консерватору коллективным умопомешательством только потому, что «нормальное» безумие социальных противоречий она доводит до высшего напряжения. Так люди не хотят узнавать себя в смелой карикатуре. Между тем все современное развитие сгущает, напрягает, обостряет противоречия, делает их невыносимыми и, следовательно, подготовляет такое состояние, когда громадное большинство «сходит с ума»…». Эти слова Троцкого вполне применимы к нынешнему времени, как будто бы за более чем 100 лет, прошедших после 1905 года, во взаимоотношении между властью и обществом в России ничего не изменилось: все та же забронзовевшая во вседозволенности Власть – и та же бесправная Россия. Впрочем, как говорят, народ всегда заслуживает свое правительство.

Но вернемся к погромам. Когда рядом живут представители разных этносов, различающихся между собой вероисповеданием, внешностью, родом занятий, материальным достатком и прочим, между ними существует известная напряженность, которая в повседневности не препятствует их мирному и даже взаимовыгодному существованию. Их отношения может омрачить только взаимная конкуренция. Во времена лихолетия напряженность эта возрастает. И тогда любая провокация может зажечь горючий материал, вызвать пожар межнациональных столкновении. Сколько мы наблюдали «неожиданностей» в этом плане на рубеже 1990-х годов и уже в новое время. Ослабление центральной власти провоцирует возникновение межнациональных разборок на местах. Но нередко сама власть бывает заинтересована в погромах, стремясь перенаправить разрушительную активность «низов» в нужное ей русло.

Погромы 1905 года были спровоцированы как поведением самой многонациональной революционно настроенной толпы, нарушавшей нормальное течение жизни обывателя, так и царским манифестом, «даровавшем жидам конституцию», – как это было понято православным населением и с чем трудно было смириться. Однако как до, так и после 1905 года в России в немалом числе происходили погромы, спровоцированные отнюдь не революционным накалом страстей, но банальной злонамеренной клеветой в адрес еврейского населения со стороны заинтересованных лиц и часто – из корыстных соображений. Таким был, например, знаменитый Кишиневский погром в апреле 1903 года.

Особенностью погромов 1905 года было то, что происходили они при попустительстве местных властей, занимавших позицию сторонних наблюдателей, а иногда – и участников событий на стороне погромщиков. По пути следования пьяной толпы солдаты оружейными залпами расстреливали одиночных «снайперов» из еврейской самообороны. Такое поведение блюстителей порядка поощряло громил. Обычно в таких случаях местная власть внезапно приходила в себя и наводила порядок спустя двое, трое или четверо суток от начала кровавых событий, после того как многие еврейские дома, магазины и лавки бывали разгромлены и разграблены чернью, а количество жертв исчислялось сотнями убитых и раненых. Жертвами оказывались и еврейская самооборона, но в подавляющем большинстве своем – вполне законопослушное мирное население, а кроме того, заодно, – студенты, «либералы», интеллигенты и прочие «неблагонадежные лица» независимо от вероисповедания – кто не успел скрыться. Если кого-то интересуют подробности, советую обратиться к упомянутому исследованию А.И. Солженицына «Двести лет вместе».