Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От всех этих рассуждений и переживаний за сына граф почти потерял сон, что в свою очередь стало сказываться и на его здоровье. Мрачная, угрюмая атмосфера, воцарившаяся в доме, действовала на графа угнетающе.
В одну из ночей поздней осени (которой уже давно пора было стать зимой) граф, как обычно, не спал. Он перебирал в памяти всё, что знал об этой непонятной ситуации. А знал он больше, чем мог бы предположить Поль.
В начале лета, когда они были заняты поисками тайника в стенах замка, Поль после обеда по своему обыкновению выразил желание прогуляться. Он ушёл, а граф попросил Микельса подать ему в кабинет чашку чая, что тот и исполнил. Граф собрался было немного отдохнуть, попивая чай и просматривая новые книги. Но тут он заметил, что Микельс не удалился, а продолжает стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу и слегка покашливая. Так он всегда вёл себя, когда хотел обратиться к графу, но не решался.
– Вам что-то нужно, Микельс? Я вас слушаю.
– Ваше сиятельство, простите мне, если сочтёте меня слишком дерзким, но я хотел бы вас спросить. Как звали ту молодую особу, которую господин Поль приводил прошлой осенью к нам в дом?
– Её звали Иолла. Иолла Терс. А почему, собственно, вы спрашиваете, и почему вы вдруг о ней вспомнили?
– Ваше сиятельство, я вам сейчас все расскажу, надеюсь вы меня поймёте и не будете сердиться на то, что я лезу не в свои дела. Когда эта молодая особа, мадемуазель Терс пришла к нам в гости, то я ещё в прихожей понял, что если она когда-нибудь, не приведи Господь, войдёт в вашу семью, то нам придётся подыскивать другое место службы. А вы ведь знаете, что это означает для всех нас, веками служивших одной семье, вашей семье, ваше сиятельство! Мадемуазель Терс посмотрела на меня, как на какого-то таракана, или другое противное насекомое, и презрительно скривилась. И потом, за обедом, я то и дело ощущал её презрение не только ко мне, но и ко всему, что она видела вокруг. Призна́юсь вам, что с той поры я потерял покой. А теперь о том, почему я завёл этот разговор только сейчас. Ваше сиятельство, если вы скажете, что я лезу не в своё дело, то будете совершенно правы. Но я всё равно хочу вам рассказать, что узнал. Вы знаете, ваше сиятельство, куда каждый день уходит господин Поль? Он ходит на почту, и получает там письма!
– Вы меня удивляет, Микельс. Почты для того и существуют, чтобы люди могли получать и отправлять письма и другую корреспонденцию.
– А почему же он не получает их прямо в замке? Ведь мы ежедневно бываем в городе, и могли бы доставлять ему письма.
– А вам не кажется, Микельс, что это его личное дело? Если ему больше нравится получать письма на почте, то я не нахожу в этом ничего странного.
– Ваше сиятельство, господин Поль переписывается с девушкой! Вот я и волновался, вдруг это та особа, которая вселила тревогу в моё сердце? Но вы меня успокоили. Фамилия девушки – Петерс.
– А вам откуда это известно, Микельс? Кажется, существует тайна переписки.
– Но я ведь не читаю этих писем. Я только попросил начальника почты (а он кум Анны, моей сестры), чтобы тот посмотрел обратный адрес и фамилию. Там значится: Археополис, затем какие-то цифры, и фамилия отправителя: П. Петерс.
– Археополис? Интересно. Это не город, это посёлок, возникший неподалёку от места раскопок древнего города, который находился на территории нашей страны задолго до того, как здесь поселились наши предки. Не представляю, какое отношение имеет Поль к этому месту. Возможно, там живёт или работает кто-то из его друзей. Но почему вы, собственно, решили, что П. Петерс – это девушка? С таким же успехом фамилия может принадлежать молодому человеку.
– Ваше сиятельство, господин Поль очень радуется, когда получает очередное письмо. У него не хватает терпения донести письмо до дома. Он читает его прямо на почте, и делает это иногда по нескольку раз подряд! А ещё как-то раз кум видел через окно, как господин Поль, выйдя из почтового отделения, перед тем, как спрятать письмо, поцеловал его!
«Да, – подумал граф, – в маленьких городках никуда невозможно скрыться от любопытных глаз. И все новости разносятся моментально, ведь все друг другу либо родственники, либо соседи, либо хорошие знакомые!»
– Знаете, Микельс, вам и вашему куму надо было бы поступить в разведку. Уверен, вы бы добились на этом поприще значительных успехов. Но в нашем случае я полагаю, что устраивать слежку за близкими людьми не совсем красиво. Ладно, вы убедились, что Иолла Терс, которая вам так не понравилась, здесь ни при чём. Думаю, Поль сможет сам разобраться, хороший она человек, или нет. Но личная жизнь моего сына, как и моя, и ваша – на то и личная, чтобы человек сам решал, должны ли о ней знать другие люди, или нет. Надо уважать их мнение.
– Это, безусловно, справедливо, ваше сиятельство. Прошу извинить меня за моё неуместное любопытство. Впредь это не повторится.
И Микельс удалился.
Надо сказать, что когда профессор Гудман предложил графу на должность секретаря кандидатуру студентки Петерс, упомянув, что летом она под его руководством работала на раскопках, то он сразу вспомнил о том разговоре и спросил имя студентки. Узнав, что её зовут Полина, а потом увидев девушку и поговорив с ней, он подумал, что наверняка это и есть таинственное увлечение его сына. Он даже предвкушал радость Поля от того, что секретарем отца стала его хорошая знакомая (а может быть, и больше, чем знакомая, кто знает…) Но получилось совсем наоборот. Появление в их доме Полины вызвало какую-то странную реакцию сына, а потом и вовсе повергло его в глубокое уныние.
И хотя
