Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что касается животных, то у них были свои радости и огорчения. Мисси было всё равно, где стоит её любимая корзинка: в замке, или в столичном доме. Кот, напротив, был недоволен своей теперешней жизнью. Он боялся далеко отходить от дома, и довольствовался маленьким садиком вокруг него. Его пугало обилие людей и машин, раздражали шум и суета. Собак на улицах было ещё больше, чем в Вундерстайне. Правда, в последнее время они почему-то его не трогали, но Кот всё равно их побаивался. Поневоле Кот стал домоседом, но его, свободолюбивого бродягу, это угнетало.
Урсик рос не по дням, а по часам. Он уже был ростом со взрослую собаку, но всё указывало на то, что он будет увеличивать свои габариты и дальше. Характер у пса был самый что ни на есть добродушный. Все окружающие его существа были им горячо любимы с самого первого взгляда. Он приходил в бурный восторг от прихода почтальона, молочницы, посыльного из магазина, рабочих, нанятых для ремонта. Что уж говорить про графа, Поля и Микельсов! Дворецкий, глядя на него, ворчал:
– Вот уж кого точно из него не получится, так это сторожа и охранника. Лаять и то не умеет…
Лаять Урсик, конечно, умел. Он мог залиться весёлым тявканьем, когда затевал шумную возню, или гавкнуть пару раз от нетерпения, когда ждал свою миску с едой. Но вот разразиться злобным лаем, грозно зарычать, показав клыки, – нет, тут он был не на высоте.
Обладая врождённым дружелюбием ко всем без исключения, Урсик всё же особо выделял изо всех людей и зверей одно существо. И это был Кот. Для щенка он был самым непререкаемым авторитетом, самым обожаемым и любимым старшим товарищем. Стоило Коту строго посмотреть на не в меру расшалившегося Урсика, как тот моментально прекращал хулиганить, уходил в свой уголок и какое-то время сидел очень тихо. Куда бы не пошёл Кот, щенок неотступно следовал за ним. Кот притворно сердился, но в душе ему очень нравилась такая преданность и верность.
«Моё воспитание, – с гордостью думал он. – Пожалуй, он даже не хуже Рыжика, хоть и собачьей породы!»
Говорил, правда, Урсик мало, в основном, отдельные слова, ну, или Кот плохо его понимал. Он иногда спрашивал себя, смог бы Руби хорошо разобраться в том, про что лает и повизгивает его подопечный? Наверное, да.
Однажды граф пригласил Поля в кабинет, сказав, что хочет с ним посоветоваться. Он показал сыну ещё даже не раскрытые ящики с документами.
– Видишь, не успеваю. А ведь это малая часть архива. Грустно думать, что я не смогу за свою жизнь ознакомиться со всеми документами. Боюсь, это неосуществимая мечта.
– Может быть, я могу помочь тебе? – неуверенно спросил Поль. Если честно, его совсем не манила перспектива целыми часами перебирать старые бумажки, по большей части совершенно неинтересные, и выуживать из них крохи ценной информации.
– Спасибо за предложение, но я вовсе не хочу, чтобы ты тратил своё время на занятие, которое тебе неинтересно. Не возражай, я это знаю. Мне пришла в голову другая мысль. Как ты смотришь на то, если я найму для технической работы помощника, секретаря, если сказать точнее. Тогда бы я освободился от рутины, и дело пошло бы куда быстрее.
– Конечно, нанимай, почему я должен быть против? Буду рад, если это тебе поможет в работе.
– Значит, договорились, – констатировал граф. – Тогда я буду искать подходящую кандидатуру.
Мог ли подумать Поль, какие для него последствия будет иметь этот разговор?
Через два дня, когда Поль вернулся из университета, встретивший его в прихожей дворецкий передал просьбу графа, чтобы сын сразу же по возвращении домой зашёл в кабинет.
Там Поля ждал такой сюрприз, что он потом долго не мог понять, как ему удалось сдержаться и не выдать своих чувств.
Рядом с отцом сидела Полина. При появлении Поля она вскочила, а Поль замер в дверях.
– А, Поль, заходи. Хочу тебя познакомить с девушкой, которую порекомендовал мне на должность секретаря профессор Гудман. Она студентка второго курса исторического факультета, отличница. Этим летом принимала участие в раскопках в Археополисе. Зарекомендовала там себя очень хорошо. Надеюсь, мы сработаемся. Так что позволь представить: Полина Петерс. Мадемуазель Полина, это мой сын Поль.
– Мы знакомы, – пробормотал Поль.
– Вот как? – удивился граф, – и где же вы познакомились?
– В библиотеке, – ответил сын.
– Ну что же, место для знакомства не хуже всякого другого. Поль, мадемуазель Полина будет приходить к нам во вторую половину дня, так как с утра она учится, как и ты. За обедом и ужином она, я надеюсь, будет составлять нам компанию. Так что у вас будет время, чтобы продолжить знакомство. А сейчас, ступай, скоро обед, а нам надо обсудить с мадемуазель Полиной ещё кое-какие вопросы.
Поль на ватных ногах отправился в свою комнату, где сел на стул, закрыл глаза, и сжал голову руками.
«Что же это такое? Так, спокойнее. Будем рассуждать здраво. Это отец не знал о том, что мы знакомы. А Полина всё знала прекрасно. Она знала, что в этом доме ей придется, хочет она того, или нет, всё время видеться со мной. Но согласилась на эту работу. Вдруг это означает, что она больше не сердится, что всё может стать, как прежде?»
Эта мысль окрылила Поля, перед ним засветился слабенький огонёк надежды.
Он быстро переоделся, потому что приближалось время обеда, и поспешил в столовую.
Поль явился первым, но уже через несколько минут появились граф и Полина.
Длинный стол был сервирован на три персоны. Граф обычно всегда занимал место во главе стола, а по правую руку от него сидел Поль. Раньше это место принадлежало графине Глории. После её кончины оно пустовало, но по возвращении из замка Микельс объявил, что по существующим правилам это место теперь должен занять Поль, так как это – место второго по значению члена семьи. Спорить с дворецким было бесполезно. Пришлось повиноваться. Граф подвёл Полину к месту, слева от себя, то есть к тому, что было напротив Поля.
Микельс в новой ливрее с неподражаемой важностью и чопорностью начал подавать кушанья. Обилие столовых приборов, дорогая сервировка, величественный лакей настолько подавили Полину, что она почти ничего не ела, хотя граф и уговаривал её попробовать то или иное блюдо, говоря, что никто не умеет его так хорошо готовить, как госпожа Микельс.
Поль тоже
