Андропов - Рой Медведев

Когда Брежнев после своей работы на целине вернулся в Москву и был избран в Секретариат ЦК, а через год и в Президиум ЦК КПСС, он вспомнил о верном Черненко. Черненко пригласили в Москву, где он и возглавил один из секторов в отделе пропаганды и агитации ЦК КПСС, а также журнал «Агитатор». После избрания Брежнева на пост Председателя Президиума Верховного Совета. СССР Черненко стал начальником рабочего секретариата этого Президиума. В 1965 году Черненко, как и следовало ожидать, возглавил Общий отдел ЦК КПСС. В сущности, это была главная канцелярия ЦК КПСС, но с гораздо большими правами и ответственностью, чем канцелярия Верховного Совета. Роль аппарата различалась при различных лидерах. Они не являлись решающими при таких вождях, как Ленин, Сталин или Хрущев, но их значение резко возросло при Брежневе, который почти во всем полагался на аппарат. Бывший помощник Черненко Виктор Прибытков писал в книге с многозначительным названием «Аппарат»: «Брежнев привел в Кремль другую команду. Среди них — сравнительно молодой человек — никому тогда не известный Константин Черненко. Ему поручается самый "влиятельный" участок — Общий отдел ЦК. Ему поручается тот отдел аппарата, в котором не просто готовятся те или иные решения, но, в силу "бюрократически-бумажной" специфики, появляется возможность управлять процессом влияния: быстрое решение "нужных" и медленное решение "не нужных" Брежневу вопросов. Только от одного движения документов, их скорости перемещения в пространстве зависит очень, очень много в работе и управлении государством. Что-то пропихивается вперед, что-то ложится в долгий ящик…

На подобную должность, от которой зависит собственное существование самого аппарата, ставят не всякого, а самого верного доверенного друга! Таким для Брежнева был один — Черненко. Хранитель, своего рода, партии! Ее секретов!»[236].

К. Черненко нравилась эта тихая, но важная аппаратная, даже бумажная работа. Он отличался трудолюбием, добросовестностью, исполнительностью и обрабатывал огромный объем информации. Для Брежнева, который как раз не любил работать с бумагами, Черненко был незаменим, но мало кто оценивал его как самостоятельного политика. Однако Брежнев настойчиво продвигал своего верного помощника вверх, и это порождало в нем самомнение и амбиции. В 1971 году Черненко стал членом ЦК КПСС, в 1976 году — кандидатом в члены Политбюро и секретарем ЦК, в 1978 году — членом Политбюро ЦК КПСС. Он представлял здесь и дополнял Брежнева, который из-за болезни не мог полноценно выполнять свои обширные обязанности.

После смерти Суслова обязанности «главного идеолога» ЦК КПСС начал исполнять Черненко. Он принял на себя контроль за печатью и пропагандой и провел несколько совещаний по проблемам культуры и идеологии. Именно Черненко возглавил делегацию КПСС на очередном съезде Французской компартии, что свидетельствовало о переходе к нему руководства международными отделами ЦК КПСС. Для Запада это был важный знак, хотя на самом деле речь шла о временной замене. Умершего секретаря ЦК мог до очередного пленума заменить только другой секретарь ЦК. Однако закрепиться на новых позициях внутри ЦК КПСС Черненко не мог. У него и раньше были серьезные проблемы со здоровьем, которые он тщательно скрывал. Его часто мучил удушающий кашель, он был склонен к простудам. В боковом кармане Черненко еще в конце 1970-х годов постоянно носил миниатюрный импортный ингалятор с лечебным аэрозолем, который время от времени незаметно подносил ко рту. Во времена Брежнева при встрече членов Политбюро с руководителями социалистических стран и союзных республик возник ритуал мужских поцелуев в губы. Этот ритуал очень не любил Андропов, который после одной из встреч с больным Цеденбалом тяжело заболел гриппом. Но эти поцелуи оказались просто губительны для Черненко. Еще в начале марта 1982 года Черненко руководил одним из важных пленумов ВЦСПС, но в середине марта заболел и не смог принять участие в других уже объявленных мероприятиях и конгрессах. Болезнь затянулась, и на торжественном заседании в Кремле по случаю дня рождения В. И. Ленина 22 апреля 1982 года доклад от имени ЦК КПСС делал уже не Черненко, а Андропов. Все эти известия из Москвы тщательно анализировались, но далеко не всегда правильно интерпретировались в западной печати. Так, например, журнал «Шпигель» писал в одном из мартовских номеров: «Против кандидатуры Константина Черненко, которую защищает Брежнев, выступают и интригуют консервативные силы. Они хотят вернуть империю к порядку и дисциплине. Их вожди находятся в армии и органах безопасности… Если Брежнев выдвигал на первый план нужды народа, заботясь о производстве мяса и молока, то консерваторы выступают за вооружение, за противостояние Западу и нарушение Хельсинкских соглашений»[237]. На самом деле именно Черненко был глубоко консервативным человеком, от которого трудно было ждать даже незначительных перемен.

Ю. В. Андропов — снова секретарь ЦК КПСС

В апреле и в начале мая 1982 года Ю. Андропов, оставаясь Председателем КГБ, оказывал немалое влияние и на работу идеологических отделов ЦК КПСС. Брежнев находился еще в больнице, болели также К. Черненко и А. Кириленко. Кабинет М. Суслова пустовал, но Брежнев еще в начале марта сказал Андропову, чтобы он готовился к переходу на работу в ЦК. В это время шла активная подготовка к уже объявленному на май Пленуму ЦК. Было решено не откладывать этот важный для всех форум, ибо слишком много шло везде разговоров о слабости кремлевского руководства. Основные кадровые вопросы были уже согласованы, и оставалось их лишь «законодательно» оформить. Дни Брежнева были уже сочтены, это видели и врачи, и охрана генсека. Владимир Медведев писал: «Прошло чуть более месяца после аварии в Ташкенте. Брежнев лежал в больнице на улице Грановского. Состояние было ужасное; говорил с трудом, не срослась еще ключица после тяжелой травмы. Члены Политбюро собрались у него в больнице, чтобы обсудить предстоящий майский Пленум ЦК КПСС: о Продовольственной программе и об очередных задачах. Леонид

Ильич, как почти всегда в последнее время, попросил меня остаться:

— Покури, Володя…

Я сел рядом, обкуривал его, он с упоением вдыхал запретный дым. По существу, это было "выездное Политбюро". Брежнев обратился к Тихонову, Председателю Совета Министров: