История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции - Сергей Нефедов

До своего назначения на пост премьера О. Бисмарк занимал должность прусского посла во Франции, и, как отмечают многие исследователи, был учеником и подражателем Луи Наполеона.[1442] Ф. Энгельс, в частности, писал, что Бисмарк научился у Наполеона III способам разрешения конфликта с парламентом и умению использовать в своих интересах всеобщее избирательное право, что он повторил в Пруссии государственный переворот Луи Наполеона и установил режим правления бонапартистского типа.[1443]

Метод, использованный О. Бисмарком для того, чтобы остановить наступление буржуазии, был также позаимствован у Наполеона III: Бисмарк обратился за поддержкой к низшим классам. В 1863 году премьер-министр пригласил на переговоры председателя Всеобщего германского рабочего союза Ф. Лассаля; на нескольких встречах обсуждался вопрос о перспективах введения всеобщего избирательного права, которое наряду с созданием производственных ассоциаций было центральным пунктом программы Союза. Глава монархического правительства и лидер социалистов нашли общий язык: «В странах с монархическими традициями, – писал Бисмарк, – всеобщее избирательное право, устраняя влияние либеральных буржуазных классов, будет приводить к выборам в монархическом духе».[1444] Как только представилась возможность (в 1867 году), Бисмарк ввел всеобщее избирательное право в конституцию Северогерманского союза, а затем – в конституцию Германской империи. На переговорах с Ф. Лассалем, очевидно, обсуждался и вопрос о поддержке ассоциаций: при рассмотрении вопроса о положении силезских ткачей правительство демонстративно встало на сторону рабочих и выделило им ссуду для создания ассоциации. С трибуны ландтага Бисмарк бичевал своекорыстие буржуазии и заявлял, что принцип защиты бедных осуществлялся прусскими королями, начиная с Фридриха II. Таким образом, премьер-министру удалось разрушить планы оппозиции, привлечь на свою сторону народные массы и предотвратить назревавшую революцию.[1445]

Так же, как во Франции при Луи Наполеоне, средством консолидации расколотого социальным конфликтом общества стала война. Благодаря пушкам Круппа и винтовкам Дрейзе Пруссия одержала победы над Австрией и Францией; за этими победами последовало объединение Германии и создание могущественной Германской империи.

В контексте диффузионистской теории стальные пушки Круппа были фундаментальным открытием, породившим волну прусских завоеваний. Эта волна должна была вызвать в других странах модернизацию по германскому образцу, и в первую очередь, заимствование военной техники – как отмечалось выше, такое заимствование действительно имело место. Вслед за техническими заимствованиями, как обычно, шло перенимание германских социально-политических институтов – поэтому необходимо более подробно рассмотреть, каким был новый образец модернизационных реформ.

Как отмечалось выше, конституция Германской империи предусматривала введение всеобщего избирательного права, но император имел возможность отклонить одобренные собранием законопроекты, а правительство было ответственно только перед монархом. Тем не менее бюджет и законы могли быть приняты только рейхстагом, поэтому император и его канцлер не могли управлять, не имея правительственного большинства в собрании. Первое время это большинство обеспечивалось огромным моральным авторитетом О. Бисмарка, который он приобрел в результате блестящих военных побед, консолидировавших общество и заставивших его идти за своим вождем. Однако со временем ореол побед тускнел, и Бисмарку приходилось сталкиваться с прорывавшимися на поверхность классовыми конфликтами. Наиболее острым был рабочий вопрос: Германия постепенно превращалась в промышленную страну, в 1870-е годы численность рабочих значительно возросла – но их положение не улучшилось, заработная плата оставалась более низкой, чем в Англии и Франции. Между тем пример Парижской коммуны, деятельность I Интернационала и общий рост грамотности рабочих способствовали повышению их социальной активности. Влияние признававших авторитет Бисмарка лассальянцев постепенно уменьшалось; в 1875 году была создана Социалистическая рабочая партия Германии, занявшая откровенно антиправительственную позицию. В мае 1878 года анархист Гедель совершил покушение на Вильгельма I; затем последовало еще одно покушение, в результате которого престарелый кайзер был тяжело ранен.[1446] В атмосфере всеобщего негодования Бисмарк провел закон о запрете деятельности СРПГ, но одновременно попытался вновь привлечь рабочих к монархии. Канцлер отменил подушный налог, существовавший в Пруссии; в 1883 году был принят закон о страховании по болезни, в 1884 году – закон о страховании от несчастных случаев, а в 1889 году – первый в истории закон о пенсиях по старости. Произнося речи в защиту этих законов, Бисмарк говорил, что государство имеет своей задачей «стремиться к поднятию благосостояния всех его сочленов, и в особенности, слабых и нуждающихся в помощи», «именно в этом смысле законодательное регулирование призрения бедных… заключает в себе социалистический элемент».[1447] Объявляя себя сторонником «государственного социализма», Бисмарк одновременно ссылался на этатистские традиции просвещенной монархии и иногда зачитывал перед рейхстагом параграфы Прусского земского уложения 1794 года, предписывавшего предоставлять бедным посильную работу с тем, чтобы они могли прокормить себя.[1448] Бонапартистские «социалистические» влияния в данном случае совмещались с традиционалистской реакцией на английский либерализм, в адрес которого канцлер продолжал посылать проклятия: «Я не держусь взгляда, что принципы „laisser faire, laisser aller“, „кто не в силах стоять, того повалят и растопчут“, „имущему дается, и от неимущего отымется“ – что эти начала могут найти применение в монархическом, патриархально управляемом государстве. Я думаю наоборот, что лица, подобным образом запугивающие от вмешательства государства в дело защиты слабых, сами подпадают подозрению, что хотят использовать свою силу… к получению выгоды, к подавлению других…»[1449]

Речи канцлера лежали в русле немецкой этатистской традиции, которая нашла свое новое выражение в появившейся в это время теории «социальной монархии» Лоренца фон Штейна. Эта теория имела много общего с теорией «всеобщего блага» и «регулярного государства» и приобретала особую актуальность в эпоху модернизации, когда монархия стала объектом атак со стороны либеральных партий. Л. Штейн утверждал, что монархия должна стоять над классами, служить всеобщему благу и давать защиту угнетенным. Но во Франции при Луи Филиппе государство стало служить одному классу, поэтому социальная революция стала неизбежной. «Истинная, самая могущественная, продолжительная и любимая монархическая власть, – писал Л. Штейн, – есть монархия социальной реформы».[1450] Теория Штейна была развита в работах Рудольфа Гнейста, который стал основателем так называемого катедер-социализма, научного государственного социализма, оказавшего большое влияние на политику О. Бисмарка. Как отмечал М. М. Ковалевский, «под руководством Гнейста, Нассе и Шмоллера созданный в Эйзенахе Союз социальной политики повел немецкое рабочее законодательство по совершенно новому пути».[1451] Теория «катедер-социализма» сохраняла свое влияние и позже и в конечном счете превратилась в теорию «социального государства» в исполнении Конрада Аденауэра и Людвига Эрхарда.[1452]

Возвращаясь к внутренней политике О. Бисмарка, необходимо отметить еще одну черту, свидетельствующую о приверженности канцлера к этатистской доктрине «регулярного государства». Эта черта – эффективное государственное регулирование и создание государственного сектора экономики. Государственный сектор экономики должен был удовлетворять самые насущные потребности государства и вместе с тем приносить доходы, за счет чего снижалась доля прямых налогов на население. Наиболее ярко этатистские тенденции проявились в национализации железных дорог, в 1891 году 93 % германских железных дорог принадлежали государству.[1453] Государственное регулирование экономики проявилось в создании промышленных палат, в установлении биржевого налога, введении акцизов на сахар, керосин, кофе, вино, табак, в попытках создания водочной и табачной монополий. В этом же ряду стоят и протекционистские меры правительства, резкое увеличение таможенных пошлин, которое не только защищало отечественную промышленность, но и существенно увеличивало доходы государства. При этом О. Бисмарк опирался на идеи известного экономиста Фридриха Листа, который показал, что проповедуемая либералами свобода торговли тормозит развитие производительных сил в странах догоняющего развития – то есть она выгодна для Англии, но не для Германии.[1454]