Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последняя и самая большая комната, очевидно, служила Прайрату кабинетом, здесь сразу бросались в глаза огромные алые окна, занимавшие большую часть изогнутой стены, впрочем, сейчас за ними царила ночь. Вся комната была завалена свитками и книгами, а также предметами, собранными случайным образом и приводившими Саймона в уныние, как и многое из того, что он видел в других помещениях башни. Он подумал, что, если не сможет найти тут меч, ему останется рассчитывать на катакомбы. Днем из узких окон Башни Зеленого Ангела он видел на крыше множество инструментов и приборов для наблюдения за звездами и других непонятных механизмов. Саймон сомневался, что там могло находиться нечто столь ценное, как меч, но решил проверить, сказав себе, что должен использовать все шансы, чтобы избежать необходимости спускаться в катакомбы Башни Хьелдина.
В кабинете, заполненном множеством предметов, стены, как ни странно, оказались совершенно пустыми – ни полок, ни шкафов Саймон не видел. В центре стоял стул с высокой спинкой, повернутый тыльной стороной к двери и лицом к окну. Стул окружали шкафчики, в которых грудами лежали пергаменты и тяжелые переплетенные книги. Саймон заметил в слабом свете факела, что стены под окнами расписаны бледными рунами.
Он сделал несколько шагов в сторону стены и слегка споткнулся. Что-то было не так: он ощущал странное покалывание, легкую тошноту и неуверенность. Через мгновение из темноты стула появилась рука и сжала его запястье. Саймон закричал и упал, но холодная как лед рука не отпускала.
– И что тут у нас? – послышался голос. – Кто вторгся в чужие владения?
Саймон не мог вырваться. Сердце так быстро колотилось у него в груди, что он подумал: сейчас я умру от страха. Его медленно поставили на ноги, затем развернули лицом к стулу, и он увидел смотревшее на него из тени бледное лицо. Глаза оставались почти неразличимыми, но слабый отраженный свет в них удерживал Саймона так же надежно, как костлявая рука на запястье.
– Кто к нам явился? – повторил пленивший его человек и наклонился вперед, чтобы посмотреть на Саймона.
Это был король Элиас.
43. Янтарь в ночном небе
Несмотря на срочность поручения и тупую боль в копчике, Тиамак не мог не остановиться, чтобы посмотреть на то, что происходило на широком склоне холма.
Ему пришло в голову, что он провел слишком много времени, изучая свитки и книги, лишившись возможности самому наблюдать за тем, что в них написано. За исключением недолгого проживания в Ансис Пелиппе и ежемесячных посещений рынка в Кванитупуле, сумятица жизни редко появлялась возле его хижины на баньяне. Но теперь в течение последнего года Тиамак стал участником важных событий в жизни смертных и бессмертных. Он сражался с чудовищами бок о бок с принцессой и герцогом, встречался и беседовал с одним из легендарных ситхи. Присутствовал при возвращении величайшего рыцаря эпохи Большого стола. А сейчас, словно страницы одного из пыльных томов доктора Моргенеса обрели волшебную жизнь, стоял под облачным небом и наблюдал за капитуляцией армии после жестокого сражения возле знаменитого Ванстримского прохода. Не вызывало сомнений, что любой ученый, вооруженный пером, отдал бы многое, чтобы здесь оказаться.
Так почему же, удивлялся Тиамак, он испытывал такое сильное желание снова увидеть то самое дерево баньян?
Я таков, каким меня создали Те, Что Наблюдают и Творят, – решил он. – Я не герой, как Камарис или Джошуа или даже бедный Изгримнур. Нет, я похож на отца Стрэнгъярда и других нам подобных – мы маленькие и спокойные. Мы не хотим, чтобы люди постоянно смотрели на нас, стараясь понять, что мы будем делать дальше.
Тем не менее, когда он думал о том, что видел и даже делал, он не был до конца уверен, что отказался бы от этого – даже если бы ему такой шанс предложили.
То есть до тех пор, пока мне удается ускользать от Той, Что Заберет Нас Всех, я не против когда-нибудь завести семью. Я не против жены и детей, которые наполнят мой дом смехом, когда я начну стареть.
Но для этого, конечно, нужно будет найти невесту из враннов. Даже если бы ему нравились белокожие женщины из городов обитателей материка, он сомневался, что кто-то из них захочет питаться супом из крабов и жить в доме на дереве, на болоте.
Размышления Тиамака прервал голос Джошуа, и он направился в сторону принца, чтобы доставить сообщение, но ему преградили путь несколько крупных солдат, также захваченных зрелищем капитуляции врага, и они не спешили уступить дорогу маленькому вранну.
– Я вижу, ты уже здесь, – сказал кому-то принц.
Вранну пришлось привстать на цыпочки, чтобы его увидеть.
– А куда еще я мог пойти, принц Джошуа? – Вареллан поднялся на холм, чтобы приветствовать победителя.
Младший брат Бенигариса, даже с царапинами и синяками на лице и рукой на перевязи, выглядел абсолютно неподходящим для роли военачальника. Он был высоким и довольно красивым, но худым и бледным, а водянистые глаза и извиняющаяся поза делали его несколько забавным. Он похож на молодое деревце, которому не хватало солнца, – подумал Тиамак.
Джошуа повернулся к нему лицом. На принце был разорванный плащ и потрепанные сапоги, словно сражение закончилось всего несколько минут назад и с тех пор не прошло двух полных дней. Все это время он не покидал лагерь, решая множество самых разных вопросов, и Тиамак сомневался, что принц спал хоть раз более одного часа подряд.
– Тебе нечего стыдиться, Вареллан, – твердо сказал Джошуа. – Твои люди хорошо сражались, и ты исполнил свой долг.
Вареллан яростно покачал головой и на мгновение стал похож на несчастного ребенка.
– Я потерпел поражение. Для Бенигариса не будет иметь значения, исполнил я свой долг или нет.
– Ты потерпел неудачу лишь в одном, – сказал ему Джошуа, – но она может принести гораздо больше пользы, чем тебе представляется сейчас. Впрочем, едва ли эта часть будет иметь отношение к твоему брату.
Камарис бесшумно подошел к принцу, и глаза Вареллана широко раскрылись, словно дядя представлялся ему каким-то невероятным чудовищем – в некотором смысле, подумал Тиамак, так и было.
– Я не могу быть счастлив после поражения, принц Джошуа, – твердо сказал Вареллан.
– Когда мы закончим, ты можешь узнать вещи, которые изменят твое отношение к тому, что произошло.
Вареллан поморщился:
– Я уже
