Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах… - Иван Осадчий

Песни и фильмы рождала сама жизнь. И потому советский человек воспринимал их как отзвук своей души, своей мечты, своих надежд, своей веры в советскую жизнь, своей гордости быть гражданином великой и могущественной советской страны, созданной его руками, его талантом, его заботами, его душой, его стараниями, его любовью к своей Социалистической Отчизне.

Что гарантированно давала человеку Советская власть?

Покажу это на примере своей собственной жизни, на примере моих ближайших родственников. Этот пример – не оригинален, не отличительный, а характерный для любой другой семьи, для любого советского человека.

Наша семья, это я знаю по памяти, состояла в дни моего раннего детства в первой половине 30-х годов двадцатого века из семи человек: прабабушки, бабушки и дедушки по отцовской линии, моих родителей и моей сестренки Маруси, старшей меня на два года. Начну со старшего поколения нашей семьи: дедушки, бабушки и прабабушки. Кто они?

Крестьяне Левобережной Украины. Их предками скорее всего были запорожские казаки, поселившиеся здесь, в Барвенково, более четырех веков назад. Их привел сюда легендарный среди запорожских казаков Иван Барвинок.

Это были свободолюбивые, непокорные люди. Они активно участвовали не только в военных действиях по защите своего отечества от иноземных захватчиков, но и оказывали помощь братьям-славянам, в частности Болгарии в ее долгой и тяжелой борьбе против турецкого ига.

Но ведь я написал – свободолюбивые и непокорные люди. Да, мои предки-земляки участвовали во всех известных освободительных восстаниях крепостных крестьян против самодержавия и феодального гнета.

Не случайно Барвенково, мой родной небольшой городок в Харьковской области, побывавший сначала в ранге поселения и слободы, трижды ликвидировался царскими карателями, сносился с лица земли. Но снова возрождался, словно феникс из пепла.

Да и фамилия наша, наверняка, связана с именем одного из вожаков запорожских казаков. Неслучайно название «Осадчий» носят несколько поселений, сохранившихся до сих пор в Харьковской, Днепропетровской, Одесской, Сумской и других областях Украины. Так просто названия не рождаются…

Уже в первые годы Советской власти дедушка получил землю в свое пользование. В годы НЭПа стараниями взрослых и детей дедушкина семья выбилась в середняки.

Таким я и застал своих предков. Это были последние годы крестьян-единоличников.

В колхоз дедушка не вступил, а отдал свою землю тому, от кого ее получил – Советской власти, оставив себе только небольшой приусадебный участок с десятью сотками земли и садом.

Нам с сестренкой запомнилась единственная поездка на телеге («бричке») в поле к дедушке где-то в конце лета 1931 или 1932 года.

Хлеба были уже скошены. А дедушка еще оставался до осени в поле, в шалаше, рядом с пасекой и бахчей…

Мне было тогда четыре или пять годиков, а сестренке соответственно шесть или семь. Запомнилась поездка двумя фактами: дедушка был очень рад нам и щедро угощал нас арбузами и медом; а на обратном пути у нашей телеги, почти рядом с нашей хатой, обломалось колесо. И последние сто метров мы прошли пешком.

Рассказываю об этом к слову, чтобы подкрепить реальность моего крестьянского, середняцкого происхождения.

Но важнее здесь сказать о другом. Получив землю, дедушка очень мудро распорядился ею. Конечно, она давала средства для безбедной жизни. Но оставшиеся доходы дедушка складывал не в кубышку (не в копилку), а потратил на то, чтобы дать своим сыновьям – моему отцу и старшему сыну Петру образование в объеме реального училища. Он хорошо понимал, что это главное для их будущего в новой жизни.

Чаще всего деньги крестьянин копил, чтобы приумножить свое хозяйство, обзавестись лошадьми, коровами, сельхозинвентарем, построить или перестроить свою хату.

Именно так поступил мамин отец. Он был прижимистый мужик. Каждый грош копил, чтобы приумножить свое хозяйство и доходы. А детей (их было у него пятеро – три сына и две дочери) оставил малограмотными: сыновей – с церковно-приходским, а дочерей – с двухклассным образованием: лишь бы знали азбуку и таблицу умножения, могли расписаться и сосчитать деньги.

В колхоз мамин отец тоже не пошел: уехал вслед за средним сыном Николаем в Таганрог, на новостройку. Там и остался до конца жизни.

Из пяти детей один лишь средний сын Николай Семенович, самый сообразительный и понимавший цену образованию, закончил без отрыва от работы вечерний строительный техникум и вырос до начальника строительного цеха Таганрогского авиационного завода.

В годы войны, окончив краткосрочные офицерские курсы, получил звание лейтенанта и дослужился до капитана – командира стрелковой роты.

Его братья и сестры остались на уровне малограмотных. Моя мама – в их числе.

Дедушка по отцовской линии почти до последних дней жизни трудился на строительстве Краматорского машиностроительного завода. А отец мой, став счетоводом, затем бухгалтером, старшим и главным бухгалтером работал на предприятиях: сначала в Гусаровке – в «Союзформолитье», а затем в Барвенково – в тресте «Югозерно».

Во время войны он был начфином отдельной роты связи, тоже на офицерской должности, в звании техника-интенданта.

И еще одно совпадение: грамотные отцы позаботились об образовании своих детей. Я стал доктором исторических наук, профессором; сестра получила два высших образования; сначала закончила Харьковский сельскохозяйственный институт, а затем биологический факультет Краснодарского педагогического института. Получился первоклассный агроном и педагог-биолог…

Сын маминого брата Николая Семеновича, – Валентин окончил знаменитый ИМО – Институт международных отношений, стал дипломатом; многие десятки лет работал в МИДе Белоруссии. Прошел по многим дипломатическим ступеням и побывал во многих странах мира. Кандидат юридических наук. После ухода в отставку с дипломатической службы стал преподавать международное право на юридическом факультете Минского государственного университета.

По пути Валентина пошел и его сын. Он тоже окончил ИМО и уже несколько лет работает в МИДе Белоруссии. Сейчас – посол Республики Беларусь в Египте…

Разумно поступила и мамина сестра Марина Семеновна Голуб (по замужеству). Ориентируясь на пример своей сестры – моей мамы и брата Николая Семеновича, она тоже позаботилась об образовании своих детей: ее сын – мой двоюродный брат Иван Яковлевич, стал инженером; дочь Аня – Анна Яковлевна – детским врачом.