Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

__________

Вечером того же дня, по окончании части судостроительных работ, когда пьём кумыс с Алтынай в юрте, она смеётся:

– Когда ты рыбой всех угощал, заметил? Внучатый племянник Еркена нас с тобой только что глазами не ел.

– Да я как‑то даже не знаю, кто именно его племянник. А нам с тобой это чем‑то чревато? – считаю необходимым обеспокоиться. – Ну или лично тебе?

– Да чем? – отмахивается Алтынай. – Видимо, опять будут свататься пытаться… Что они ещё могут хотеть…

Вот в этом месте я ощутимо напрягаюсь:

– А тебя насильно могут замуж выдать?

– Ну, у нас есть некоторые традиции сватовства, – задумчиво отвечает Алтынай. – Но мимо обрядов и обычаев всё равно не проскочить. Да и моё согласие является обязательным. По всем обычаям.

Видя, что я слегка занервничал, Алтынай смеётся.

– Слушай, а есть такой обычай? – спрашиваю, напрягая память. – Девушка пускается вскачь на своём коне. Жених – за ней. Должен догнать и как‑то по‑особому схватить. Это у вас есть?

– Есть подобное, откуда знаешь? – Алтынай с интересом смотрит на меня. – Ты же даже на коне не сидишь?

– Ну, от жены же знал, – пожимаю плечами.

– Ты должен был очень сильно любить свою жену, чтоб принять обычаи её рода ближе, чем свои, – задумчиво говорит Алтынай. – Хотя не представляю, как сватался лично ты… С твоим‑то знанием коней…

Она деликатно не упоминает о моём «умении» держаться в седле, а я оставляю её слова без ответа и задумываюсь. Пытаясь понять, где проходит граница между самим Атени и мной. И есть ли она вообще.

По некоторому размышлению, прихожу к выводу, что границы‑то уже и нет.

– Обычай, что ты упоминаешь, есть, да. Но там надо не схватить, – смеётся после паузы Алтынай. – Там всё же поцеловать надо.

– Прямо на скаку? – поражаюсь я. – Как это возможно?

– Тебе и сегодня никак, – ещё больше веселится Алтынай. – А я тебе каждый день говорю, учись ездить… Ладно, слушай дальше. Если девушка не против, жених её догоняет и целует.

– А если она не против, но он её догнать не может? – задаю дурацкий вопрос я.

На который Алтынай снова смеётся, склонив голову к плечу и глядя на меня:

– Если девушка не против, жених её в любом случае догонит. Подумай.

– Да, это я глупость сказал, – доходит до меня с запозданием.

– Если же девушка против, то жених её просто не догоняет, – продолжает Алтынай. – И соответственно, не женится.

– А если всё‑таки догонит? – не унимаюсь я. – А она будет против?

– Кони все примерно одинаковые. Ну, у нас одинаковые, – поправляется Алтынай. – Женщина всегда легче мужчины. Плюс фора на старте. Не догонит. НО, если всё‑таки нелюбимый жених её догоняет, а она против, тогда она его просто бьёт камчой. Его либо его коня, не важно. И то, и то означает отказ.

– Лихо у вас, – присвистываю.

– И это ещё не всё, – продолжает веселиться Алтынай. – Неудачному жениху камчой может прилететь, куда попадёшь. То есть, куда угодно… У Еркена старший брат был, ему по глазу досталось. Так и ходил кривой до конца дней, и замуж за него потом никто не вышел.

Понимаю, что веду себя крайне дико и не гуманно, но против своей воли не удерживаюсь от смеха и смеюсь в унисон с Алтынай.

Инфантильно успокаивая себя тем, что, видимо, у Еркена всё семейство неприятное. Раз судьба его брата ни у кого не нашла сочувствия. Включая меня…

__________

Примечание.

Автор в курсе, что древний степной обычай догнать конным девушку и поцеловать – всего лишь праздничная игра. Не имеющая ничего общего с обычаями сватовства в Степи. Но в книге пришлось к слову…

__________

– Кстати, сватается обычно старший брат отца жениха. Либо кто‑то из старших мужчин его семьи. – Продолжает просвещать меня Алтынай. – А девушка жениха вообще, бывает, и не видит до свадьбы. Но это не в нашем роде. Это в семьях попроще. Дочь хана, без своего согласия, конечно, ни за кого не выйдет.

– В твоём случае, старших мужчин твоего рода вообще уже нет, чтоб принять сватовство. – размышляю вслух над услышанным. – Это не может стать причиной того, что ты не сможешь сама себе выбирать мужа? И за тебя это решит кто‑то другой?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нет, – с улыбкой роняет Алтынай. – Я дочь хана. Не «чёрной кости» мне указывать. А из «белой кости» никого не осталось. А даже если бы и… Я всё равно сама бы решала.

– Но ты вроде никогда особо и не кичишься сословной разницей? – задумчиво говорю, что думаю, только чтобы что‑то сказать. – Это не может стать причиной давления на тебя?

– Давить на дочь хана – это же вариант на крайний случай. Сейчас же ничего такого особенного не происходит, – пожимает плечами Алтынай. – Обычные неурядицы… Кстати, а с чего ты так заинтересовался нашими обычаями? Ты же даже не обрезанный? – со смешинкой во взгляде наклоняет голову к плечу Алтынай.

Только и могу что широко открыть глаза в ответ и спросить:

– Откуда ТЫ знаешь???

Видимо, вид у меня действительно смешной, потому что она закатывается в беззвучном хохоте, потом, правда, сквозь смех выдавливает:

– Живём в одной юрте. На реку вместе ездим…

– Но я тебя всегда прогоняю подальше от себя на реке! КАК?… – возмущённо шепчу в ответ.

Чтоб снаружи юрты никому любопытному ничего не было слышно. Из более чем деликатных деталей нашего совместного проживания.

– Ага, так я тебя и послушалась, – веселится в кулак Алтынай. – Интересно же… И глаза у меня зоркие.

– Тогда логичен второй вопрос: а откуда ты знаешь, чем обрезанный от необрезанного отличается? – справляюсь с замешательством и говорю само собой напрашивающееся.

– У меня что, младших братьев не было? Двоюродных тоже…

Глава 13

На утро следующего дня, старая Раушан с удивлением, переходящим в замирание сердца, наблюдает за тем, как дочь хана седлает своего жеребца.

А странный азара, обосновавшись чуть поодаль, перешнуровывает длинными тонкими верёвочками какую‑то странную обувь, придирчиво перемотав перед этим ноги какими‑то прямоугольными кусками хлопковой тряпки, бормоча при этом себе поднос: «Норматива полтора. А то и поболее».

Затем азара и Алтынай подходят к Раушан:

– Уважаемая, не сочти за труд, побудь судьёй в нашем споре, – начинает азара.

– Что за спор? – по обычаю, строго спрашивает Раушан, которая сама уже обо всём догадалась, но тщательно соблюдает обычаи.

Поскольку у девочки всё равно никого из родни. Да и интересно, если честно: азара не то что сидеть на коне за эти дни, а даже подходить к нему не научился! Как он собрался состязаться? Пешком?!

Раушан ловит себя на том, что её интерес к соревнованию ещё больше, чем у самих соревнующихся. Совсем как в молодости, улыбается собственным мыслям она.

– Алтынай говорит, что обгонит меня. Я говорю, что обгоню её. – Коротко и просто отвечает азара.

– По каким правилам? – хитро спрашивает Раушан, замечая, что очень многие подтянулись и с любопытством внимательно следят за беседой.

– Соревнование длится, пока один не упадёт или не остановится, – отвечает азара, а Алтынай подтверждает кивком. – Пока движутся оба, соревнование не окончено.

– По какой дороге? – деловито спрашивает Раушан, старательно соблюдая правила беседы.

– По кругу. Вокруг этих четырёх холмов. Вам отсюда как раз будет видно. – Азара ведёт рукой, обозначая будущий путь…

__________

Несмотря на жаркий полдень, все жители стойбища исподволь наблюдают за необычным соревнованием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Старый Еркен с напряжением присматривается от своей юрты: жеребец Алтынай поначалу предсказуемо оставил позади лысого выскочку. Который, впрочем, нимало не смутился, а припустил страусиными шагами в темпе конской рыси следом.

Страуса сам Еркен раньше видел в зверинце Наместника.