Императрица и ветер - Мария Чурсина

Возмущённо рычащий автобус и Миф рядом - а на его лице нет привычной улыбки. Он даже не махнул ей вслед, хотя и видел, что она оглянулась. Запах ванили, и Миф обнимает её. "Мы всех их обманем", - обещает он и пытается посмотреть ей в глаза. Маша избегает его взгляда. "Я уезжаю сегодня. Поможешь мне собрать вещи?", - спокойно произносит он. А во взгляде - плещется серая Сова. Тяжёлые волны одна за другой накатывают на берег. Тёмная глубина манит и отталкивает одновременно. "Обещай мне, что мы встретимся ещё раз".

Она закрыла лицо руками, а ветер пел в высоте серого неба. Он повторял одну строчку, раз от раза. Всё тише, и тише, и тише шуршал ветвями яблонь...

Обещай мне, обещай мне, обещай мне...

Глава 14. Ловушка для лиса.

   - Ну ты представляешь, я к ним прихожу, а там все наши! Я им говорю, мол, чего вы меня не позвали, а они мне...

Маша открыла глаза: за окном стемнело. Автобус ехал мимо леса. Она прижалась щекой к холодному стеклу. За окном мелькали серые силуэты деревьев, потом они слились в сплошную стену. В салоне автобуса работал телевизор, герои фильма кричали так истерично, что закладывало уши. Да ещё и её сосед беспрестанно общался по телефону.

- ...Да, она мне так и сказала! Я говорю тебе! Я ушёл потом. А она куртку у меня забыла. Ну, понятно, замёрзла...

- Молодой человек, - Маша поманила его пальцем, будто бы собиралась рассказать секрет.

Он заинтригованно наклонился к ней.

- Замолчите ради Вселенского разума, - шепнула Маша ему в ухо.

То ли от удивления, то ли от того, что её выражение лица и правда было не из ласковых, но разговаривать он перестал. Маша откинулась на спинку кресла и опять закрыла глаза.

Она вспоминала сегодняшний день - череду сцен, которые она видела словно со стороны. Себя - иногда замирающую на месте, где бы она ни была: на работе, дома, в метро среди бесконечного потока людей. Её толкали или начинали тормошить, пытались напоить водой или воззвать к разуму. А она бесконечно вслушивалась в голос ветра, в строчку из его песни, в одну и ту же фразу. Снова и снова.

Обещай мне ещё раз встретиться. Обещай мне...

Она собирала вещи, потом их перебирала Сабрина. Она тяжело вздыхала, выбрасывая совершенно ненужное и добавляя жизненно необходимое. На командировку Галактус согласился сразу же.

Сказал только, что помощников у неё в первое время не будет. Потом, возможно, кто-нибудь освободиться. Но сейчас - все заняты. Сабрина - на объекте, Шредер - в далёком северном городе. Маша кивала ему в ответ. Ей было всё равно.

Автобус так же нетерпеливо рычал на остановке, как и два дня назад. На вчерашний рейс она не успела. Почему она рвалась в этот забытый Вселенским разумом Полянск? Что она хотела увидеть?

Маша не знала. Она не верила, что Миф... что его...

Она вернулась к реальности и огляделась. Вместо леса за окном поползли кирпичные пятиэтажки. Её сосед мирно слушал по наушникам музыку. Поймав взгляд Маши, он лихорадочно стал убавлять звук.

- Долго ещё ехать? - спросила она.

- Где-то полчаса.

Она кивнула.

Маша смотрела на узкие улицы этого города и яблони, которые стояли прямо возле домов. Их созревшие плоды падали под ноги прохожим. Люди не замечали яблок, топтали их, вминали в грязь. Мелкий серый дождь заставлял горожан с тоской поглядывать на небо и прятаться под зонтами.

Маша изучала карту. Делала вид, что ей очень интересно, где находится её гостиница и отделение милиции. На самом деле её волновал только дом Мифа. Взгляд Маши наткнулся на узкий коричневый прямоугольник. Здесь он живёт. Жил.

Она закрыла глаза и попыталась понять, где пролегает грань между жизнью и смертью. Кажется, совсем недавно он звонил, а потом в пространстве возникли слова Галактуса, и нет больше Мифа.

...Маша стояла возле кирпичной пятиэтажки. Во дворе было пусто: дождь прогнал домой и детей, и бабушек. Только возле скрипучей двери в подъезд сидела грязно-белая кошка. Она умывалась, то и дело раздражённо поглядывала на Машу. Мол, ты мне дверь откроешь или как?

Она вглядывалась в тёмные окна на третьем этаже. Дождь ронял на неё холодные капли. Даже сквозь его свежесть проступал весь букет ароматов грязного подъезда. Дверь скрипнула, и на улицу вышла женщина с двумя сумками.

Она оттолкнула ногой кошку, которая под шумок собиралась шмыгнуть в дом. Маша скользнула по ней взглядом: чёрная куртка, спортивные брюки, кроссовки, искусственно-рыжие волосы.

- Ты кого ждёшь? - безо всяких вежливостей крикнула ей местная жительница. Она бухнула сумки на асфальт и упёрла руки в бока. - Случайно не Кольку с третьего этажа? А то ходят тут... потом мужья сбегают.

- Я... Мифодия Кирилловича, - произнесла Маша и снова нашла взглядом его окна.

- А... - женщина тут же потеряла к Маше интерес. - На кладбище они. Не возвращались ещё. А ты кто им будешь?

Кошка изловчилась и проскочила между её ног. Тяжёлая дверь едва не припечатала кончик кошачьего хвоста. Она дёрнулась и посмотрела в выцветшие глаза женщины.

- Где кладбище? - выдала Маша и не узнала свой голос. Голос - не подчиниться которому невозможно.

Выслушав сбивчивые объяснения, половину из которых она даже не запомнила, Маша бросилась вон из этого двора. Взвизгнула тормозами вывернувшая из-за угла машина. Дождь бил по лицу. Смазанные тени домов, люди, птицы в сером небе - всё пронеслось мимо диком хороводом.

Лишь оперевшись о кирпичную ограду кладбища, она пыталась отдышаться. Дождь превратил дорогу в грязное месиво. Вдоль проезжей части зажглись фонари. Их желтоватый свет дрожал в сумерках. На улицах города было безлюдно.

Кирпичная кладка местами осыпалась, поросла мхом. Вход на территорию она нашла довольно быстро. Здесь фонари были только на главной аллее, да и отделялись один от другого целыми провалами темноты. Маленькая церковь испуганно прижималась к ограде.

Маша зашагала вглубь кладбища. Полоса темноты, полоса света, полоса темноты. Запах сырости становился всё сильнее. На металлических оградках с обеих сторон от аллеи облупилась краска. Туда, где фонарей уже не было, Маша идти не решилась.

Там, дальше, чёрные силуэты деревьев мирно уживались с крестами и памятниками, ей почудилось движение. Она не шагнула в сторону, так и осталась стоять в лужице фонарного света. Вскоре силуэты стали различимыми, послышались голоса.

Всхлипывала женщина. Она закрывала лицо руками и совсем не смотрела на дорогу. Она бы, наверное, и не смогла выбраться с кладбища, но под руку её вел высокий бледнолицый мужчина. Он беспрестанно бормотал слова утешения, ласковые глупости, которые нисколько не могли помочь. С другой стороны от женщины плелась девочка. На вид ей было не больше десяти лет. На секунду взгляд её глаз остановился на Маше, и та задохнулась от страха, прочтённого в этом взгляде. Девочка цеплялась за юбку матери, но ручонка соскальзывала и она цеплялась снова.