Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

Некоторые революционеры, продолжает автор, «совершают грубую ошибку»: они хотят «сменить теперешний правящий режим турецкого государства на другой — высокого культурного уровня, наподобие режимов цивилизованных народов Европы». Однако у армянских революционеров нет такой миссии. У них нет другой миссии, кроме как избавиться от того рабского ярма, под гнетом которого армянский народ страдал и стонал… на протяжении веков… Из всего сказанного следует, как уже было отмечено, что не может быть никакой солидарности, никакого сотрудничества и никакой федерации между нами, армянскими революционерами, и младотурками… Младотурки сами прекрасно понимают, куда могут привести наши устремления — они прекрасно чувствуют существующий между нами непримиримый антагонизм. Организаторы их конгресса, эти «большие колеса» в лице хитрых кандидатов на должности будущих хитрых турецких дипломатов, используют к своей выгоде флирт с наивными османскими либералами, в который однажды ввязались и все еще ввязываются армянские революционеры, которых пригласили [участвовать в их конгрессе]. Они ссылаются на общий союз народов Османской империи и общие реформы с единственной целью подавить или уничтожить армянское сопротивление, убрав его долой без следа с политической арены.

В заключение автор утверждает, что «до сего дня, говоря о младотурках, мы считали, что они представляют собой организованную группу. Но, оказывается, это не так. На самом деле нет никакой организации младотурок и нет никакой организованной партии младотурок. Есть отдельные лица и небольшие группы, разбросанные тут и там, без твердого внутреннего единства и без организационной структуры, основанной на строгих нормах и правилах. Они держатся вместе не столько за счет политических или социальных связей, сколько за счет знакомств друг с другом, типичных для Востока. Не существует партии младотурок с разветвленными отделениями и филиалами, пронизывающими различные слои населения Турции. Эти два образования, известные как младотурки и турецкий народ — это два различных мира, совершенно чуждые друг другу»[86].

По сравнению с умеренной позицией, изложенной Сапах-Гуляном в феврале 1901 г., эта декларация удивительно радикальна. Как нам объяснить эти изменения в тональности, этот категорический отказ от эксперимента младотурок? Представленная в статье линия аргументов дает нам представление о партийном отношении к младотуркам: их обвиняют в национализме и преследовании каких-то своих тайных целей, призванных похоронить армянский вопрос или инструментализировать его, то есть сделать средством достижения своих целей. Само по себе, однако, этого недостаточно, чтобы объяснить непримиримую прямоту этой статьи, этого своеобразного «объявления войны». Внутренние дебаты и воссоединение партий Гнчак и Вераказмял Гнчак, которое произошло в это время[87], или даже информация, которая дошла до центрального комитета, возможно, вынудили гнчакских лидеров радикализоваться и перейти в наступление не только на младотурок, но и на коллаборационистскую политику АРФ сотрудничества с младотурками. Как будто желая дистанцироваться от позиции АРФ, гнчаковцы отвергли, прежде всего, принцип территориальной целостности Турции — обязательную основу любого диалога между оппозиционными младотурками и армянскими активистами.

Коалиция младотурок: идеология созревания

Острая дискуссия, которая развернулась на съезде османской оппозиции в феврале 1902 г. между большинством, которое сплотилось вокруг принца Сабахеддина, и меньшинством во главе с Ахмедом Ризой, завершила собой раскол между сторонниками децентрализации и диалога с представителями других наций и теми, кто поддерживал централизованное государство, враждебное для нетурок. Эти дебаты были важны тем, что помогли сплотиться небольшому ядру тех активистов, которым предстояло выработать господствующую идеологию младотурок на период 1908–1918 годов.

Образование в августе 1902 года в Париже самостоятельного центрального комитета «Terakki Cemiyeti» («Комитета прогресса»), в состав которого вошли Ахмед Риза, д-р Назим, Ахмед Ферид, Абдулхалим Мемдух, Махир Сайид и Хикмет Сулейман, оформило этот «развод» и показало чисто турецкий состав меньшинства[88]. Официальный орган нового комитета «Şûra-yı Ümmet» «Шура-уи Уммет») заявил в своем первом номере: «Если Европа хочет помочь нам, приняв наше приглашение, то в первую очередь она должна отделить от нас армян и македонцев»[89]. Это — важный показатель идеологической эволюции Комитета прогресса. Нет сомнений в том, что между Ризой и активистами существовал определенный антагонизм: Риза был противником революции и насильственных действий и мечтал о создании либерального «общественного мнения», с помощью которого можно сменить режим; активисты же считали, что еще не пришло время для обучения населения и формирования общественного мнения, так как «революция по свержению султана может быть совершена высокопоставленными деятелями государства и военными». У этих двух групп, однако, была важная точка соприкосновения — пантюркизм, который особенно поддерживался Юсуфом Акчурой, видным деятелем новой коалиции[90].

Национализм и пантюркизм — идеологические выражения централизации и устранения нетурок — стали своего рода ответом не только Сабахеддину, но и дашнакам, которые боролись за административную автономию для восточных провинций. Осенью 1903 года печатный орган коалиции осудил политическую линию принца, потому что любой союз с нетурецкими противниками султана — это химера: «Если христианин… — армянин, он будет мечтать о создании независимой Армении… Сегодня болгары и армяне поднимают вооруженное восстание. Турки — свидетели этому; они, конечно, опечалены и чувствуют, что христиане обидели их»[91].

Ничем не примечательные и широко распространенные среди членов коалиции, эти оценки показывают сходство их линии с линией Блистательной Порты, когда дело доходит до вопроса национальностей, то есть — территориальной целостности империи.

Как видим, «турецкий» национализм действительно сплотился в ответ на проявление национальных чувств в других частях империи. Неся на себе явную печать османского наследия, младотурки изначально воспринимали только те движения, корни которых шли из глубин османского христианского мира, который они четко отличали от европейского — также в основном христианского. Как издание «Шура-уи Уммет», так и октябрьский 1903 года номер журнала «Мешверет» внесли небольшой нюанс, заявив, что противостояние исламу есть антитюркизм. Они также сурово критиковали Европу за то, что видит фанатизм только в исламе: «Если турки истребляют расу болгар или вырезают армян, то ими движет исламский фанатизм»[92]. В конечном итоге они обвинили Европу в туркофобии и связали такое отношение с антитурецкой пропагандой, проводимой армянскими комитетами.

Действительно, эти комитеты более десятилетия боролись за внимание европейской интеллигенции, особенно во Франции и Великобритании, и особенно после погромов 1894–1896 гг., и сумели сформировать проармянскую сеть, которая направляла свои удары прежде всего против гамидовского режима[93].

Инциденты, которые имели место летом 1904 г. в ходе англо-армянского конгресса в Лондоне, прекрасно иллюстрируют борьбу между армянскими комитетами и младотурками из коалиции. Ахмед Риза, который был приглашен после некоторых колебаний на лондонский конгресс в качестве «лидера партии младотурок», попросил слова. Организаторы попросили его выступить на заключительном банкете