Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позиция же младотурок в отношении армянских инициатив — как уже говорилось выше — формировала собственные идеологические рамки: часть концепций уже была разработана, остальные были еще «в работе», но и те и другие формировались на фоне взаимоотношений младотурок с армянскими активистами.
Другими словами, образ армян как нации покорных и в то же время лживых и нелояльных людей, который младотурки унаследовали от Османской империи, в этот период был пересмотрен. Вместо него возникало восприятие армян как чуждой, хотя и знакомой этнорелигиозной группы, которая угрожает доминирующей группе, то есть младотуркам, которые видели себя в качестве просвещенного авангарда турецкого народа.
Лига частной инициативы и децентрализации принца Сабахеддина: партнер армянских комитетов в 1902–1907 годах
Историки движения младотурок отмечают, что захват власти в движении большинством принца Сабахеддина не сразу воплотился в программу действий, а альянсы, заключаемые с другими группами османской оппозиции, не давали практического эффекта[108]. В течение трех лет, вплоть до 1905 г., не только не проводилось никаких операций против гамидовского режима, но и сам принц мало что говорил о ситуации в Турции.
Тем не менее Сабахеддин основал Лигу частной инициативы и децентрализации. В этом сразу после январского конгресса 1902 г. ему помогал Абдулла Джевдет, основатель первой небольшой группы младотурок. Само название лиги говорит о том, что она считала лучшим вариантом вытянуть империю из кризиса. Заядлый почитатель социальных наук, принц был убежден, что одно из условий выживания — создание децентрализованной административной системы, которая «гарантирует защиту моральных и материальных интересов различных рас, населяющих территорию империи»[109].
Казалось, что принц Сабахеддин убежден, что подчиненный статус, присвоенный нетурецким элементам империи, стоит на пути процесса модернизации. Не отказываясь от принципа политического господства турок, он предлагал своего рода разделение труда, при котором империя получала выгоду от «ноу-хау» каждой группы. Он сделал наблюдение, что «христиане более полно развернули частную инициативу; ее отсутствие парализует мусульман. В отличие от мусульман и турок, в частности, христиане не рассчитывают на вознаграждение в виде государственной службы, а защищают свои личные интересы»[110].
В таком плане Сабахеддин ставил вопрос о преобразовании отношений «правитель-подчиненный»; только такое преобразование, по его мнению, было способно высвободить творческую энергию и дать возможность нетуркам проникнуться идеей единого государства. Само собой разумеется, что эта концепция, хотя и предусматривала разделение политической сферы между различными группами, в конечном счете предусматривала демонтаж османской модели и замену ее государством не субъектов, а граждан.
С этой точки зрения, будучи все-таки принцем из османского дома, Сабахеддин анализировал ситуацию довольно здраво: «Если бы меньшинства увидели в оппозиции реальную силу, они изменили бы свое мнение. Но они видят в режиме пресловутую гибельную силу, а в оппозиции — полный вакуум относительно своего будущего. Так что неудивительно, что они склоняются к сепаратистским решениям. Мы также должны помнить, что на протяжении столетий мы считали привилегии христиан не правом, а как сделанным им подарком. Мы жили отдельно от меньшинств, и мы думали отдельно от них, Ничто и никогда не могло сблизить наши социальные перспективы. Так как мы в свое время шли на них войной и завоевывали их земли, нам сейчас нужно смягчить их сердца. Наш долг и наши интересы требуют этого»[111]. Наверное, можно увидеть в этом заявлении первый случай анализа государственным османским чиновником всей истории традиционного отношения господствующей нации к покоренным народам и результат попытки понять положение последних.
Как мы уже отмечали при рассмотрении первого конгресса османской оппозиции, принц Сабахеддин с самого начала уделял армянам особое внимание. Он продолжал делать это и в дальнейшем, предлагая создать «общее отечество», в котором армяне пользовались бы теми же правами, что и турки[112].
Тем не менее он выдвигал определенные условия. В своем «Открытом письме к армянам», опубликованном в сентябре 1905 г., он осудил терроризм, но в то же время призвал армян к участию в совместном проекте. Сабахеддин писал: «Вместо пропаганды действием, в интересах наших армянских соотечественников было бы гораздо выгоднее пропагандировать свои идеи в турецких кругах»[113]. И действительно, с самого своего основания армянские комитеты старались пробудить сознание турецких и курдских народных масс, но без особого успеха, учитывая консервативную и племенную организацию этих сообществ. Принц далее отмечал: «Что бы армяне ни говорили, у них с турками есть прекрасная гармония интересов: обе группы образуют сообщество мирных тружеников, которые мечтают о мире и порядке и подвергаются общей опасности: периодическим нападениям курдских кочевых племен»[114]. Хотя и не сказав прямо об этом, вероятнее всего, принц думал при этом о взаимной дополняемости этих двух групп.
Политическая программа Сабахеддина была умеренной по сравнению с взглядами тюркистских членов коалиции; и она могла привлечь нетурецкие элементы. Официальный орган, который принц начал издавать с апреля 1906 г. под названием «Terakki» («Прогресс»), провозглашал личные свободы, социальное процветание, хорошие отношения между различными группами населения империи, а также право османов противостоять агрессии развитых стран. Сабахеддин даже предложил платформу для защиты прав нетурецких элементов империи. Его программа призывала к политической реформе, основанной на принципе ограниченной автономии провинций и той идее, что система децентрализации административной власти даст возможность провинциям выбирать местные органы власти, которые смогут участвовать в принятии решений, а также консолидировать связи между центральным правительством и местной властью и обеспечить пропорциональное представительство различных групп в местных органах власти и равные права всех османских субъектов, независимо от их этнической принадлежности и т. д.[115].
Ханиоглу проследил ту реакцию, которую эта программа вызвала среди тюркских членов меньшинства младотурок. Она дает нам возможность оценить позицию тюркистов по вопросам, поднятым в программе.
Ахмед Риза квалифицировал программу как «эластичную, расплывчатую и неясную»; Бахаеддин Шакир, который находился в Париже недавно, отметил, что программа принца может привести только к разделу империи, она выгодна только нетуркам и может быть реализована только за счет турок. В своей секретной переписке лидеры младотурок, которые считали себя законными защитниками отечества, твердили в один голос, что план Сабахеддина может привести
