Непокорный торнадо - Екатерина Спирина

Он убрал телефон и пошел со своими компаньонами на выход. Он улыбался и шутил, будто все хорошо. Партнеры по команде пока не знали, что его контракт не будет продлен, а потому даже не догадывались, как он страдает. Они думали, что Франческо просто не выспался, раз так крепко спал в самолете. Они даже не догадывались, что к горечи от непродленного контракта примешалась еще и горечь предательства.

Он опять надел маску, но в этот раз закрепить ее на лице оказалось сложнее, чем когда-либо. Франческо имел достаточно спокойный характер и хорошо умел управлять своими эмоциями. Он никогда не был замешан ни в каких скандалах, ему никогда не предъявляли обвинения в нетактичном поведении, и он никогда не предпринимал никакие словесные выпады в адрес кого бы то ни было. Будучи капитаном команды, он постоянно участвовал в спортивных конференциях, у него часто брали интервью, но все его слова и суждения всегда оставались корректными. И также он никогда не позволял себе хоть как-то проявить свое недовольство в адрес своих партнеров по команде, тренеров или противников. Даже теперь, когда в душе он был более чем раздражен своей несправедливой ролью полировщика скамейки запасных, никто не замечал его недовольства. И он понимал, каким нонсенсом станет публикация его действительного отношения к данной ситуации.

Он вошел в свой номер в отеле, закрыл дверь и прислонился к ней. В голове царствовала пустота и темнота.

Снова завибрировал телефон, сообщая о доставленном электронном письме. Он апатично открыл почту. Высветилось новое сообщение от Серджо. Франческо закрыл глаза. «Теперь еще предстоит прочитать об этом предательстве», – безразлично подумал он.

Он машинально открыл письмо.

«Дорогой, Франчи!

Я не смог до тебя дозвониться, а впереди меня ждет встреча, и кто знает, когда я освобожусь. Но думаю, тебе будет интересно узнать кое-что, потому я решил коротко написать тебе…».

«Да, конечно, мне интересно прочитать о способе, который она изобрела, чтобы использовать меня», – горько усмехнулся Франческо.

«…Скажи мне, где ты нашел такую партизанку, которая довела чуть не до бешенства нашего железного и грязного Амедео?…»

Партизанку?! До бешенства?! Он еще раз перечитал предложение.

«…Я ни разу не видел его в таком состоянии. Он пришел в студию, думая, что там никого нет, а я пригнулся, чтобы он не заметил меня. Он выругался (уж не буду тебе писать, что он сказал…), сломал что-то и выкинул в мусорное ведро. Потом хлопнул дверью и ушел.

Возможно, я поступил нечестно, но я подошел к мусорной корзине и увидел сломанную карту памяти. Я никак не собирался и не собираюсь пускать в ход эту информацию, но мое любопытство не знало предела. Он сломал ее не до конца! Она оказалась читаемой! Посылаю тебе аудиофайл и прошу не использовать этот файл нигде, а сразу же его удалить вместе с моим письмом. Ты мой старый друг, и я надеюсь на твое благородство!»

Франческо надел наушники и нажал на аудиофайл, чтобы прослушать его. Сердце в бешеном ритме отплясывало танго в груди.

«– Чао, красавица! Как дела?

– Мы знакомы? – раздался голос Джессики.

– Да. Журналист Амедео Грильярди к Вашим услугам. Мы встречались в Лондоне лет десять назад. Ты ничуть не изменилась, хотя я и не помню твоего имени.

– Я тоже не помню твоего имени. И, видимо, ты изменился, потому что я не помню также тебя.

– Зайдем в кафе, поболтаем?

– Извини, у меня нет времени.

– Ну, давай! Ведь мы коллеги, обменяемся опытом!

– Мы бывшие коллеги, и я уже сказала, что у меня нет времени, – твердо ответила Джессика. Она начала вспоминать его имя, с которым у нее возникли не самые лучшие ассоциации.

– А что это ты делала в доме знаменитого Франческо Лаговини? Уж не любовники ли вы? – пустил Амедео в ход свой первый психологический прием. Он рассчитывал, что Джессика испугается и постарается его убедить, что это не так, и согласится поболтать в кафе, а там кто знает, что она расскажет…

– А что, все, кто входит в дом знаменитого Франческо Лаговини, являются его любовницами? – с любопытством в голосе спросила Джессика.

Амедео явно не ожидал такого поворота.

– Да брось ты! Готов поклясться, что ты была там с Франческо, тем более его жены нет дома, – снова пустил в ход свои уловки Амедео. – Ну и как он в постели? – заговорщическим шепотом поинтересовался он.

– У тебя богатая фантазия, однако! Зачем тебе мои рассказы, если ты прекрасно можешь придумывать без меня? – с некоторым вызовом спросила Джессика. – Послушай, писать про любовницу – это банально и скучно. Придумай что-то более интересное. Ну, например: демон в образе женщины ворвался в дом великого Франческо, убил его, выпив до дна всю кровь, и забрал все деньги из его дома. А потом напишешь о чудесном воскрешении Франческо из мертвых. Ну, или можешь написать, что я на самом деле – это переодевшийся и загримированный Франческо, решивший испытать себя в роли женщины.

– Брось шутить! У меня есть фотографии того, как ты выходишь из его дома. Не думаю, что кое-кто порадуется, если они попадут в прессу.

– В этом ты прав! – воскликнула Джессика. – Я вообще сомневаюсь, что фото обычного человека, выходящего из дома, может вызвать у кого-то бурный прилив радости.

– Сколько ты хочешь за информацию о его отношениях с тренером? – теряя терпение, прямо спросил Амедео.

– Боже мой, а у него какие-то особые отношения с тренером?! – Джессика деланно округлила глаза, после чего задумчиво произнесла: – Интересно, Моника в курсе? Ох, но он же старый…

– Брось ерничать! – рявкнул журналист. – Сколько?!

– Я не торгую информацией, – невозмутимо сказала Джессика.

– Послушай, дурочка, неужели ты не понимаешь, что если я покажу ему фотографии, он испугается огласки и порвет с тобой. Не жаль терять такого любовника?

– Неа. Мало кому жаль терять то, что они не имеют. И ты можешь фотографии выбросить без сожаления, ибо никакого компромата ты не имеешь.»

Амедео выругался, и запись оборвалась.

Франческо выдохнул воздух. Ему вдруг показалось, что все это время он не дышал. Даже в глазах потемнело от недостатка кислорода в организме. Сегодня определенно слишком эмоционально перегруженный день. Внутри образовался новый торнадо. И в тот момент Франческо испытал неистовое желание обнять Джессику.

Он открыл в Интернете сайт доставки цветов.

Вернувшись в раздевалку с тренировки, Франческо увидел пропущенный вызов от Джессики. И еще сообщение со словами: «Я хотела только сказать спасибо. Они прекрасны!»

Он набрал ее номер:

– Джесси…

– Франчи, они потрясающие! – ее голос, перебивший его, звучал детской искренней радостью.

– Я рад, что тебе нравится. Я хотел только сказать спасибо.

– Пожалуйста, – засмеялась она. – Хотя я ничего не сделала такого…

– Ты многого не понимаешь, Джесси… И… прости меня…

– Прости?! За что?

– Что я плохо думал о тебе. Ты исключительная!

– Ты плохо думал обо мне?! Когда?! И почему?! И что? – недоумевала она.

Франческо улыбнулся. Джессика порой вызывала в нем чувство умиления.

– Поговорим об этом, когда я вернусь. Сейчас я не могу, мне надо идти.

– О'кей. Хорошего вечера, Франческо!

– И тебе… Спасибо за этот день!

16

Однажды Франческо попросил Джессику съездить с ним к друзьям его родителей, которые жили в часе езды от Турина. Их дочь готовилась к экзамену по английскому, и ей требовалась небольшая помощь, потому он решил познакомить их лично. Джессика согласилась с удовольствием, хотя сам Франческо почему-то очень не хотел туда ехать, но отказать в просьбе родителям он тоже не мог.

– Только поедем на двух машинах, – сказал ей Франческо. – Я, возможно, останусь на обед, а тебе ведь необходимо вернуться в город к 12. Если ты, конечно, не боишься выезжать на трассу, – усмехнулся он.

– Почему я должна этого бояться? – удивилась она. Она за плечами имела десятилетний стаж вождения. Они с Ричардом исколесили пол-Европы, сменяя друг друга за рулем.

Франческо с любопытством посмотрел на нее. В Италии было мало представительниц прекрасного пола на трассах. Вообще итальянцы предпочитают водить машину сами, предоставляя женщинам съездить лишь до магазина за булочками или очередными обновками гардероба. Но на автостраде за рулем обычно сидит мужчина.

Движение на итальянских трассах считается одним из самых опасных в Европе. Для большинства итальянцев любая дорога воспринимается как трасса Формулы 1. Разрешенная скорость на итальянских автострадах – 130 км/ч. Это правило. И это повод для его нарушения.

Мало того, что итальянцы не соблюдают ограничений скорости, по крайней мере там, где нет камер, так они еще и не соблюдают дистанций. Именно в Италии над автострадами висит призыв следовать не только скоростному режиму, но и держать дистанцию, поскольку всем известно, что чем больше скорость, тем опаснее становятся маленькие расстояния между машинами. На таких высоких скоростях и коротких дистанциях итальянцы умудряются лихо совершать маневры с одной полосы на другую, не включая при этом сигнал поворота. Они просто начинают прижиматься сбоку, что является явным признаком их желания перестроиться на соседнюю полосу. Их агрессивный стиль вождения всегда дарит массу впечатлений и заставляет вспомнить самый изощренный лексикон нецензурного итальянского. Покатавшись день по итальянским дорогам, начинаешь понимать, почему жители этой жаркой страны за рулем так много ругаются, даже самые сдержанные из них: потому что по-другому это не называется. Но ситуация усугубляется еще и тем фактом, что сцены, показанные в фильмах о способности итальянцев писать за рулем смс и почитывать печатные издания, не являются выдумкой. И транспаранты все над теми же автострадами призывают также задуматься о том, что жизнь дороже смс.